Война «невидимок». Последняя схватка - Николай Шпанов

— Остальное понятно, — сказал Житков.

— Тем лучше, — усмехнулся Ноздра.

— Его инструкции должны быть у меня в руках?

— Верно.

— А с инструкциями я должен предстать перед вами…

— Нет, ничего ты не понял! — отрезал адмирал.

Житков недоуменно осекся.

— На что ты мне тут? — сказал Ноздра. — Вместе с инструкциями ты должен оставаться на их подлодке…

— В качестве кого же? — удивился Житков.

— Почем я знаю, какие обязанности будут возложены на Витему. Вот теперь ты, пожалуй, и можешь сказать, что тебе кое-что понятно.

— Теперь — меньше всего, товарищ адмирал, — сознался Житков.

— Тут дело не только в знаниях языка. Ведь Витема — типичный немец, немецкий офицеришка, со всеми его манерами, ухватками… Вот в чем загвоздка.

— Я достаточно долго видел Витему бок о бок с собою, — уверенно проговорил Житков. — Его привычки изучил, кажется, куда точнее, чем свои.

— Учти: там ты будешь в такой мышеловке, что в случае провала не выскочишь!

— Учел.

— Добро.

Ноздра обратился к Найденову:

— Сам решай, нужны ли тебе помощники, хотя заранее говорю: хотелось бы не впутывать лишних людей. Задача: самолет, который придет за Витемой, переймешь из рук гитлеровского летчика целым и невредимым. Как? Дело твое. Нужно доставить на этом самолете Житкова к месту встречи с подлодкой. Одновременно необходимо изолировать Витему, чтобы не было шума, и так, конечно, чтобы он не узнал ни одного из вас. Ликвидировать его еще рано. Пускай приписывает свою неудачу кому и чему угодно, лишь бы у него не было возможности известить о ней своих, прежде чем Павел Александрович сделает все, что нужно.

— После этого мне присоединиться к Павлу?

— Он и без тебя обойдется. На лодке тебе делать нечего.

Найденов вопросительно посмотрел на друга. Ему хотелось найти поддержку. Но Житков молчал в раздумье: задание и вправду было нелегким. Как ни уверенно говорил он адмиралу, что сумеет провести игру, теперь, по мере того, как перед его взором вставали детали будущей операции, уверенность делалась менее твердой.

— Нужен я тебе на лодке? — спросил Найденов.

Житков медлил с ответом.

— Я ни минуты не буду спокоен, если останусь сидеть тут, — сказал Найденов.

Житков вопросительно поглядел на адмирала:

— Если у Тараса Ивановича не будет для тебя другого задания…

— Задача вам изложена, — заявил адмирал. — Вам действовать, вам и отвечать.

— Ты сможешь прибыть на лодку под видом немецкого летчика на том же самолете, на котором доставишь и меня, — сказал Житков.

— Я так и думал.

— Ваше дело, ваше дело, — повторил Ноздра. — Можете быть свободны…

О силе долга

— Отлично понимаю: нужно, — сказал Житков. — И все-таки не по душе мне такие методы борьбы. Противно пускать в упряжку Витемы больную собаку, чтобы заразить его стаю…

Найденов сердито поглядел на приятеля:

— Брось дурить. Выбирать тут не из чего. Витему нужно лишить возможности свободно передвигаться, и сделать это так, чтобы он не заподозрил нашу руку.

— Через полтора часа я отправлюсь, — сказал Житков.

— Один?

— Тебе придется поторчать у приемника. Нельзя же пропустить разговор Витемы.

— Может быть, подождем попутчика? Какой из тебя полярный путешественник?

— Вероятно, такой же, как из тебя — норвежский пастор.

— Я хочу сказать: один ты…

— Наперед знаю все, что ты можешь сказать: один я не выдержу стокилометрового перехода; один я заблужусь; один я соскучусь; не сумею подвязать себе слюнявчик, найти соску. Одним словом, не разыгрывай из себя няньку!

— С тобой невозможно серьезно говорить!.. Делай, как знаешь. Как ты поведешь собаку?

— За поводок, который ты привяжешь к ее ошейнику.

За сборами незаметно пролетели полтора часа. Все было готово к лыжному походу. Житков оделся.

— Однако, — заметил Найденов, покачав головой, — я бы все-таки предпочел, чтобы денек ты переждал. — Он указал на барометр. Стрелка за ночь упала на десяток делений. — Как бы не началась пурга.

— Либо дождик, либо снег — либо будет, либо нет. Смазал лыжи?

…Найденов знал: споры бесполезны.

— Давай все же условимся о твоем маршруте. Чтобы в случае чего я знал хоть направление, где тебя искать.

— Я условлюсь с тобой вот о чем, — жестко ответил Житков. — Если ты хоть на минуту отлучишься от приемника и рискнешь пропустить передачу, я сверну тебе шею. Вот последнее, о чем я хотел по-дружески договориться.

Найденов молча сверил свой компас с житковским.

— Направление на зимовье Витемы — двести семьдесят восемь, тридцать. По прямой шестьдесят два километра.

Житков кивнул на прощанье и вышел.

Делая вид, будто дальнейшее его совершенно не трогает, Найденов взял книжку и повалился на койку. Но взгляд его был устремлен поверх книжки на входную дверь. Он прислушивался к тому, что делается на крыльце. Когда показалось, что Житков ушел, он отбросил книжку, отворил дверь и неожиданно для себя увидел, что Павел все еще стоит на крыльце. Что-то не ладилось с лыжным креплением, и он, нагнувшись, исправлял его. Найденов сделал вид, будто и это его не касается. Молча оглядел горизонт и, вернувшись в горницу, демонстративно громко накинул щеколду. Потом шумно, чтобы Житков слышал и это, занялся уборкой посуды. Однако он не забывал прислушиваться и к тому, что делалось на крыльце. Когда Житков наконец действительно ушел, Найденов осторожно приотворил дверь и стал глядеть на удаляющуюся фигуру друга. Он следил за ним до тех пор, пока силуэты лыжника и послушно следовавшей за ним собаки не растворились в сумерках полярного утра.

Столько неподдельной любви и беспокойства было во взгляде Найденова, что если бы Житков их увидел, то не преминул бы отпустить какую-нибудь едкую шутку о телячьих нежностях, служащих помехой истинной дружбе мужчин.

Но Житков ничего этого не видел. Убедившись в том, что ушел достаточно далеко, он задержал бег, обернулся и, улыбнувшись, помахал рукой едва заметному в темноте силуэту избушки.

Вот уже несколько часов Житков не слышал ничего, кроме равномерного скрипа лыж. Он шел не торопясь, размеренным, широким шагом, зная, что переход предстоит нелегкий и длинный — сто двадцать пять километров в оба конца.

Падение барометра не сулило добра здесь, в краю изменчивой природы. А быть застигнутым бураном в снежной пустыне Житкову вовсе не улыбалось. Но не только эти соображения заставляли его строго рассчитывать силы и ни на минуту не забывать о темпе. Ведь в любую минуту его отсутствия Найденов может перехватить радиопереговор, вызывающий Витему на рандеву с подводной лодкой «особого назначения». Приди такой вызов в отсутствие Житкова, и никакого Витемы он уже не застанет… Нет, этого не могло, не должно было случиться! Все предыдущие переговоры, подслушанные ими, позволяли думать, что Витеме предстоит еще некоторое время ждать вызова. Поэтому друзья и решились на эксперимент с собакой, рассчитывая лишить Витему его упряжки, а следовательно, и возможности опередить их на пути к берегу, к которому Витема был значительно ближе.