Запад. Избранные сочинения (сборник) - Александр Зиновьев

Интересы целого и целостности в общем виде очевидны. Это защита страны от внешних врагов, завоевание новых территорий и покорение других народов, охрана общественного порядка, преследование преступников, борьба против внутренних разрушительных сил, охрана денежной системы, организация почты, создание системы образования и т. д. Входит сюда и налоговая система. Замечу между прочим, что нашлось бы мало энтузиастов, которые, будучи освобождены от налогов, стали бы платить их добровольно и испытывать от этого удовольствие.

Но оценка государства как органа целостности обществ фиксирует лишь одну сторону дела. Государство способно выполнять функцию целостности общества лишь при том условии, что оно, будучи «уполномочено» обществом на эту роль в историческом процессе своего формирования, становится самодовлеющим социальным феноменом, существующим для самого себя, а не для чего-то другого, – становится субъектом истории, использующим общество как сферу и орудие своего собственного бытия. Без такого, я бы сказал, «государственного эгоизма» государство просто немыслимо. Оно должно прежде всего позаботиться о себе, чтобы позаботиться должным образом о том, органом чего оно является. Как конкретно осуществляется эта вторая забота, дающая основания и оправдания первой, хорошо известно из истории человечества. В ней преобладало и преобладает в этом отношении зло, а не добро. Функция целостности не есть явление в сфере морали и гуманизма.

Обособление функций целостности в качестве функций особой категории людей (то есть разделение людей на управляющих и управляемых) само было первым делением людей на социальные категории. Это деление останется навечно в человечестве, пока оно объединяется в большие группы и целостные общества. Оно с самого начала было основанием социального неравенства людей и останется таковым навсегда. Это объективный закон человеческого бытия. Можно ослабить или усилить его действие, скрыть или деформировать, но никому не дано отменить этот закон.

Различаются далее такие два подхода к государству. При одном из них государство рассматривается как нечто раз и навсегда данное. Для него подыскивается дефиниция, в которую стараются впихнуть то, что считается самым важным, и в этих рамках дается более или менее детальное описание государства в том виде, в каком оно сложилось и известно тем, кто дает дефиницию и описание. В случае второго подхода государство рассматривается как явление историческое, то есть с точки зрения его возникновения и эволюции. Классическим образцом второго подхода являются концепции Гегеля и Маркса. Я разделяю взгляд на государство как на явление историческое (возникающее во времени в определенных условиях и развивающееся), но не разделяю все известные мне конкретные концепции на этот счет.

Я считаю нелепым говорить о возникновении и эволюции некоего государства вообще. При таком способе мышления создается впечатление, будто однажды где-то возникло существо по имени Государство, и оно с тех пор существует и эволюционирует как таковое, образуя некую непрерывную линию государственности. Никакого такого Государства не было и нет. История человечества есть история возникновения, развития и гибели общественных организмов, в которых на определенной стадии и в определенных условиях возникает орган их целостности – государство. История отдельного органа целого как история самостоятельного социального феномена так же нелепа, как, например, история некоего Мозга в отрыве от истории организмов, обладавших мозгом.

Государство, повторяю и подчеркиваю, возникает, существует и развивается не само по себе, а в рамках той или иной человеческой общности, как ее орган. Оно возникает тут не по марксистской схеме, то есть не как результат возникновения частной собственности и раскола общества на антагонистические классы (хотя и этот фактор играл свою роль), а как явление коммунальности, то есть из того факта, что множество людей вынуждалось жить совместно из поколения в поколение как целое, поддерживать внутренний порядок, защищаться от внешних врагов, организовываться для совместной деятельности. Оно возникает не сразу в завершенном виде, со всеми его функциями, какие можно видеть в современных обществах, а лишь с некоторыми функциями (например, защита данного объединения людей от врагов), причем сначала в примитивной форме. Прочие функции развиваются как расширение и укрепление уже возникшего (или зародившегося) государства. Так, функцию управления внутренней жизнью общества государство приобретает (если это удается!) лишь в результате развития, а не в исходном пункте.

И структура государства, адекватного данной человеческой общности (данному типу общественного организма), складывается не сразу. Имеются общие законы формирования, структурирования и функционирования государства, присущие любым достаточно большим и сложным человеческим объединениям, в которых есть потребность в государстве и возможности для его появления. Но в различных человеческих объединениях эти законы проявляются и действуют различно. Государство западного общества не есть исключение в этом отношении. Оно возникло и развивается (оно еще не достигло потолка!) в соответствии с общими законами коммунальности, но в специфических условиях Запада и для удовлетворения потребностей общества западнистского типа. Среди этих условий следует упомянуть и государственность феодального общества. Однако государство западнизма возникло не просто как продолжение последней, а как новое качество, лишь использовавшее предшествовавшее государство как одно из условий.

Государство западнизма

С самого начала существования западнизма государство феодального общества было его опорой и защитой. Поддерживая и стимулируя западнизм, это государство готовило гибель не государственности вообще, лишь ее определенной исторической формы – феодальной государственности. Буржуазные революции в Западной Европе, расчистив почву западнизму, привели к установлению формы государственности, более соответствующей торжествующему западнизму. Величайшая из буржуазных революций – Великая французская – имела результатом формирование мощного бюрократического аппарата и правового кодекса, которые гораздо более соответствуют сущности западнизма, чем декларации прав человека и демократических свобод.

Завоевав доминирующее или по крайней мере влиятельное положение в обществе, западнизм оказал влияние на исторически данную форму государства, трансформировал его применительно к своим потребностям и развил до неслыханных доселе масштабов. Государство, послужив условием западнизма, само стало необходимым элементом западнизма, причем с тенденцией стать хозяином общества.

Сложность понимания государства как элемента западнизма заключается в том, что в нем самым причудливым образом переплетаются оба главных аспекта и источника западнизма – деловой и коммунальный. Тут коммунальные явления организуются и действуют по законам делового аспекта, а деловые – по законам коммунальности. К этому присоединяются остатки старой государственности, например – в виде монархий. В более «чистом» виде процесс формирования государственности западнизма протекал в США. Но зато там переплетение делового и коммунального аспектов оказалось более запутанным, чем в Европе. В Европе были Наполеон и Гитлер, которые, как говорится, поставили точку над «i». Американские Наполеон и Гитлер еще только маячат на горизонте истории.

Сфера государственности западных стран огромна по числу занятых в ней людей, по затратам на нее общества и по ее роли в жизни людей. Например, одно только федеральное правительство США в 1990 году нанимало более трех миллионов человек. В 1987 году в США на всех уровнях государственности число только гражданских наемных лиц достигало 17,3 миллиона человек, то есть 15,4 % всех наемных работников [141] . Вычислить затраты на сферу государственности точно невозможно, так как значительная их часть идет, минуя государственные учреждения, – как частное предпринимательство, частные и общественные фонды, благотворительность, преступность. Тем не менее те данные, которые встречаются в печати, производят устрашающее впечатление [142] . Бессмысленно ставить вопрос, окупаются эти расходы или нет. Они суть траты, не рассчитанные на возврат. Если они приносят какой-то доход, то лишь как следствие определенной политики государства. Однако без таких трат общество будет деградировать. С точки зрения интересов целого такие траты важнее, чем приносящие прибыль инвестиции капиталов. Эффективность государства должна измеряться иными критериями, нежели эффективность экономики. К этой теме я вернусь ниже.

Сфера государственности западных стран имеет тенденцию к разрастанию [143] . Это обусловлено увеличением размеров и усложнением управляемого общества. Но не только этим. Сфера государственности стремится к самовозрастанию как особая сфера общества по законам коммунальности, причем независимо от потребностей общества, то есть в силу своих собственных потребностей. Это автономное самовозрастание может происходить в ущерб интересам общества. Не исключено, что со временем в сфере государственности будет занята половина работающих граждан, а расходы на нее будут поглощать почти все доходы общества. Государство будет пожирать плоды труда управляемого им общественного организма, и это послужит одной из причин упадка Запада.