Химера - Александр Варго

Наконец, желудок освободился, и она смогла глотнуть сырого воздуха. Грудь резануло будто ножом, из нее повалил кашель. В легких забулькало, словно их наполняла вода.

Или так оно и было?

Превозмогая кашель, она вновь хлебнула воздуха. Опять бульканье в легких, удушающий кашель, брызги изо рта. Но именно так, шаг за шагом, кашляя и глотая воздух, Натали восстановила дыхание.

Она села, привалившись к стене, ощущая свинцовую тяжесть во всем теле. Ноги были босые, без туфель. Мокрое платье прилипло к телу. Отчего-то дико болел живот. Что с ним происходило, Натали не могла понять. Малейшее прикосновение к области пупка вызывало жгучую боль, но из-за густой темноты разобрать проблему с животом было невозможно.

Где она?

Натали огляделась и увидела, что окружающая тьма не везде однородна. Справа, где звенела обильная капель, глаз различал арочный свод. Какое-то помещение. Без окон, как можно догадаться. Вместо них были холод, сырость, а из глубины еще тянуло речной гнилью.

Натали попыталась вспомнить, что произошло. Мысленное усилие отозвалось острой мигренью в лобных долях. Кажется, она сказала Мите, что им следует расстаться. Не потому, что она изменила ему с Аркадием. Просто они больше не пара. Натали ему призналась, и он воспринял это по-взрослому. А потом она спустилась к воде, потому что измазала туфли и собиралась их отмыть, и…

И?

Что случилось у воды?

Гротеск, уродство, словно на картине Иеронима Босха. Завеса реальности сдвинулась и обнажила иррациональный кошмар. Вода около берега разошлась, и перед Натали предстало чудовище из фильма ужасов.

– Это сон! – прошептала она. – Это был просто сон!

Возможно, и сейчас она спит.

Маловероятно. Окружающие детали выглядели явственно и реалистично: гнилая вонь, сырость, боль в животе, словно Натали пришла в себя во время кесарева сечения… Опять эти образы, связанные с родами и беременностью! Они преследовали ее и в жизни, и во снах. Кроме наполнявшей сердце светлой радости, рождение дочери оставило в памяти страшную боль, а в душе – разочарование от катастрофы, в которую превратилась ее фигура. В некотором смысле ее красивая и глянцевая жизнь была омрачена этим днем. Все беды начались с этого момента…

Тьма около нее зашевелилась. У Натали оборвалось дыхание. Она здесь не одна! Как можно было об этом забыть! В подземелье был кто-то еще! Тот, кто привел ее в чувство!

Испуганный взгляд забегал по тьме, пытаясь различить таинственного соседа. Увенчанный плавником влажный бугор спины. Змеящийся по полу хвост…

Натали заткнула себе рот, чтобы не закричать.

Все правда! Все – от начала до конца! Чудовище из фильма ужасов. Оно сейчас рядом. Огромное, кошмарное, нечеловеческое. Оно утащило девушку в свою пещеру, в свое страшное жилище!..

В груди опять забулькало. Натали сдавила рот, боясь раскашляться и привлечь внимание жуткого создания…

Не подходить к воде. Ни в коем случае.

Кажется, так ей говорил Митя. Она не послушала. Она сочла предупреждение несусветной глупостью. И вот «принцесса Натали», как называл ее папа, оказалась здесь, в темноте и сырости, в страхе и зловонии. А рядом с ней распласталось чудовище, которое похитило и убило других девушек до нее.

Натали долго сидела неподвижно, боясь пошевелиться. Близость инородного существа ощущалась кожей, а слух ловил шумное хрипловатое дыхание. Наверное, если протянуть руку, то она могла бы дотронуться …

– Соти, каканя пеканяя кыкынка! – вдруг пророкотала темнота. – Каканя пеканяя кыкынка. Соти!

Натали подскочила от неожиданности. От ужаса зашевелились волосы на затылке.

Она ожидала чего угодно, но только не речи. Существо разговаривало! Натали Савичева, привыкшая разбирать тарабарщину, на которой общалась ее двухлетняя дочь, могла это утверждать. Перевести на человеческий язык фразу, исторгнутую существом, для нее не составило труда.

– Соти! – не унимался монстр. – Соти! Соти!

Что-то влажное и скользкое ткнулось в руку. Натали нащупала стебель. Пробежала по нему пальцами, добралась до цветка. Так и есть. Она поняла правильно.

«Смотри, какая прекрасная кувшинка», – говорило существо.

Словно прорвав преграду, Натали закричала во весь голос, выплескивая ужас. Существо не осталось в стороне и поддержало ее утробным ревом, от которого задрожали стены.

Мешанина живых звуков наполнила бетонное подземелье. Сквозь небольшое вентиляционное отверстие в потолке они просочились наверх, но тут же растворились в монотонном реве центробежных насосов, гонящих воду в огромную водопроводную систему отеля – в его бесчисленные краны и поливочные шланги, в джакузи и бассейны, в фонтаны и пруды.

Даже если бы рядом с насосами оказался человек из обслуживающего персонала, он при всем желании не разобрал бы этот крик среди технологического шума.

Глава 22

Автозак приехал, когда стемнело. В комнату, где сидел Митя, вошли два опера. Объявив, что «ему пора», взяли с двух сторон под руки и вывели на улицу.

Видимо, Абрамов категорически запретил полицейскому фургону въезжать на территорию, потому что через отель шли пешком. Вдоль дорожек горели фонари. После душной кладовки Митя с наслаждением втягивал ноздрями вечернюю прохладцу и подставлял лицо слабому ветерку. Кто знает, может, это последняя прогулка в его жизни? Может, ему больше не быть на свободе?

Чтобы скрыть наручники, мордастый оперативник Коля накинул на запястья свою куртку, хотя эта мера все равно была бесполезной. И так было понятно, кого и куда ведут. Попадавшийся навстречу персонал останавливался и провожал их взглядами. Работников отеля что-то много было на дорожках, и Митя решил, что по подсобкам разлетелся слух о его аресте, и народ вышел посмотреть.

Из-за дурацкого ВИП-статуса его знал каждый дворник, каждая уборщица. В их взглядах не было удивления. Только осуждение. Тяжелое, стыдливое. На него смотрели так, будто это он убил и расчленил тех несчастных девушек.

На перекрестке дорожек он увидел Лену. Она застыла возле своей тележки, усердно вытирая ладони о подол и делая вид, будто не смотрит на Савичева. На щеках пылал румянец, скулы напряжены, губы презрительно поджаты. Митя ощутил в ней комок обиды и злости. Ясно, о чем она думала. С виду нормальный человек, а оказался маньяком. Вот и доверяй после этого людям!

Он опустил голову, чтобы не встречаться с ней взглядом, словно в самом деле был в чем-то виноват.

Серая полицейская «буханка» с синей полосой вдоль борта стояла за забором отеля, на краю асфальтовой площадки, под кудрявой березой. Автозак выглядел так, словно заехал сюда случайно – водитель остановился подкачать колесо. Возле распахнутой дверцы фургона ждал третий оперативник. Когда они подошли, он ухватил Митю за шиворот и помог остальным запихнуть его внутрь.

Кузов «буханки» делился на два отсека. В задней части, за решеткой, было отделение для задержанных, ближе к кабине стояли кресла для конвойных.

Митю оставили за решеткой, заперев ее на ключ. Он сел на лавку у стены, сложив на коленях скованные руки. Двое оперов вернулись на улицу, а третий, Коля, остался его сторожить.

Опера на улице негромко разговаривали и мерцали огоньками сигарет. Сквозь распахнутую дверь долетал запах табачного дыма. Время шло. Автозак не трогался с места..

– Когда поедем? – поинтересовался Митя.

– А тебе, психопат, куда спешить? – хмыкнул Коля. – Воздухом дыши. Насидишься еще. У тебя все впереди.

Договор закончили подписывать без пяти одиннадцать, после чего Абрамов через ноутбук, подключенный к Интернету, отправил в банк на Кайманах электронное поручение о переводе денег на счет офшорной компании Вельяминова. Сделка была завершена.

– Вот и все. – Вельяминов, доброжелательно улыбаясь, протянул руку. – Поздравляю, Сергей Викторович, с отличным приобретением.

Абрамов, ошеломленный скоростью, с которой они провернули сделку, растерянно пожал худую ладонь, все еще не веря, что лишился целого состояния и получил Istra Park в единоличное владение.

Когда ушли адвокаты, теперь уже бывшие компаньоны немного посидели перед панорамным окном, разглядывая ночную Истру, попивая легкие напитки и болтая о пустяках. Потом позвонила администратор и сообщила, что пришел следователь. Велев ему подниматься, Абрамов попросил Вельяминова пока оценить коллекцию эфиопских статуэток и покинул гостиный зал, чтобы встретить Горюнова у лифта.

Стены отсека для задержанных были исписаны похабными надписями и рисунками. Рассеянно оглядывая наскальное творчество, Митя подумал о том, что опустился на самое дно. Перешел из одного социального статуса в другой настолько быстро и незаметно, что ничего не успел понять. Еще недавно у него был успешный бизнес, прекрасная семья, жена на зависть всем. Жизнь текла спокойно и размеренно, без потрясений, без крутых поворотов. Все получалось само собой: квартира по ипотеке, приличная машина, еда в ресторанах, отдых за рубежом. И вдруг эта красивая жизнь рухнула. Полетела в тартарары.