Логово - Джеймс Херберт

— Дженни, расскажи мне все.

Она долго смотрела ему в глаза, не решаясь заговорить.

— Центр был для меня чем-то вроде убежища. Мне хотелось хотя бы на время исчезнуть из нормальной жизни. К тому же я думала, что, живя там, работая с детьми, уча их понимать простую жизнь природы, я сама сумею избавиться от всяких сложностей. Из этого мало что получилось.

— От чего ты бежала?

— Ну, это же ясно, неужели ты не понимаешь? Самое смешное, что я еще в детстве обещала себе никогда не иметь никаких дел с женатыми мужчинами. Отец бросил нас с мамой и ушел к другой женщине. Мы даже не знали, что он несчастлив, пока в один прекрасный день он не сообщил нам о своем уходе. Я всегда принимала его любовь и его присутствиев доме как должное, думаю, и мама тоже. То, что он лишил нас своей защиты так неожиданно, было чудовищно. Я видела, как изменилась мама, какой она стала безрадостной. Я очень испугалась тогда. Шестнадцать лет брака оказалось так же легко убрать с дороги, как простую интрижку. Я продолжала видеться с отцом, ведь я любила его. Но он тоже изменился. Похоже было, будто его вина перед мамой подтачивала его изнутри, но открыться он мог только мне. Думаю, что именно из-за этого нам в конце концов стало невыносимо видеть друг друга, и теперь это бывает крайне редко.

Дженни говорила все тише и тише, и Пендеру пришлось крепче прижать ее к себе. Он удивился, заметив, какой у нее отрешенный взгляд, словно она уже давным-давно выплакала все слезы.

— В пятнадцать лет я поклялась, что никогда не окажусь в положении той женщины, которая причинила нам столько горя. Боже, как же я ненавидела эту стерву. А еще через пять лет я сама сталатакой женщиной. Ты можешь это объяснить, Лук? Я стала тем, чем больше всего боялась стать.

Она заглянула ему в глаза, словно в самом деле ждала от него ответа, но он только покачал головой.

— Дженни, жизнь есть жизнь, и далеко не всегда она подчиняется рассудку.

— Но я старалась, ах, как же я старалась. Он слишком много значил для меня. Лук, я просто не могла с собой справиться, хотя я ненавидела себя за это. Пожалуйста, постарайся меня понять.

Она дрожала всем телом, а на опущенных ресницах показались слезы.

— Дженни, Дженни, не надо ничего мне объяснять. Все это в прошлом и не имеет ко мне никакого отношения. Но он не в силах был избавить ее от страданий.

— Я хочу, чтобы ты знал. Лук, ведь я сказала, что между нами не должно быть никаких игр. — Она открыла глаза и поцеловала его. — Это он положил конец нашим отношениям, а я не очень за него боролась. Не могу сказать, как я хотела, чтобы он был со мной, но просить его? Нет. Совсем стать такой женщиной, которую я презирала, я не сумела. Теперь уже все прошло. Лук, поверь мне. Я его... уважаю. Он мне даже нравится. Но любовь прошла. — Несколько секунд она не отводила взгляд от потолка. — Когда мы расстались, я какое-то время просто плыла по течению, а потом появилась возможность получить тут работу, и я ухватилась за нее. Подумала, тут будет лучше, чем в монастыре.

Он улыбнулся ее словам.

— И встретила Вика Уиттейкера, — сказал он.

— Я тебе уже сказала, что между нами ничего не было. Он хороший человек, интересный, и мне было хорошо работать с ним. Это все.

— Ну и хорошо.

Она уткнулась лицом в его грудь и обняла его.

— Как я рада, что ты приехал сюда. Смешно. Случилось ужасное несчастье, а я почти радуюсь, что у нас появились крысы. Лук, не пойми меня неправильно, я ничем не хочу тебя обременять, но я снопа чувствую себя живой. Может быть, прошлое не умерло, но оно ушло куда то в другое время. А тебя я прошу только об одном, не обманывай меня.

Он прижался к ней, легко просунув ногу между ее ног, и они долго лежали так, обретая уверенность в прикосновении друг к другу.

— Я тоже должен тебе много рассказать, — прошептал он, — только подожди еще немного. Дай мне сначала покончить с этими тварями. Я должен быть уверен, что они все уничтожены.

— Лук, ты их так ненавидишь?

— Так. Одно время я даже думал, что ненависть вытеснила все остальные чувства. Ты помогла мне с ней справиться, Дженни, и я никуда не отпущу тебя. По крайней мере, пока это все не кончится.

И Пендер рассказал ей о своей ненависти, о том, что его мать, отец и младший брат были разорваны крысами в клочья четыре года назад, гак что даже похоронить было нечего. О том, как он умолял Говарда взять его на работу, чтобы он мог бороться с ними, не только с мутантами, и быть уверенным в невозможности нового бедствия.

Он говорил, а Дженни плакала, жалея его и радуясь, что он рассказывает ей о вещах, которые долго прятал ото всех. Когда он замолчал, она обняла его и не отпускала, пока он опять не расслабился. А он понял, что любит ее, хотя пока не может сказать ей об этом, чтобы не разрушить последнего барьера между ними, потому что тогда у него может не хватить мужества на то, что ему еще надо сделать, даже на то, чтобы уйти от нее, если она попросит его остаться.

Только гораздо позже, когда он лежал на кровати, а она, стоя возле него на коленях, растирала его тело мазью, он рассказал ей о задании, которое должен выполнить в ближайшие дни. И она замерла от неожиданности и страха за него.

— Но ведь это не обязательно? — спросила она. — Ведь можно машинами очистить подземелье? Лук, почему? Почему ты должен идти туда?

— Они хотят, чтобы я там кое-что посмотрел... Больше я пока не могу тебе сказать. Я должен все там обследовать, прежде чем будет дано разрешение другим идти туда. Но я буду не один. Со мной пойдет капитан Матер, так что ничего опасного не предвидится.

— Откуда ты знаешь? С этими чудовищами ничего не известно.

Он запомнил ее слова и еще много раз повторял их про себя в тот вечер.

Они спустились вниз в противогазах, потому что едва они откинули крышку люка, как их помощников без противогазов будто ветром сдуло. Пендер и капитан Матер спускались по металлической лестнице в мрак подземелья, изо всех сил стараясь преодолеть вполне естественный страх и каждую минуту ожидая услышать царапанье когтей или пронзительные крики. Прошло три дня, прежде чем было принято окончательное решение. Три дня гнали вниз газ, прислушиваясь к малейшим звукам, молясь, чтобы эта угроза крысиного нашествия была последней. Наверху тоже не было обнаружено никаких следов, но солдаты и поисковики все равно были начеку, внимательно осматривали каждый куст и каждое дерево, ни разу не решившись войти в лес без сопровождения или без защитного костюма. Те же, что собрались на третий день возле колодца, не завидовали двум мужчинам, спускавшимся в подземный лабиринт. Хотя остававшийся там газ был откачан теми же машинами, которые накачали его туда, все же от одной мысли, что надо пройти через горы полуразложившихся трупов, людей начинала бить дрожь. Солдаты тоже с облегчением восприняли известие, что в первый раз на разведку отправятся всего двое, ибо никто из них не мечтал стать наконечником копья.