Воин тумана - Джин Вулф

– А тебе-то что плохого мой хозяин сделал? – с возмущением спросила Ио.

– Да ничего, – ухмыльнулся Эврикл. – Не беспокойся, вряд ли спартанцы хотят причинить ему зло, что-то не верится. Судя по поведению Эвтакта, Павсаний скорее одарит Латро или возвеличит его. Да и потом, спартанцы все равно рано или поздно отыскали бы его – впрочем, я, возможно, уже опоздал, хотя не теряю надежды на кое-какую выгоду для себя.

– Мне казалось, тебе не хочется быть их пленником?

– Верно, не хочется; но куда больше мне неприятна их неблагодарность. А если желание сбежать от них станет нестерпимым, я просто удеру, превратившись в невидимку.

Когда из Афин подошли все воины из лоха Эвтакта, мы отправились в путь; каждый воин шел в сопровождении рабов, тащивших его тяжелый щит, шлем, копье и прочие пожитки, а мы, то есть Ио, Эврикл и я, шли налегке следом за Эвтак-том. На ночь мы разбили лагерь на берегу ручья, а перед сном Ио напомнила мне, что сперва я должен описать в дневнике все события сегодняшнего дня. И вот я пишу и вижу перед собой какую-то женщину с двумя факелами в руках. Рядом с ней два гончих пса. Она стоит на скрещенье дорог и манит меня к себе. Как только кончу писать, непременно выясню, чего она хочет.

Глава 22

ЖЕНЩИНА НА СКРЕЩЕНЬЕ ДОРОГ

Богиня мрака напугала меня. Сейчас она давно уже исчезла, но мне все еще не по себе. Никогда бы не подумал, что женщина способна внушить мне такой ужас, даже если в руках у нее нож и она собирается перерезать мне горло. Но богиня мрака – не обычная женщина.

Хотя, когда я отошел от костра и приблизился к ней, она показалась мне такой, какую можно встретить в любой деревушке. Темноглазая, темноволосая, волосы перевязаны лентой, ростом еле-еле мне до плеча. В каждой руке она держала по факелу, и черный дым от них поднимался в небеса.

Ее собаки тоже были черными и очень крупными – при виде их я сразу подумал о царской охоте на львов, хотя, по-моему, никогда такой охоты сам не видел. Мордами псы доставали женщине почти до плеч; уши у них стояли торчком, как у волков. Клочья белой пены на мордах поблескивали, падая на землю.

– Ты меня не знаешь, – сказала женщина, – хотя видишь каждую ночь.

Услышав ее голос, я понял, что это царица или богиня, и с почтением поклонился.

– Мои псы могут в один миг разорвать тебя на куски, ты это понимаешь?

Или думаешь, что способен справиться с ними?

– Нет, Великая богиня, – сказал я. – Ведь это твои псы.

Она рассмеялась, и ветви деревьев шевельнулись.

– Хороший ответ. Но не называй меня Великой богиней, так называют владычицу земли, а она – мой заклятый враг. Я же Энодия, богиня мрака, Мать ночная[112].

– Хорошо, Мать ночная.

– Забудешь ли ты меня, если мы более не свидимся?

– Постараюсь не забыть. Мать ночная.

Она снова рассмеялась, и снова что-то шевельнулось среди деревьев – так близко, что я почти разглядел это.

– Знай, Латро, я богиня ядов, убийств и смертельных заклятий; мне подвластны-призраки; я королева невров; я едина в трех обличьях. Понимаешь ли ты меня?

– Да, богиня, – сказал я смущенно. – Но не очень хорошо.

– Сегодня ты миновал множество крестьянских жилищ и почти возле каждого видел, наверное, мое изображение, вырезанное из дерева или из камня, – три женщины, стоящие спиной к спине.

– Да, Мать ночная, видел, но не знал, что это значит, – зубы у меня стучали от страха.

– Ты, конечно, не помнишь, однако, глядя на луну, ты всегда видел меня, как и я тебя. Однажды, услышав, как кто-то призывает Юного бога, я подошла ближе; ты стоял в воде, я поискала вокруг, но его рядом не обнаружила.

Помнишь ли ты, какой я тогда предстала перед тобой?

Я не мог говорить и лишь молча покачал головой.

Подобно тому, как рассеивается тьма, когда луна выглядывает из-за облака, богиня мрака растаяла и на ее месте возникла прелестная дева, та самая, которую я видел у озера после того, как провел ночь в объятиях Гилаейры.

– Теперь вспомнил? – сказала дева и улыбнулась. – Сила Геи-Земли велика, но я-то здесь, а ее здесь нет. – В руках у нее был лук, как и тогда, а в колчане на поясе – семь стрел. Гончие псы, спутники богини Мрака, ластились к ней.

– О да, – ответил я, – вспомнил! Благодарю тебя! – Я упал перед нею ниц и готов был целовать ей ноги, но псы злобно оскалили клыки.

– Учти: я тебе не друг. Ты – всего лишь враг моего врага, и стоит мне уйти, ты снова меня забудешь.

– Ну так не уходи никогда! – воскликнул я страстно. – Или возьми меня с собой.

– Я не могу остаться, а ты не можешь пойти туда, куда направляюсь я. Но я пришла, чтобы рассказать тебе о той стране, куда ты вскоре отправишься.

Это мое царство. Там меня зовут Охотницей, или Авге, и ты тоже можешь называть меня так.

– Хорошо, Охотница.

– Когда-то моя страна принадлежала Гее[113]. Но я отвоевала ее и приказала разбить старые алтари.

– Я понял, Охотница.

– Ты не должен стремиться ослабить власть моих помощников над собой, а поскольку ты все забываешь, я пошлю с тобой своего раба, который будет напоминать тебе об этом. К счастью, такой человек уже и так рядом с тобой; он поклялся служить мне вечно и без оглядки и поступит так, как я сочту нужным.

– Но я тоже послушен тебе, Охотница!

– Вряд ли. Впрочем, я знаю: ничего дурного против меня ты не замышляешь. Взгляни-ка сюда. – Она протянула ко мне раскрытую ладонь: на ладони извивалась змейка длиной не более мизинца. – Возьми ее и береги.

Я взял змейку, но мне некуда было ее положить, и я держал ее просто в руке, однако через некоторое время почувствовал, что она исчезла и я сжимаю пустоту.

– Итак, – продолжала богиня, – чуть дальше по дороге ты увидишь крестьянский дом. Это недалеко, так что не бойся: воин, которому ведено сторожить тебя, не успеет проснуться. Ты должен войти в дом и заставить его хозяев принести тебе бурдюк с вином и чашу. Когда же ты встретишь того, кто предан мне всей душою, то налей и ему полную чашу этого вина, а в чашу опусти змейку. Все понял?

– Охотница, – сказал я, – но твоя змейка исчезла!

– Ничего, в свое время найдется. А теперь ступай. Я пошлю своих собак вперед, пусть разбудят людей в доме.

Не успела она договорить, как псы сорвались с места и мгновенно исчезли.

Я пошел за ними следом и, пройдя шагов пятьдесят, ощутил невыразимую потребность вновь увидеть ее. Я обернулся, но лучше б я этого не делал!

Охотница исчезла, а на ее месте высилась громадная богиня мрака с факелами в воздетых руках. Вокруг нее плавали клочья тумана и сгустки тьмы; какие-то бесформенные тени выползли из-под деревьев. Вдруг послышался леденящий душу вопль, и я бросился бежать. Не знаю, бежал ли я выполнять поручение или просто от страха, который нагнала на меня Мать ночная.