Не от стыда краснеет золото - Лидия Луковцева

Тут Шпигалев очень удачно послал его в Артюховск. Там коллеги тоже вели раскопки на территории местного кремля. Влад захватил с собой подброшенные ему монеты и, осматривая с ребятами раскоп, разбросал незаметно все пять, притоптав кроссовкой. Поработал сеятелем.

До них со Шпигалевым очень скоро дошла история с находкой на территории артюховского кремля: странная история, несуразная какая-то. Пока о ней знал только узкий круг профессионалов, не торопились раздувать сенсацию.

Павленков думал, что стоит избавиться от монет, ему полегчает. А стало как будто еще гаже. Шпигалев пока никак не связывал его поездку с раскопанными монетами.

Прежде чем закопать сумку с сокровищами, Гена с Шуриком, поразмыслив, решили следовать народной мудрости и не хранить все яйца в одной корзине. Большую часть монет и драгоценности решили зарыть подальше. Меньшую часть отсыпали: вдруг да найдется покупатель. Из них и подложили несколько штук Павленкову.

Из них же взяли немного для артюховского музея, но золотые пожалели. Это была идея Шурика. Он шутил, что прямо фанатом музея купеческого быта сделался. Вообще, нравился ему этот маленький тихий городок. Пожалуй, когда вся их эпопея закончится, можно будет купить в этом городишке небольшой дом и зажить добропорядочными гражданами.

Так вот, идея Шурика заключалась в следующем. В музее купеческого быта – большой двор, с хозяйственными постройками, одичавшим садом, кустами разросшейся сирени. Подбросить в какой-нибудь укромный уголок пару-тройку монет и как-то ненароком подсказать какому-нибудь простодушному экскурсанту, пацану, например, где их найти. И как только их обнаружат, позвонить на телевидение, известить, что найден клад, поднять шумиху.

– Для чего? – спросил Гена.

– Для того, что надо нам потихоньку начинать распространять денежки. А потом – и драгоценности. Мы же не можем всю кучу принести в скупку или в ломбард. А твой клад – это ж тебе не мои меченые купюры, на них следов нет. Долго они еще в земле лежать будут?

Тогда они еще не знали, что в земле клада уже нет. Пока история с пропавшим рыбаком не улеглась, предпочитали не светиться на берегу.

– Музеем тебе придется заняться.

– А как?

– Ты прямо где-то под землей на три метра видишь, а где-то под носом у себя ничего не видишь. Помозгуй! В следующий свой выходной съезди в Артюховск. Присмотрись.

– А почему – именно Артюховск?

– Во-первых, далеко от Порохового. Труднее проследить связь. Во-вторых, там уже недавно находили клад. Сильно никто не удивится.

– А ты-то откуда знаешь?

– Знаю! В-третьих, я похожу по парикмахерским, саунам, офисам небольшим. Типа, коллекция в наследство досталась, мне она ни к чему, а деньги срочно нужны, ну, что-нибудь в этом духе. И если монеты вдруг где-то засветятся, как-то в ментовку попадут, так пусть грешат на музейщиков – типа, они часть клада утаили, а теперь разбазаривают. Страховка.

– Это дело!

– Ну а если все пойдет нормально, то и по другим городкам пошастаем. В центр соваться не будем, там народ более пуганый, ушлый, ментов больше. Только придется мне в Шуру превратиться, женщине веры больше. Паричок надо купить, даже два, пожалуй. И одежку какую-нибудь. Ну, это я сама. То есть сам!

Сам Шурик купил в Сарае и шкатулку для монет. Гена, уже в качестве опытного специалиста-археолога, посомневался, стоит ли связываться со шкатулкой: ученые эти – не лохи же, мигом определят, что шкатулка сработана недавно.

– Ты считаешь?.. – поколебался Шурик, а потом махнул рукой, – где же нам взять настоящую?! Ничего, авось сразу не докумекают, пока экспертизы будут проводить, то-сё. На радостях телевидение уже раззвонит. Потом поздно будет признаваться, что лоханулись.

О недавней находке золотых монет в артюховском кремле они, естественно, ничего не знали. Даже предположить не могли за Павленковым такой глупости.

* * *

Гене в тот день сам черт помогал. Он недолго потерся у музея, пару раз прошелся вдоль забора – увидел через щели в досках свежевырытую траншею. Стоял в раздумье, не решаясь войти. Вдруг увидел троих мужичков с лопатами, явно направлявшихся к музею. Работяги с «биржи», которых уговорила Люся, шли исправлять недоделки коллег, накануне не докопавших ложе под коммунальный трубопровод.

– Братцы, – слезно воззвал Гена, – возьмите в долю! Погудел накануне, остался без кошелька! Домой не могу добраться!

Добрые люди не отказали, даже скинулись на бутылку – полечить страдальца. Он в благодарность почти один всю работу и выполнил, «биржевики» только покуривали в тенечке да посмеивались одобрительно.

Однако прошло несколько дней, Шурик практически не выключал телевизор, смотрел исключительно канал с местными новостями, а ни про какие находки в артюховском музее не было ни слова.

– Ты не слишком глубоко закопал шкатулку? – волновался Шурик. – Не перестарался? Может, траншею вообще уже зарыли и ничего не обнаружили? Надо еще раз съездить.

Гену, конечно же, опять начала мучить язва, и он отпросился у Шпигалева на денек-другой в областной центр: тетка там у него, гастроэнтеролог, обещала посмотреть. Только с третьего раза Гена смог выговорить теткину узкую специальность, хотя вечером тренировался. Тетка, действительно, у него была, но весьма далекая от гастроэнтерологии и медицины вообще. Она бы страшно удивилась своему новому статусу.

Но рванул Гена в другую сторону, в Артюховск. Прошелся вдоль забора раз-другой: траншея зарыта не была. И – дежавю! Опять увидел давешних мужиков с лопатами, направляющихся к музею.

– Ба! Какие люди!

– Ты чего тут?

– Опять, что ли, шалава кошелек вытащила? Ну ты и раздолбай!

– Не, мужики, специально приехал! Я добро не забываю! Вот хотел зайти в музей, узнать, как вас найти, отблагодарить по-настоящему. Не перевелись еще на свете нормальные люди! А вы чего сюда опять?

– Брак устранять в работе. Ха-ха-ха!

– Птичку жалко! Директора, то есть!

– Уж такой птенец!

Так все и образовалось. Гена опять вызвался помочь ребятам. А потом в купленной газетке нашел телефоны местного телевидения, позвонил и сообщил о находке в музее купеческого быта ценного артефакта. Другими словами, конечно.

И опять телевизор молчал. Ни в дневных новостях, ни в вечерних – ни слова. Шурик из Порохового ругался по телефону.

Гена остался ночевать у друга Андрюхи, а утром, дождавшись его приезда с дачи, попросил разрешения съездить по неотложной надобности на его «ладушке», пока сам Андрюха будет на работе.

Поставив машину за углом музея, он стал отслеживать события. Репортеров с камерами не наблюдалось. Зато нежданно-негаданно появился начальник – Дмитрий Евгеньевич, выбрался из своей «Тойоты» и прошествовал в музей.

Что это его сюда занесло?!

Потом появились три старушенции, что-то бурно обсуждая, и проследовали за Шпигалевым. Немного погодя бабульки