Пешка королевы - Мария Николаевна Сакрытина

потерял сознание. Это было как с послом демонов, только в нужный момент не явился принц Лэйен, и магия, полыхнув где-то во мне, выгорела вся. По крайней мере, так мне показалось, когда я все-таки пришел в себя.

– Аккуратней, – говорил Криденс кому-то слева. – Придержи его голову.

Я скосил взгляд и заметил Ори. Он был весь в крови, но совершенно точно живой.

А потом кровь потекла мне в рот, и я чуть ею не захлебнулся.

– Да пей ты! – прошипел Криденс, сжимая и разжимая кулак. – У меня лишней крови нет, чтобы ты ею плевался, самому нужна.

Я хотел послать его подальше, как это в Нуклии делают. Но снова потерял сознание.

А когда опять очнулся, мы с Криденсом поменялись местами. Теперь он сидел в кресле, я лежал на кровати, и спальня выглядела чисто и аккуратно, как новенькая.

Криденс задумчиво смотрел на меня. Я же его видеть совсем не хотел – я буквально мечтал, чтобы он ушел. Но сил приказать не было.

Я сумел прохрипеть только:

– О…ри?

– Твой слуга? – даже голос Криденса звучал задумчиво. – Его зовут Ори? Ори, покажись, хозяин о тебе беспокоится.

Минуту спустя Ори поставил бокал с лекарством на прикроватную тумбочку – зелья на ней уже не помещались.

– Вам нужно это выпить, господин.

Выглядел он хорошо, словно ничего необычного сегодня, да и вчера не случилось.

– Все хорошо, господин, – сказал он, когда я послушно выпил зелье. – Пожалуйста, поспите еще. Вам очень нужен сон.

Я улыбнулся, а Ори замер было у стены, как обычно. Но Криденс махнул ему:

– Иди. Понадобишься – позовем.

И Ори ушел. А я прохрипел:

– Не… груби… ему.

– Это приказ? – спросил Криденс. – А то извини, я по твоим хрипам не очень понимаю, что там с интонацией и императивом. Ну-ну, Элвин, расслабься. Разве я грубил?

Я отвернулся. Сил видеть его не было. Пусть уйдет.

Но тратить дыхание на приказ не хотелось, мне и так казалось, что у меня на груди лежит огромный камень.

– Приходил куратор, – сказал Криденс некоторое время спустя. – Элвин, ты спишь?

Я закашлялся.

– Значит, нет. Рэми привел целителя и пообещал уладить вопрос с наставником Байеном. Между прочим, как ты с ним уживаешься? Говорят, он ужасен.

«Прямо как ты», – подумал я.

– Заглядывал второй демонолог. Нил вроде? Я ему не нравлюсь, – произнес Криденс и усмехнулся. – Меня удивляет, что он не стремится это скрыть. Впрочем, сейчас никто бы не стремился, учитывая мое положение. Элвин, скажи, почему ты так хочешь оставить меня в живых?

Я закрыл глаза. Если сделать вид, что спишь, может, он уйдет сам?

– Элвин, я знаю, что ты не спишь. Ответь, пожалуйста.

– О, тебе, кхе-кхе, знакомо… это слово? – с трудом, но раздраженно спросил я, поворачиваясь.

Криденс посмотрел на меня исподлобья. Потом подал воды. Сам. Без приказа.

– Там яд, да? – спросил я.

Криденс рассмеялся. Наверное, это была истерика – он долго не успокаивался, а я все смотрел на него, не спеша брать бокал.

– Нет, Элвин, там не яд. Там просто вода. Я не могу тебя отравить или как-нибудь иначе причинить тебе вред. На мне твоя печать. Пей и давай нормально поговорим.

– Ты умеешь разговаривать? – не выдержал я. – Не только смотреть? Или оскорблять.

И изобразил его взгляд.

Криденс, вопреки обыкновению, снова рассмеялся.

Пить совсем не хотелось. Хотелось лежать с закрытыми глазами. Не спать, а именно лежать – голова кружилась, слабость буквально вдавливала меня в постель.

Воду я все-таки проглотил.

– Ты действительно очень сильный, – сказал Виета, забирая у меня бокал. – Совсем беспомощный, но ты сильнее меня. Это обескураживает.

Меня обескуражило заявление Криденса: раньше он бы такое под дулом мушкета бы не сказал, а тут сам признался. Надо же!

– Ты убил моего брата, – обронил Ворон, помолчав.

Я вздрогнул.

– Что?!

– Развеял. В пепел. Знаешь, я видел, как Повелительница это делает – раз или два, она не любит бить чистой силой, и ее можно понять. Но не ожидал такого от выходца из Средних миров. Ты сильнее меня. Может, не так уж страшно будет носить твою печать. Это почетно, когда маг сильнее. А ты совершенно точно сильнее. Что?

«Я убил человека. Я убил… Я? Убил? Я?!»

– Ты лжешь. Я… Я не мог!

– Да я сам сначала не поверил, но, знаешь, мы пепел потом с твоим Ори по всей комнате отскребали.

– Ори! – завопил я что было мочи.

Криденс опешил, а Ори вбежал в спальню так быстро, словно ожидал увидеть меня уже мертвым.

– Г-господин?

– К-к-кри… Он г-говорит, – язык меня не слушался, – я уб-бил че-че…

– Лорда Мэйвина Виету, господин? – подсказал Ори.

Я уставился на него в надежде, что все это – просто шутка. Правда, я не мог, я не…

– Да, господин.

По спальне пронесся ледяной ветер.

– Неси успокоительное, – бросил Криденс Ори. – Элвин, да что такое? Убил и убил, он собирался сделать с тобой то же самое. Может, даже хуже. Элвин, демоны тебя забери! Прекрати!

Но прекратил я только после двойной дозы зелья и когда туалетный столик чуть не задавил Ори.

Комнату в порядок приводил Криденс – одним легким движением руки. Ого!

– Все, иди, – приказал он Ори.

– Я же просил тебя так с ним не говорить! – воскликнул я. Зелье действовало до странного медленно.

– И я тебя услышал. Позже расскажешь, как именно мне пристало разговаривать с твоим слугой, потому что я не знаю, – Криденс огляделся и выдохнул. – Кажется, я понял, почему ты так стремился оставить меня в живых. Это было твое первое убийство?

Ледяной ветер взлохматил волосы Ворона, и Криденс с грустью посмотрел на меня. Подобная несдержанность, очевидно, его не пугала.

– Да, – язык не слушался. От зелья навалилась апатия. Это временно, но сейчас не только говорить, но и думать совершенно не хотелось.

– Потом будет легче, – пробормотал Криденс.

– Не будет никакого «потом». Я не убийца!

– Ты маг, Элвин. Это одно и то же.

Без зелья я бы сейчас, наверное, сжался и рыдал. Но после успокоительного я чувствовал себя искусственным. Куклой, которая только и может лежать и смотреть открытыми глазами в потолок.

– Как ты узнал, что я буду тебя там ждать? – спросил Криденс некоторое время спустя. – На той улице.

– Что твой отец сделает с девушкой, с которой я встречался?

– С девушкой? А, тем человеком. Ты серьезно боишься за нее? – спросил Криденс и усмехнулся. – Ты странный. Она же человек. Разменная монета. То же самое о ней думает отец, так что ему в голову не придет шантажировать тебя ею.