Мадам - Александр Бессонов

карман и широко замахнулся правой рукой, как вдруг самолет тряхнуло. Зона турбулентности. Загорелась табличка «Пристегните ремни», голос старшей бортпроводницы рассказывал, что волноваться не надо, а надо, наоборот, сохранять спокойствие. У Григория, видимо, с турбулентностью были особенные отношения: он мигом спрятал водку, завязал ремень морским узлом и съежился. Пылающий алкогольный румянец сменила нездоровая бледность.

— Димон, нам конец, да? — хрипло сказал он. — Сам знаю, что конец. А у меня жена и двое пацанов.

Самолет мелко затрясся.

— Клянусь, пить брошу. И родителей проведаю. Бычки перестану кидать на соседский балкон. Димон, ты прости. Не хочу умирать, я ж еще ничего не сделал.

Турбулентность напирала все сильнее, пассажиры переговаривались и строили мрачные прогнозы. Дмитрию было не страшно. Совсем не страшно. Он улыбался и слушал музыку.

Когда самолет приземлился, они молча забрали каждый свои вещи и вышли из салона. В зале прилета Дмитрий, поставив рюкзак на пол и осторожно потерев ноющую спину, поискал глазами лесоруба. Тот бодро трусил в сторону светящейся вывески «Кафе-бар».

Мой любимый психотерапевт

Сегодня психотерапевты так же востребованы, как в восемнадцатом веке были востребованы специалисты по кровопусканию, а в конце двадцатого — Алан Чумак. Если у тебя нет своего психотерапевта или хотя бы психолога, это еще не означает, что с тобой все в порядке.

Скорее всего, ты тоже поехал кукушкой. Просто бедный.

Душевные хвори Нади обслуживали сразу три психотерапевта. Нет, она не жила в лечебнице — у девушки были богатые родители и очень много свободного времени. Наденьке казалось, что ее поток синхронности слабоват, базовое доверие миру подорвано, поэтому срочно нужен новый психотерапевт. Желательно гуру. Желательно из столицы. Посоветовавшись с мамой, она записалась к светилу, проживавшему в Химках, и купила билет на самолет.

Светило попросил Надю прислать пару фоток для предварительного диагностирования.

Получив снимки с тренировки по полдэнсу, он констатировал, что потребуется как минимум пять консультаций — судя по глазам, проблем много, но язык тела говорит, что их можно решить.

Психотерапевт оказался приятным мужчиной чуть за сорок. На первой консультации они учили самую важную мантру: «Делай то, что хочешь, и не делай того, чего не хочешь».

Потом расслабились и немного потанцевали для восстановления энергетического баланса.

Надя вошла в раж и, исполнив несколько эффектных па, села на шпагат. Гуру впечатлился и пригласил ее на свидание. А чем еще заняться в столице? Делать было нечего.

На встречу, назначенную в парке, психотерапевт опоздал на час, сославшись на срочные домашние дела. Походив туда-сюда по аллеям, они съели по мороженому в стаканчиках («Дороговато для пломбира», — заметил гуру) и замерзли. Когда Надя предложила зайти в кафе, мужчина сообщил, что кормят там скверно, но на сербский ресторанчик согласился: возможно, ему нравились гибаница и шницель по-карагеоргиевски. Или предложение Нади оплатить счет.

Выпятив нижнюю губу, он долго изучал меню и винную карту.

— Сербы — неряхи от природы, это я как врач утверждаю. Вы заметили, что столовые приборы они трогали руками? Немытыми руками, между прочим. Это опасно. Говорю, опять же, как врач. У официантки бегают глаза, что является симптомом невроза. Лицам, страдающим неврозом, нельзя доверять колюще-режущие предметы, в том числе столовые ножи. Я знаю, чем чревата беспечность. У меня медицинское образование и большой опыт работы.

— Вы сказали, что нельзя делать того, чего не хочешь. Значит, уходим? — спросила Надя почему-то шепотом.

Психотерапевт решил остаться. Шницель он брал руками.

После второго бокала напряженность ушла. Положив руку Наде на коленку, гуру рассказывал, как важны в жизни синхронность и спонтанность.

— Надюша, что говорит нам старина Юнг?

Девушка пожала плечами.

— В Прокопьевск он не приезжал.

— Юнг говорил, что не нужно противиться синхронии. Если страсти суждено случиться, она неизбежна, как весенний ливень. Вы не против, если я закажу еще один шницель с собой?

И шоколадный чизкейк.

Пока Надя расплачивалась, психотерапевт оживленно консультировал по телефону пациента из Узбекистана, хотя перед ужином говорил, что сотовые на свиданиях обязательно нужно отключать.

Решили продолжить вечер в домашней обстановке и выпить чаю. Гуру жил на соседней улице. Радуясь возможности просветлиться еще немного, Надя отправилась за ним.

В квартире пахло пылью и кошками.

— Мама, я дома! — громко сказал психотерапевт. — И принес тебе вкусненький чизкейк.

— А мусор кто будет выносить, Юнг?

— Мамочка, у меня гостья, прости. Мы тихонько. Мусор вынесу.

Выйдя за дверь с ведром, психотерапевт пропал на добрых двадцать минут. Надя пила чай с его мамой и слушала истории о том, как хорош сын, вот только храпит по ночам. Наконец мужчина вернулся: оказалось, у мусорных баков его укусила собака. Начались лихорадочные поиски зеленки. Психотерапевт настаивал на вызове скорой помощи и срочном введении вакцины против бешенства. Мама утверждала, что собака только порвала штанину и вообще соседская болонка не заразна. Штаны было предложено зашить Наде. Психотерапевт, сидя на диване в трусах и поджав под себя голые волосатые ноги, ел чизкейк и говорил, что пирамида Маслоу выстроена неправильно. Надя вспомнила, что оставила в гостинице включенный утюг.

Вернувшись домой, она решила завязать с психотерапией и переключиться на йогу, тем более что ей порекомендовали хорошего питерского специалиста.

Всё хорошо

— Милый, у тебя всё в порядке?

— Да, мама! — Сколько раз он произносил эти слова, хотя ничего, ну ничегошеньки не было в порядке.

Он ненавидел эту «вонючую» школу. Ровно два раза в день, туда и обратно, с рюкзаком на спине молил, чтобы они не стояли при входе в школу. Чтобы их вообще никогда не было.

Полгода назад его избили старшие ребята. Просто так. Он пошел погулять с друзьями.

К ним неожиданно подошла компания — второгодники и хулиганы, которые постоянно ошивались возле входа в школу. Особенно он запомнил его. Парня со шрамом на щеке. Увидев надвигающуюся на них компанию, друзья разбежались. И парень со шрамом крикнул:

— Стоять, сука! — Тут же последовал удар ногой в живот.

Остальная компания окружила его, посыпались удары. Маленький мальчик не понимал, что происходит. Он обхватил руками голову. Компания входила в раж.

— А лоу-кик можешь? — сказал другой и ударил его по ноге.

— А я — вертушку! — Мальчику в голову попала нога. В носу что-то противно хрустнуло, и теплая соленая жидкость полилась в рот.

Был обычный день. В обычном городе обычные подростки избивали обычного ребенка.

Мимо шла женщина и заметила их. Она громко крикнула:

— Вы что делаете?

Кто-то из компании крикнул:

— Шухер! — и