Голубая Дивизия, военнопленные и интернированные испанцы в СССР - Андрей Елпатьевский

Капитан Голубой Дивизии далее поясняет, что они сели в поезд, убежденные, что их отправляют в Париж, как они просили, но их доставили в Москву. Там их поместили в лагерь № 27 под Москвой и позже отправили в Оранки, где они и встретились с Паласиосом и другими военнопленными.

Среди имен испанских изгнанников, которые прибыли из Берлина, Паласиос называет следующие: Луис Браво, боксер; капитан Саури, происходивший из Воздушной школы Картахены; одна женщина, которую звали Ампаро Фернандес, и другие.

С этой версией Паласиоса по поводу происхождения и будущего этой группы спорит, однако, Антонио Виланова. Признавая, что такие испанцы были в Берлине, потому что были перевезены из Франции немцами, Виланова говорит:

«В Берлине находились достаточно многочисленные группы испанцев, и для нашего рассказа интересна следующая, состоящая из Мануэля Эспады Перегрина, коммуниста, капитана Республиканского флота; Эмилио Виларо Устреля, офицера СИМ, входившей в Республиканскую Эскерру; Энрике Менендеса, офицера (С. 412) штурмового корпуса, беспартийного; Франсиско Расета Бускеса, комиссара батальона, члена ПСУК, до войны типографа; Хосе Кабестани, учителя начальной школы, из Культурной милиции; Рамона Клоса Пуичгроса, грузчика на мельнице в Барселоне; Антонио Гресы, дровосека… Все они были республиканскими бойцами в гражданскую войну, прибывшими в Германию как трудовая сила из Франции. К ним присоединился инженер Хоакин Сантаэлена, без политической ориентации, который был в группе тех, кто был послан как «добровольцы» франкизмом. Все они, и некоторые другие, были организованы как испанские группы, без политических целей, но более всего с целью обеспечения собственной безопасности.

С приближением битвы за Берлин жители столицы – среди них, естественно, и испанцы – переживали часы беспокойства. Не только потому, что бомбы падали ночью и днем со всех сторон, но потому что патрули СС арестовывали и вешали без какого-либо расследования любого человека, которого встречали на улице и который не мог оправдаться какой-либо военной необходимостью. Энрике Менендес сам был арестован нацистским патрулем, выйдя в поисках еды, и смог спастись благодаря тому, что некоторые соседи, пользовавшиеся полным доверием, сказали, что знают его.

Многие тысячи берлинцев жили в подвалах или среди руин своих домов, но некоторые испанцы, которые остались без пристанища, решили бежать в испанское Посольство, до того не тронутое бомбами. Прибыв туда, они не нашли там никого, кроме служащего немецкого происхождения по фамилии Яльчер и испанского шофера по фамилии Каррион. Оба, увидев испанских республиканцев, задрожали от страха.

Группа эта была очень неоднородна в том, что касалось профессий и политического кредо, но они решили превратить посольство в казарму и штаб, чтобы объединить всех испанцев, находившихся в Берлине, и принять меры, которые должны были дать им возможность адаптироваться в ходе битвы.

Когда советские вошли в бункер Гитлера и закончился тысячелетний рейх, Эмилио Виларо Устрель выставил на балкон посольства испанское республиканское знамя, которое сегодня [это писалось в 1969 году] находится в Советском Союзе у Энрике Менендеса, твердо уверенного, что однажды оно будет развеваться в Мадриде.

Когда прекратился пыл борьбы, испанцы объяснили советским властям, кто они такие и что означало их присутствие в посольстве; они получили все возможности для того, чтобы каждый определил свою судьбу. Некоторые, как Пачеко и Навес, решили выехать во Францию; другие, как Хосе Кеведо, решили остаться в Берлине; большая часть решила уехать в Советский Союз (С. 413). И это произошло не немедленно, но в течение двух месяцев после падения Берлина, по мере того как каждый определял свою жизнь. В течение этих двух месяцев они жили в немецкой столице, и их абсолютно не беспокоили. И Энрике Менендес помогал русским властям, на автомобиле объехал все места, где были испанцы, оповещая их о советском решении, чтобы каждый избрал свою судьбу. Испанцы, которые решили ехать жить в СССР, были там братски приняты, и не как дипломаты, жестоко и воинственно, как это рассказывает капитан Паласиос, а как братья по совместной борьбе» (С. 414).

Этой темы касается и Х.Д. Родригес Хименес, говоря, что так или иначе, несколько десятков испанцев присутствовали при последних боях в Берлине. Часть их считала себя пленниками, хотя могла покинуть город за несколько дней до его падения, поскольку любая судьба для них была бы лучшей, чем попасть в плен к Красной Армии. Родригес частично проливает свет на происхождение интернированных в СССР испанцев «из Германии», говоря, что США и Англия решили репатриировать силой десятки тысяч лиц российского происхождения и передать их советским. Среди них, – утверждает он, – были и испанцы, принадлежавшие к частям Вермахта и СС (С. 370).

Вот еще немногие свдения об интернированных испанцах, которые нам удалось выявить в фондах ГУПВИ. В 1947 г. 3 января в лагерь № 186 в Люстдорфе были переведены из лагеря № 159 17 испанцев, подлежащих репатриации в соответствии с директивой МВД СССР № 322 от 10 ноября 1946 г. В марте 1947 г. к ним были добавлены из того же лагеря еще два испанца[145]. 27 февраля 1947 г. из лагеря № 186 из Одессы в г. Сигет в лагерь № 304 направлены 17 испанцев, 5 апреля и 8 мая того же года к ним добавлены еще по двое[146].

Упомянутая группа из 17 испанцев относится к «союзным» интернированным, интересная подборка документов о которых возникла в 1946 г. в результате письма одного из них в ЦК КПИ (письмо попало в ЦК ВКП(б). В этом письме Модесто Гарсия из 6 лагерного отделения лагеря для военнопленных № 159 в г. Одессе жаловался, что они неизвестно почему сидят «в этом проклятом лагере». Зам. зав. отделом ЦК ВКП(б) А. Панюшкин направил письмо в ГУПВИ с просьбой «сообщить о принятых мерах».

Это поручение вызвало появление ряда документов, проливающих свет на причины переправки интернированных в Германии, Австрии, Польше испанцев в СССР, на состав этих лиц, их происхождение, партийность и судьбы. На запрос ГУПВИ начальник УМВД по Одесской области в ноябре 1946 г. сообщил: «В Одесском лагере № 159 МВД СССР содержится 16 чел. испанцев, из которых 14 являются интернированными и в лагерь военнопленных переданы из лагеря интернированных как подозреваемые в службе в «Голубой дивизии». Проверкой эти данные не подтверждаются. Остальные два испанца – Гарсия Модесто и Васкес Хосе являются также интернированными, но в 1942 – 1943 гг. служили в «Голубой дивизии». Представляя на всех испанцев справки, просим Ваших указаний о порядке дальнейшего содержания их в лагере для военнопленных»[147]. Далее следует 16 справок, составленных на основе допросов интернированных. Приведем полностью справку на автора письма:

«Справка

на содержащегося в Одесском лагере № 159 МВД СССР Гарсия Модесто Серрано, 1917 года рождения, уроженец г. Овьедо, провинция Астурия, испанец, испанское подданство, до 1937 г. был членом Объединенной социалистической молодежи. Образование 5 классов начальной школы, слабо знает итальянский, польский, русский языки, холост, по профессии мясник, проживал г. Овьедо, ул. Саласаре, д. 5.

На допросе Гарсия Модесто показал:

В 1933 г. окончил 5 классов начальной школы в г. Овьедо и пошел работать учеником-убойщиком на городскую бойню. В 1943 г. (ошибка в дате, в 1934? – ред.) в числе революционных рабочих принял участие в захвате орудийного завода в г. Овьедо, за что жандармерией был арестован и заключен в тюрьму в г. Овьедо, откуда был освобожден в апреле месяце 1935 г. и работал по найму в г. Овьедо до февраля 1936 г. Потом опять поступил работать на городскую бойню. В июле 1936 г. вступил в Республиканскую армию, где служил в батальонах "Кровь Октября” и «Фермин Галан». 21 октября 1937 г. был пленен войсками Франко и до апреля месяца 1938 г. содержался в концлагере г. Овьедо. С апреля 1938 г. по апрель 1941 г. работал как пленный в 107 рабочем батальоне в г. Сарагосе. В апреле 1941 г. был из плена освобожден, вернулся домой в г. Овьедо, но в мае 1941 г. был прислан в Испанскую армию и послан в испанский «иностранный легион», который находился в Испанском Марокко, Африка. В «Иностранном легионе» служил солдатом в 33 роте 9-го батальона 3 полка до апреля 1942 г. 4 апреля 1942 г. Гарсия Модесто был направлен в «Голубую дивизию» и в составе маршевого батальона прибыл в с. Горышево, в 10–12 км от города Новгорода, откуда как специалист мясник направлен в г. Лугу, где работал на колбасной фабрике.

"Голубая дивизия” была переброшена на Ленинградский фронт, и Гарсия Модесто из г. Луги был откомандирован в населенный пункт Мостелево, примерно в 20 км от г. Гатчина, где располагался хозяйственный батальон «Голубой дивизии».

В Мостелево Гарсия Модесто получил звание младшего сержанта и работал командиром отделения в хозяйственной роте до конца 1943 г.