Голубая Дивизия, военнопленные и интернированные испанцы в СССР - Андрей Елпатьевский

«В 1939 г. часть этих испанцев была устроена на работу в разных городах СССР. Другая же часть в количестве 75 человек от работы отказалась и потребовала отправки их в Испанию или в Южную Америку. Все эти здоровые и трудоспособные люди четвертый год находятся на полном иждивении нашего государства; от безделья морально разлагаются». Профсоюз настойчиво просил вывести испанских моряков из Одессы, так как они «отрицательно влияют на других иностранных моряков». Зав оргинструк-торским отделом ВЦСПС Богоявленский в докладной записке по поводу этого письма напомнил Швернику: «Об испанских моряках, находившихся в г. Одессе, Вы уже писали Наркому внутренних дел тов. Берия Лаврентию Павловичу. Вы просили направить моряков в лагеря НКВД. Считал бы необходимым сейчас поставить этот вопрос перед СНК СССР». В результате в письме Шверника в СНК СССР т. Сталину от 21 июня 1941 г., исх. № 931/сс (обратите внимание на дату, читатель! Не было более срочного и важного дела у главы советских профсоюзов в этот день – А.Е) было сообщено следующее: «В Одессе с 1937 г. проживает группа моряков, снятых с интернированных испанских судов. Часть из них ВЦСПС направил на работу в заводы и на пароходы, плавающие по рекам и внутренним морям СССР. Но в Одессе осталось еще 75 человек моряков, категорически отказывающихся от какой-либо работы. Эта группа моряков состоит из разложившихся людей, враждебно настроенных против советской власти. Работать эти люди не хотят, и всё же, как это ни странно, Наркомфлот продолжает содержать их в гостинице, поить, кормить, одевать и выдавать на мелкие расходы каждому моряку по 50 рублей в месяц.

ВЦСПС просит СНК СССР обязать Народный комиссариат морского флота прекратить выдачу морякам, не желающим работать, всех видов довольствия (питания, оплаты гостиницы, выдачу средств на мелкие расходы), а также обязать Народный комиссариат внутренних дел направить моряков, проживающих в Одессе, в лагеря. Секретарь ВЦСПС Н. Шверник»[141].

Как видим, речь идет о 75 моряках. В нашем распоряжении имеется, однако, лишь список из 58 человек, проживавших в Одессе, направленный 18 апреля 1941 г. Швернику председателем МОПР СССР Богдановым за № 161/587с, – список испанцев, «которые в данное время не работают и большинство из которых хочет уехать в Мексику. Часть их была послана на работу в другие города, но вернулись обратно… Некоторые приходят в обком МОПР с просьбой устроить их на работу в Одессе». В список попали и не относящиеся к морякам испанцы, в том числе жена Хосе Туньона Хосефина Янес, но большинство из них в самом деле были моряками: матросы, кочегары, механики, повара и др.; многие, действительно, как это видно из помет на списке, работали в Новокраматорске и др. городах, но вернулись в Одессу[142]. Укажем, что в книге Хосе Антонио Рико говорится, что в конце марта 1940 г. в Ворошиловград из Одессы прибыло несколько моряков из экипажа «Cabo San Agustin» и других судов. Рико пишет, что несколько раньше часть моряков, захотевших вернуться в Испанию, вернулась туда через Германию, но остальным в визах в другие страны было отказано, и они перемещались из тюрьмы в тюрьму вплоть до лагерей Караганды. Рико приводит их список:

Принадлежащие к CNT[143]:

1. Мануэль Родригес Техеро (1910)

2. Хуан Каррера Кастильо (1914)

3. Виктор Родригес Ранго (1916)

4. Секундино Родригес де ла Фуэнте

5. Хосе Перес Перес (1895)

6. Хуан Гомес Марино (1911)

7. Хосе Гарсия Сантамария (1913)

8. Мануэль Кастаньеда Очатандо (1901)

9. Анхель Кастаньеда Очантадо (1909)

10. Антонио Лейре Карпенти (1912)

11. Рикардо Перес Фернандес (1893)

12. Эурикас Пиньэйро Диас (1902)

13. Франсиско Руис Гарсия (1903)

14. Франсиско Льопис Креспо (1899)

15. Хуан Кастро Лопес (1906)

16. Паскуаль Пастер Хустон (1915)

17. Франсиско Меркадлер Сааведра (1916)

18. Хосе Лопес Гонсалес (1916)

19. Франсиско Алонсо Мартин (1905)

20. Мануэль Давила Ариас (1900)

21. Хосе Троче

22. Кандидо Триго

23. Принадлежащие к UGT (Union General de Trabajadores):

24. Висенте Гарсия Мартинес (1893)

25. Хосе Гарсия Гомес (1911)

26. Рамон Сантамария Гарсия (1916)

27. Хосе Диас Рибас (1904)

28. Педро Арменто Гако (1912)

29. Авелино Асебаль Перес (1894)

30. Рамон Санчес Гомес

31. Хосе Полиан Асаенто (1905)

32. Мануэль Хурадо

Он пишет также, что многие моряки в Одессе и Феодосии женились на русских и с ними приехали в Ворошиловград (С. 424 – 425).

Отметим, что судьба испанских моряков – одна из наиболее неясных страниц в истории испанской эмиграции в СССР.

Со ссылкой на Роке Серну Даниэль Араса приводит также интересные сведения об испанцах, интернированных в Вене в 1945 г., не раскрывая, правда, их дальнейших судеб. Приведем этот небольшой отрывок:

«Бланко рассказывает Роке Серне, что как-то шел с двумя другими русскими пилотами по австрийской столице и увидел перед собой группу молодых людей, и один из них, жестикулируя обеими руками, говорил своим спутникам: Veremo que hacen loz ruzo con nozorto. [Вот увидим, что русские с нами сделают] Это вызвало любопытство у Бланко де ла Каррера, который подошел очень близко к группе, чтобы послушать разговор, который вертелся вокруг нехватки продовольствия. Трое пилотов пошли рядом с этой группой, и в конце концов андалусец сказал громко своим товарищам: Ezto ruzo noz van zigiendo! [Эти русские нас преследуют!] – фраза, которая вызвала смех у Бланко де ла Каррера, который им сказал, что он испанец. В первый момент те замолчали и не могли сказать ни слова, и он подумал, что это бывшие участники Голубой Дивизии. Наконец, они сказали, что их примерно 250 человек и они находятся здесь не очень далеко. Он пошел с ними, хотя и не очень доверял им, и не выпускал оружие из рук, но когда они прибыли на место, то увидел, что здание украшено республиканскими флагами, портретами президента Асаньи, Дуррути, Хосе Диаса, Федерики Монтсени, Ларго Кабальеро и других, из чего он сделал вывод, что они были антифашисты. Они объяснили ему, что они – остаток контингента в 11000 испанцев, которые вместе с французами строили укрепления на севере Франции и были взяты в плен немцами, когда те оккупировали страну. Они прошли через немецкие концентрационные лагеря, в которых многие умерли. Потом они, группа из двухсот человек, были перемещены, чтобы строить укрепления на Восточном фронте. Одни отправлены были в Россию, другие на Балканы, и многие в Польшу. В 1945 г. их переместили в Германию, чтобы сооружать укрепления там, а весной 1945 г. – в Австрию, где выжившие встретились с испанским пилотом.

Действия Фернандо Бланко де ла Каррера привели к тому, что советское командование послало этим испанцам достаточное количество провизии, а военный врач посетил больных. Когда через несколько недель пилот покидал Вену к месту нового назначения, он обратился в Военную комендатуру с просьбой, чтобы этим испанцам оказали внимание» (С. 389).

Трудно сказать, какая часть этих испанцев была сразу отпущена на родину или во Францию, а какая часть попала в российские концентрационные лагеря для интернированных; во всяком случае, этот рассказ проливает свет на происхождение интернированных испанцев конца войны.

Араса цитирует Теодоро Паласиоса, который в своей книге «Emba-jador en el infiemo», говорит о другой группе испанцев, участвовавших в Берлинской битве. Описывая свое пребывание в советском концентрационном лагере Оранки, он говорит:

«Однажды вечером мы увидели прибывших в лагерь уставших и очень страдающих заключенных, причем новым было то, что среди них было много женщин с маленькими детьми. Мы с любопытством окружили их. Каково же было наше удивление, когда мы услышали, что они говорят по-испански! Кастильо[144], раскинув объятия, провозгласил: «Да здравствует Испания!», – приветствуя их, но ответом было молчание. Они посмотрели на нас с любопытством и, опустив глаза, прошли дальше» (С. 411).

Далее он поясняет, что русские отделили группу только что прибывших, чтобы те не контактировали с остальными, хотя военнопленные Голубой Дивизии пытались установить с ними связь и помочь им. Паласиос добавляет:

«Вновь прибывшие были красными испанцами – коммунистами, добровольными изгнанниками из Испании, после того как наше оружие победило в Национальном Сражении. Из Испании они переместились во Францию, где жили до того, как немцы, заняв эту страну, вывезли их в Германию для работы в военной промышленности. И пребывая в Берлине, они ждали прибытия Красной Армии, считая ее Освободительным Войском. Они тогда сделали очень испанскую глупость – не желая быть пассивными, они заняли испанское посольство (уже покинутое) и на его главном балконе вывесили красное знамя и триколор, чтобы встретить со всеми почестями оккупационную армию. Пришли русские и, не обращая внимания на коммунистические протесты этих бедных людей, арестовали их, убежденные, что они захватили испанского Посла, его жену и весь испанский дипломатический корпус со всеми семействами. Начались допросы; те возобновили свои протесты, уверяя в своей приверженности коммунизму, стараясь разъяснить ошибку, жертвой которой стали, но безрезультатно. Посольскими их считали с первых минут и посольскими они останутся, если Бог им не поможет, до конца их дней».