Химера - Александр Варго

– Икринок? – переспросил ошеломленный Митя.

– Да.

– Полученных на основе генного материала человека?

– Да.

– Вы хотя бы задумывались, что из этого выйдет?

– Это и стало центральной проблемой. Кто появится на свет? В какой степени он окажется человеком? Какой у него будет социальный статус? Мы не задумывались над этим на начальном этапе, поскольку не рассчитывали на эксперимент такой продолжительности. Но когда бластоцита успешно превратилась в икринку, внутри которой стремительно развивалась личинка, нам пришлось менять всю стратегию. После долгих обсуждений мы признали продолжение эксперимента неэтичным. Работу было решено прервать, а эмбрионы утилизировать. Собственно, мы и так добились колоссального прорыва. Продолжать проект не имело смысла.

– И что произошло дальше?

– Как обычно в России. Разгильдяйство. Обычно продукты биологических экспериментов мы сжигаем в печах, но в этот раз по оплошности персонала эмбрионы спустили в канализацию. Руководитель лаборатории поручил работу практикантке, третьекурснице биофака. Что у нее было в голове – один бог ведает. То ли замечталась о мальчиках, то ли поленилась включить печь. Она просто спустила эмбрионы в канализацию. Это вскрылось только нынешним летом, после того как начались пропажи людей…

– Спустила в канализацию – и что?

– Мы можем только догадываться. Часть икринок, по всей видимости, просочившись через систему фильтрации, попала в реку Истра, которая впадает…

– В Истринское водохранилище, – выдохнул Митя.

– Вероятно, одна из четырехсот спущенных в канализацию икринок очутилась в благоприятных условиях водной среды. Зародыш выжил, перенес две зимы и развился в существо, обладающее повадками земноводного и человека. Сначала он питался мальками, потом перешел на рыб. Когда этой пищи перестало хватать, он начал таскать домашних животных, которые оказывались около воды, – выяснилось в ходе опроса местных жителей. А в начале лета он попробовал человечину…

– Значит, это не дух воды?

– Это химера. Межвидовый гибрид. Продукт генетического эксперимента.

У Мити в голове будто щелкнуло. То, в чем не смог убедить его Леонидыч, открылось само, легко и просто.

Фараончик не чудовище из потустороннего мира. Он – существо из плоти и крови, продукт эксперимента государственной корпорации. И нет никакой связи с тем, что произошло восемнадцать лет назад на маленькой реке в Подмосковье. Тогда Митю схватила и пыталась утопить не клыкастая русалка, а обычная браконьерская сеть.

Стоило ему утвердиться в этом выводе, как гнездившийся в душе страх отступил и развеялся. Последнее перышко переломило хребет верблюду.

Он больше не боялся.

– Над чем вы смеетесь? – удивленно изогнул тонкую бровь Вельяминов, заметив ребяческую улыбку на лице арестованного.

– Это я о своем… Говорите, две зимы? То есть ему два года? Он здорово вымахал за это время.

– Мы сами удивлены размерами. Видимо, произошли мутационные изменения в работе хокс-генов уже в процессе развития зародыша.

– У него человеческий мозг?

– Мы не знаем, вполне возможно. Человеческий мозг, соединенный с повадками и инстинктами первобытного водного хищника. Гремучее сочетание, не правда ли? Поэтому он крайне опасен.

– И очень хитер. Он знает, что его ищут, и специально выбрасывает трупы вдали от логова.

– Интересное наблюдение. Что вы еще можете о нем рассказать?

Митя вздохнул. Настала его очередь делиться откровениями.

– Честно говоря, мы узнали немного. Вы правы, у него повадки рыб и полуводных млекопитающих хищников, вроде выдры. Он может плавать со скоростью 30–35 километров в час. Он силен, прекрасно маскируется. Внешне напоминает первобытное земноводное, только с верхней половиной тела, очень похожей на человека. Возможно, он способен передвигаться по суше, по крайней мере я видел недоразвитые задние лапы, которые он вжимает в себя при плавании. Обладает зачатками речи.

– Где он прячется?

– Это основная загадка. Мы ее так и не разгадали.

– Но что-то выяснить удалось?

Митя рассказал все без утайки. О теории выдры. О подводных поисках логова. О найденном айфоне с аудиозаписью. Рассказал о попытке приманить фараончика на северном берегу мыса и о том, чем это закончилось.

Вельяминов тщательно записал Митин рассказ в маленький блокнотик.

– Я постараюсь вытащить вас отсюда, – сказал чиновник, убирая блокнотик в карман. – Но не сейчас, а позже. Начались выходные, нужных людей не найти.

Митя вдруг понял, что Вельяминов собрался уходить.

– Постойте, – спохватился он. – А что будет с моей женой? Она в логове. Фараончик ее похитил, как и остальных.

– Мы сделаем все, что в наших силах, – заверил Вельяминов. – Начнем активное прочесывание берегов.

– Это не принесет результата, мы этим занимались. Тут есть хитрость, изюминка. Если я окажусь на свободе, то, думаю, смогу ее понять.

– Я же объяснял, у меня нет рычагов, чтобы вытащить вас из каталажки прямо сейчас. Вам сейчас вообще высовываться нельзя. Ведите себя тихо и послушно. И ни в коем случае не конфликтуйте с полицией, иначе освободить вас будет невероятно сложно.

– Но тогда погибнет Натали!

И снова его реплика наткнулась на холодный блеск стекляшек на глазах чиновника.

– Наша первая задача, – сказал тот, – поймать фараончика, чтобы он больше никого не растерзал. Если мы успеем спасти вашу супругу, будет отлично. Но, к сожалению, даже самые блестящие операции по обезвреживанию террористов заканчиваются смертью заложников. Вернуть вашу жену из логова – невероятная задача. Если она выживет в итоге, это будет чудо.

Митя представил себя на месте Вельяминова. Конечно, в первую очередь нужно обуздать своего уродца, вырвавшегося на свободу. Иначе можно здорово получить по шапке, даже слететь с должности. Вельяминову было из-за чего беспокоиться.

Но кроме того, его наверняка не покидали мысли о заманчивом объекте исследований. Ведь в нынешнем виде фараончик будет поинтереснее оплодотворенной икринки. Вельяминов наверняка мечтает поймать его живьем, чтобы запустить в кафельный бассейн в секретном институте и ставить опыты, которые помогут обогнать США и Китай в биотехнологических разработках.

– Вы должны убить его, а не пытаться поймать! – сказал Митя.

Вельяминов устало вздохнул. Посмотрел на него сочувственно.

– Держитесь, – произнес чиновник. – Если вдруг вспомните информацию, которая поможет его найти, немедленно звоните. Я попрошу Горюнова, чтобы дал вам телефон. Запомните прямой номер.

И он продиктовал десяток цифр. Комбинация с нулями и тройками была простой и легко запоминалась.

– До встречи. – Вельяминов открыл дверь и сказал наружу: – Глеб, я закончил.

– Вы делаете ошибку! – выкрикнул Митя напоследок, бросившись к решетке, но чиновник уже исчез в проеме.

Спустя некоторое время в фургон забрался мордастый опер Коля.

– Ну что, наговорился, Жванецкий?.. Так, руки от решетки убрал. Два шага назад.

Митя оторвал пальцы от прутьев, попятился к размалеванной стенке. Коля плюхнулся в кресло, которое только что грел высокопоставленный зад Вельяминова. Теперь с трудом верилось, что чиновник был здесь и разговаривал с Митей. Словно призрак, он появился из ниоткуда и исчез в никуда.

Следом за Колей в кузов забрался Горюнов.

– Терентьев и Михалыч поедут в оперативной машине, а я с вами, – объяснил он Коле. – Как дела? Все в порядке?

Коля авторитетно качнул подбородком. Горюнов быстро глянул на Митю:

– О чем был разговор?

Он надеялся застать врасплох, вытянуть что-нибудь важное по горячим следам, но Митя не доставил ему этого удовольствия, промолчав. Горюнов обидчиво поджал тонкие губы.

В проеме появился водитель-охранник, держа в руке связку ключей.

– Все? – спросил он. – Больше никого не ждем? Премьер-министра?

– Хватит зубоскалить, – бросил ему Горюнов. – Поехали уже.

Перед тем как захлопнулась дверь, Митя успел увидеть за спиной охранника-водителя вершины деревьев, склонившиеся словно по команде от могучего порыва ветра.

Гроза, которую обещал Леонидыч, приближалась.

Заскрежетал стартер. Рявкнув, подхватился двигатель, распространяя по кузову мелкую вибрацию. И они поехали.

Сколько времени прошло с тех пор, как она пришла в себя в этом жутком месте? Невозможно определить. Во тьме время текло по своим странным, непонятным законам. Часов у Натали не было; в отличие от потерянных туфель она их попросту не носила, поэтому сказать, день сейчас или ночь за стенами, она не могла.

Боль и страх держали нервы в постоянном напряжении. Когда оно достигало пика, сознание отключалось, и Натали забывалась тревожным горячечным сном. Во сне ей казалось, что она продолжает сидеть возле стены, а вокруг ползает сонм гадких существ: слизней, ящериц, змей. Живой ковер копошился у ног, касался холодными лапками бедер, шипел и шуршал. От страха она просыпалась и не могла разобрать, что есть сон, а что реальность. Эти два состояния сливались в одну бесконечную киноленту ужаса.