Убийца среди нас - Энн Грэнджер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мередит заглянула в темную конюшню, но там никого не было. Однако дверь вагончика была приоткрыта и покачивалась на ветру. Мередит подошла ближе.
— Эй! Есть кто-нибудь?
На порог вышла Зои. Мередит сразу заметила, что девушка смотрит на нее со страхом. Она не сразу узнала гостью.
— Ах, это вы! Заходите.
— Извините, что явилась без приглашения. Вы… одна?
— Да. Роб умчался в дурном настроении. Но его трудно винить. Мы с ним ужасно поссорились. Обычно с Робом очень легко ладить, но, когда он выходит из себя, то меня пугает. В общем, он был очень груб со мной, чего я не стерпела! — Зои пожала плечами и быстро сменила тему: — Я как раз собиралась выпить кофе. Будете? Правда, у меня только растворимый.
Внутри вагончик оказался далеко не так плох, как снаружи. Зои постаралась обустроить свое жилье как можно уютнее. И все равно Эрик прав: здесь жить нельзя, тем более зимой. Бедный Эрик! Он прав, но у него не получается убедить других в своей правоте.
Зои села, поджав ноги, на длинную скамью, которая, наверное, по ночам служила ей постелью, и прислонилась к дверце буфета, грея руки о чашку с кофе.
— Я ходила к Шумахеру на обед. Все кончилось ужасно.
— Знаю, — кивнула Мередит. — Я была в ресторане и все слышала.
— Тем лучше. Значит, мне ничего не придется объяснять. Роб оказался прав насчет Шумахера! Знаете, что обиднее всего? Я ведь и в самом деле начала думать о нем лучше… Жаль, что он все-таки оказался мерзавцем!
— Зои, по-моему, вы к нему несправедливы. Конечно, вмешательство Робина сильно испортило все дело. Удивляться не приходится. Эрик взволновался и сказал то, что ему лучше было бы приберечь до другого раза. Я совершенно уверена в том, что он не собирался ничего от вас требовать в обмен на помощь с приютом. Ничего подобного у него и в мыслях не было!
— Разве? — Зои пристально посмотрела на свою гостью поверх кружки. Ее вызывающий взгляд из-под длинной челки напомнил Мередит задиристого шетландского пони. — Но какое это теперь имеет значение! — Девушка понемногу остывала, и злость сменялась унынием. Она глубоко вздохнула и понурила плечи. — После того, что сегодня случилось, я уже не могу принять его предложение о новом месте для приюта, даже если бы нам и удалось собрать денег для постройки конюшен. Хотя собрать деньги мне вряд ли удастся. Придется смотреть правде в глаза, Мередит. Приюту конец. Когда закончится срок аренды, всех животных придется усыпить, а я… даже не знаю, что я буду делать…
— Глупо все терять только из гордости! — пылко возразила Мередит. — Почему бы вам не вернуться и не сказать ему: «Да, я согласна переехать на новое место»?
— Говорю вам, дело не только в гордости. Даже если бы мы переехали, у нас нет денег на постройку новой конюшни. Я все время вспоминаю покойную Эллен. Напрасно я надеялась, что она вспомнит о нас в своем завещании… И все-таки она могла оставить приюту хоть что-нибудь! Она прекрасно знала, в каких ужасных условиях мы существуем, и тем не менее завещала Марджи Коллинс все, что у нее было! Марджери, конечно, не станет транжирить деньги. Они просто будут лежать в банке! Уж я-то знаю Марджери! — Зои уставилась в пространство. — Жизнь ужасно несправедливая штука.
Что тут ответишь?
* * *Маркби стоял на улице, как раньше стояла Мередит, и смотрел снизу вверх на элегантный, ухоженный фасад дома Фултонов в Челси. Правда, он приехал в Челси не вечером, а среди бела дня. Кроме того, в отличие от Мередит, он явился сюда не один. За компанию он прихватил коллегу из столичной полиции по фамилии Черк.
Инспектору уголовного розыска Черку исполнилось сорок лет, но выглядел он старше. В то время как Эрик Шумахер являл собой тип бывшего атлета, сохранившего хорошую физическую форму, Черк представлял собой другую крайность: сразу видно было, что этот широкоплечий лысеющий толстяк с бычьей шеей и двойным подбородком давно бросил заниматься спортом и изрядно запустил себя. Судя по выражению его красного лица, на котором кустились неопрятные моржовые усы, инспектор Черк давно разочаровался в роде человеческом и никому не доверял. Сейчас его можно было принять за вышибалу из ночного клуба. С ним явно не стоило ссориться. Впечатление усиливал черный кожаный плащ, схваченный посередине поясом. Пояс еле-еле сходился на том месте, где должна была быть талия.
Маркби даже радовало то, что у Черка такая устрашающая внешность. Он подозревал, что, несмотря на наличие ордера на обыск, войти в дом окажется непросто, а уж вынести отсюда что-то — и подавно.
— Славное местечко, — несколько обиженно заметил Черк, приглаживая свои моржовые усы толстым пальцем, похожим на сосиску. — А там что? — спросил он, тыча в окно цокольного этажа. — Как будто отдельная квартира.
— Наверное, там живет прислуга, — ответил Маркби. — Насколько я знаю, у них двое слуг-филиппинцев.
— Они хоть по-английски-то говорят? — спросил Черк, раздраженный тем, что вредная судьба как будто нарочно воздвигает перед ним все новые и новые преграды.
— Да, наверное. Кстати, дом принадлежит миссис Фултон. Когда они поженились, дом у нее уже был.
— Жаль, что у моей старушки ничего не было! — обиженно вздохнул Черк, лишний раз убеждаясь в несправедливости жизни. — Хотя мы все-таки получили садовый участок, оставшийся после ее папаши.
— Увлекаетесь садоводством? — оживился Маркби. Он был приятно удивлен тем, что у них с его мрачным спутником нашлось хоть что-то общее.
— Хоть дома можно не сидеть! — многозначительно проговорил Черк. — Мы едим овощи, которые выращиваем на огороде. Но овощи — это так. Не моя стихия. Я георгины люблю. Даже записался в клуб любителей георгинов. Только их и выращиваю в садике.
— Уховертки не докучают?
— Как же не докучают! Из-за них моя хозяйка не любит срезанных букетов. Поставишь цветы в вазу, а оттуда выползет уховертка и побежит но столу. Моя Эйлин страсть как боится всяких насекомых. Как увидит паука — орет, словно ее режут. Зато ее дядя змей разводит. Держит в стеклянных банках. Они у него по всему дому, даже в спальне. Поэтому против змей она ничего не имеет. А вот от всяких насекомых прямо бесится.
— Я бы с удовольствием взглянул на ваши георгины, — сказал Маркби.
Черк на секунду просиял, но на его лице вскоре появилось обычное для него мрачное выражение.
— Если бы вы не спешили, я бы вас к себе сводил. Приезжайте еще раз, тогда и посмотрим. Жаль!
Последовало молчание. Облокотившись на перила и разглядывая окна в полуподвале, Черк заметил:
— Оттуда только что кто-то высунулся и тут же спрятался.
— Наверное, слуги боятся пускать в дом посторонних, когда хозяев нет дома. Как по-вашему, по нам сразу видно, что мы из полиции?
Маркби и Черк быстро переглянулись.
— Тут уж ничего не поделаешь! — вздохнул Маркби.
Входная дверь скрипнула и приоткрылась — она была заперта на цепочку. В щель осторожно высунулась женщина — точнее, видны были только нос и рот.
— Добрый день! — громко поздоровался Черк, делая шаг вперед и привычным жестом выхватывая из заднего кармана ордер на обыск и служебное удостоверение. — Полиция. Инспектор уголовного розыска Черк. Вот, взгляните. Все в порядке? У меня есть ордер. Мы хотим войти.
— Я спросить мой муж! — ответил голос из-за двери. — Вы дать мне документ.
— Приведите… мужа… сюда! — возразил Черк, разговаривая громче и медленнее обычного. Он прижался лицом к щели. — Я покажу документ вашему мужу, ясно?
Дверь захлопнулась в миллиметре от его носа.
— Вот дура! — проворчал Черк, попятившись.
— Она боится, — сочувственно проговорил Маркби.
С той стороны двери послышались голоса. Звякнула цепочка, и дверь распахнулась. Горничная позвала мужа. Они стояли бок о бок, перекрывая вход, и подозрительно смотрели на Черка и Маркби.
Черк снова показал свое удостоверение и ордер на обыск и, стараясь говорить, на его взгляд, как можно проще, подстраиваясь под речь иностранцев, пояснил, что это значит. Когда он замолчал, Маркби подумал: если бы сам он заранее не знал, в чем дело, то ничего бы не разобрал.
— Мистер и миссис Фултон нет дома! — ответил филиппинец.
— Вы Рауль? — бодро спросил Маркби, опережая Черка. Крупицами важных сведений он был обязан Мередит. — Вы ведь повар, да?
Рауль чуть-чуть расслабился.
— Да, я Рауль. Я повар. Мистер и миссис Фултон нет дома.
— Мы знать. Но мы входить. — Ломаная речь оказалась заразительной. Маркби выругался про себя. — У нас есть ордер, то есть разрешение, чтобы войти. Понимаете?
Супруги быстро перекинулись парой-тройкой слов на незнакомом для Маркби языке — скорее всего, на тагальском. Наконец, они нехотя отошли от двери и впустили в дом полицейских.
— Кабинет, — сказал Маркби. — Где кабинет мистера Фултона? Комната, где он работает.