Запад. Избранные сочинения (сборник) - Александр Зиновьев

Класс богатых есть явление не столько в деловом, сколько в коммунальном аспекте общества. Это с полной очевидностью можно наблюдать в коммунистических и бывших коммунистических странах. В советской России не было класса капиталистов. Но там сложились значительные слои богатых людей. На это обращали внимание многие авторы из кругов коммунистов. Они считали это признаком перерождения советского общества в капиталистическое. На самом деле это было образование некапиталистического класса богатых людей в рамках коммунистического общества на чисто коммунальной основе. Этот класс возникал из партийных и государственных чиновников, директоров предприятий, в которых имелись возможности личной наживы, высокооплачиваемых деятелей культуры, главарей преступных организаций, мошенников и прочих категорий граждан коммунистического общества, имевших дело с деньгами и материальными ценностями.

Коммунистический класс богатых становился фактическим хозяином советского общества, вербуя в свой состав наиболее влиятельных и склонных к обогащению граждан. Он и стал опорой тех преобразований советского общества, которые начались в 1985 году и привели к распаду Советского Союза и катастрофическому состоянию страны. В результате этих преобразований класс богатых, который до этого существовал скрытно и даже считался преступным, вышел на поверхность и был признан законным.

Западная пропаганда изображала этот процесс как переход к капиталистической рыночной экономике и демократии. На самом деле это был процесс в рамках коммунизма. Стремительно складывался непроизводительный класс богатых, прибиравший к рукам всю экономику и оставлявший ничтожные возможности для капитализма. Русские предприниматели, пытавшиеся действовать по принципам капитализма, жаловались именно на это.

Частная собственность сохранила полную силу для класса богатых как условие его существования. В данном случае это не есть средство организации деловой жизни общества, как это имеет место в отношении капитализма. Тут это есть средство удовлетворения классового эгоизма. Класс богатых не является классом производительным. Лишь допуск в него представителей бизнеса несколько затушевывает его паразитизм. Критики западного общества, как правило, отождествляли классы богатых и капиталистов, приписывая второму пороки первого.

Сфера коммунальности

Западнизм возник как слияние множества разнородных элементов человеческой истории, как результат неповторимого стечения разнообразных исторических обстоятельств, а не как нечто выросшее из одного «яйца», из одной «точки роста». Это – тип общественного устройства, который является плюралистическим уже по своему происхождению. Из множества исторических источников его я выше выделил три основных – деловой, коммунальный и человеческий. Я в общих чертах рассмотрел первый из них. Перейду теперь ко второму. Одновременно это будет рассмотрением коммунального аспекта сформировавшегося западнизма.

Коммунальный аспект (коммунальность) западнизма развился столь же грандиозно, как и деловой. Причем он имеет тенденцию к разрастанию и усилению. Должен заметить, что он доминировал не только в коммунистических странах. Нечто подобное имело место в Древнем Египте и Китае, в Византии, в дореволюционной России. Советский коммунизм явился результатом и завершением русской истории как истории по преимуществу государственной, то есть коммунальной.

И в эволюции общества в рамках одного и того же типа соотношение делового и коммунального аспектов со временем меняется. Возможно, что конечным результатом эволюции любого достаточно большого общественного организма так или иначе является разрастание и доминирование коммунальности. В таком случае не избежать этой участи и обществу западному. Тогда можно будет сказать, что Запад достиг потолка прогресса, и началось его внеисторическое бытие. Но это только предположение. Может случиться так, что по каким-то внешним причинам Запад просто не доживет до «такого естественного конца.

Сфера коммунальности включает в себя совокупность двоякого рода феноменов: 1) таких, благодаря которым данное множество людей живет как единое целое, воспроизводится и сохраняется как таковое во времени, поддерживает внутренний порядок во взаимоотношениях между различными частями целого, защищает себя от разрушительных внешних сил; 2) таких, благодаря которым указанные в первом пункте феномены сами воспроизводятся и заключаются в определенные рамки.

В число феноменов обеих групп включаются, конкретнее говоря, такие. Во-первых, это совокупность органов власти и управления страной в целом и ее территориальными подразделениями вплоть до минимальных, административно-бюрократический аппарат, полиция, суды, тюрьмы, армия, секретные службы и вообще все учреждения, подчиненные органам власти и служащие целям общественного порядка и охраны страны, короче говоря – государство в узком смысле слова или сфера государственности. Во-вторых, это совокупность правовых (юридических) норм, а также совокупность людей и учреждений, занятых в функционировании этих норм, – правовая сфера. И в-третьих, это различного рода феномены публичной (общественной, в отличие от предпринимательства) жизни населения страны вроде общественных организаций, партий, движений, добровольных действий граждан в интересах различных групп, слоев и классов населения, а также в интересах страны в целом – сфера публичности или гражданственности («гражданское общество»).

Коммунальность западнизма оформлена и закреплена в особых органах, учреждениях и организациях людей. Это эмпирически наблюдаемые подразделения общественного организма, которые мы суммарно обозначаем словами «государство», «право» и «гражданское общество». Сфера коммунальности не исчерпывается этим, но я намерен рассматривать ее в дальнейшем лишь в этом воплощении.

Классический образец

Западные страны («национальные государства») внутри себя разделяются на более мелкие территориальные единицы, а в другом направлении образуют более крупные объединения – группировки, блоки, союзы. На всех уровнях этой иерархии имеют место феномены коммунальности. Но в полном объеме и в наиболее завершенном виде коммунальность в наше время сконцентрирована на уровне суверенных стран («национальных государств»). Это фиксировал еще Т. Гоббс. Этот уровень определяет прочие. От него какая-то часть элементов коммунальности «опускается» вниз, на более мелкие деления, и какая-то часть «поднимается» вверх, на более крупные объединения. На этих уровнях возникают свои системы коммунальности. Однако в иерархии человеческих объединений возможна только одна полная и относительно завершенная система коммунальности, а именно та, которая обладает суверенитетом. Тот факт, что правительство одной страны может выполнять волю правительства другой страны, в данном случае не имеет значения. При этом будет иметь место зависимость одной суверенной в социологическом смысле коммунальности от другой. Чтобы понять коммунальность западнизма как таковую, надо в качестве объекта наблюдения взять ее состояние в современных суверенных (пока еще суверенных!) западных странах, то есть в классически завершенном виде. Если эти страны утратят национальный суверенитет и «растворятся» в более обширной общности, коммунальность будет деформирована и растерзана так, что потребуются усилия на выявление ее закономерностей, которые сейчас пока еще доступны для наблюдения без особых усилий.

При первом взгляде на сферу коммунальности западных стран бросается в глаза ее раздробленность и разбросанность сравнительно с тем, как эта сфера выглядела в коммунистических странах. Тем не менее в исходном пункте исследования ее следует рассматривать как единое целое, а ее раздробленность – как разделение функций и разделение частей при исполнении этих функций. Такой подход соответствует реальной связи элементов коммунальности между собою, как обнаруживает более пристальный анализ.

Возможны различные соотношения частей коммунальности в рамках системы одного и того же типа, а также колебания этих соотношений. Возьмем, например, политическую систему Италии. В течение почти 50 лет она находилась в состоянии перманентного кризиса. С точки зрения постороннего наблюдателя создавалось впечатление, будто Италия находилась на грани политической катастрофы. Но шли годы, а никакой катастрофы не было [131] . Правительственные кризисы в Италии сами по себе не были кризисом системы государственности в целом. Как целое она оставалась достаточно сильной и устойчивой, чтобы сохранять страну как суверенно «национальное государство» и поддерживать на терпимом уровне общественный порядок. Во время Четвертой республики во Франции имели место частые и продолжительные политические кризисы, создаваемые партиями в парламенте. Однако это не мешало тому, что транспорт работал, мусор убирался, законы и порядок соблюдались, административный аппарат выполнял свои функции. Коммунальность в целом была достаточно сильна, чтобы поддерживать жизнь общества в более или менее нормальном состоянии. Аналогично «слабое» центральное правительство США не есть показатель слабости сферы коммунальности в целом. В США она, пожалуй, сильнее, чем в других странах Запада с сильной центральной властью.