Весь Эдгар Берроуз в одном томе - Эдгар Райс Берроуз

себе голову, как пользоваться лампой? Чтение и картины сказали ему, что такое были лампы, но он не знал, как поступить с ними, чтобы они начали проливать удивительный солнечный свет, который, как он видел на картинках, они иногда изливали на все окружавшие предметы.

Когда он подошёл к окну, ближайшему к двери, он увидел, что хижина разделена надвое грубой перегородкой из жердей и парусов.

В переднем помещении находились трое мужчин; двое старших были углублены в горячие споры, в то время как младший, сидевший на импровизированном стуле, прислонившись к стене, был совершенно поглощен чтением одной из книг Тарзана.

Тарзан, однако, не особенно интересовался мужчинами и потому перешёл ко второму окну. Тут была девушка. Какие у неё прекрасные черты! Как нежна белоснежная кожа!

Она писала у окна за столом Тарзана. В дальнем конце комнаты на ворохе травы лежала спящая негритянка.

Целый час, пока писала девушка, глаза Тарзана наслаждались её видом. Как ему хотелось бы заговорить с нею, но он не смел попытаться это сделать, так как был уверен, что и она, подобно молодому человеку, не поймет его, и к тому же он боялся, что может её испугать.

Наконец, она поднялась, оставив рукопись на столе. Подойдя к постели, покрытой несколькими слоями мягких трав, она их поправила. Затем распустила шелковистую массу золотистых волос, венчавших ей голову; словно волны сверкающего водопада, превращенного в полированный металл лучами заходящего солнца, обрамляли они её овальное лицо и скатывались волнистыми линиями ниже пояса.

Тарзан стоял, как зачарованный. Она потушила лампу, и вдруг все в хижине сразу оказалось окутанным тьмою первобытных времен.

Тарзан все ещё стоял у окна. Подкравшись к нему вплотную, он ждал, прислушиваясь около получаса. Наконец, он расслышал звуки ровного дыхания, которое означает сон.

Осторожно просунув руку сквозь перекладины решётки до самого плеча, он тихо шарил по столу. Наконец, нащупав рукопись Джэн Портер, он так же острожно вытащил руку, зажав в ней драгоценное сокровище.

Тарзан сложил листы в маленький свёрток, который засунул в колчан со стрелами. Затем он исчез в джунглях тихо и безмолвно, как тень.

Глава 18

ЖЕРТВА ДЖУНГЛЕЙ

Рано утром на следующий день, Тарзан проснулся с тою же мыслью, с которой заснул накануне; — мыслью об удивительной рукописи, спрятанной в его колчане.

Торопливо достал он её, надеясь, против всякого вероятия, что сможет прочесть то, что написала прекрасная белая девушка.

При первом взгляде, брошенном на рукопись, он испытал величайшее разочарование своей жизни. Никогда раньше не желал он чего-нибудь так страстно, как желал теперь прочесть послание золотоволосой богини, которая так внезапно и неожиданно вторгалась в его существование.

Что из того, что это послание не предназначается ему? Во всяком случае, оно было выражением её мыслей, и этого было вполне достаточно для Тарзана. И вдруг быть обманутым странными неуклюжими знаками, подобных которым он раньше никогда не видел! Ведь они даже наклон имели противоположный тому, что он наблюдал в печатных книгах и в самых трудных рукописях! Даже маленькие букашки непонятной черной книжки были ему знакомы и дружественны, хотя сочетания их ничего не говорили ему; но эти букашки были и новы, и неведомы.

Двадцать минут пристально изучал он их, как вдруг они стали принимать знакомые, хотя и искаженные образы. Ах, это были его старые друзья, но жестоко искалеченные!

И вот он начал разбирать одно слово здесь, одно слово там. Сердце у него прыгало от радости. Он может читать! Он прочтёт!

Ещё полчаса — и он быстро подвигался вперёд, хотя то в одном, то в другом месте и встречалось какое-нибудь совсем непонятное слово. Тарзан увидел, что ему нетрудно разобрать письмо.

Вот то, что он прочёл:

Западный берег Африки, около 10 градусов южной широты (так говорит м-р Клейтон). 8-го (?) февраля 18** г.

Дорогая моя Элоиза! Быть может, и не умно писать вам, так как письмо моё по всей вероятности не попадёт в ваши руки; но я просто должна рассказать кому-нибудь наши ужасные испытания с тех самых пор, как мы отплыли из Европы на злосчастном «Арроу».

Если мы никогда не вернёмся к цивилизации, что теперь кажется более, чем вероятным, это письмо явится, по крайней мере, кратким протоколом тех событий, которые приведут нас к окончательной нашей судьбе, какова бы она ни оказалась.

Вам известно, что мы предполагали отправиться в научную экспедицию в Конго. Думали, что папа намерен доказать существование какой-то неслыханно древней цивилизации, остатки которой скрываются где-то в долине Конго. Но когда мы вышли в море, истина всплыла.

Оказывается, что какая-то старая книжная крыса, владеющая в Балтиморе магазином книг и редкостей, нашла между страницами старинной испанской рукописи письмо, написанное в 1550 г. В этом письме рассказывалось подробно о приключениях взбунтовавшегося экипажа испанского галиона, шедшего из Испании в Южную Америку с большим грузом «дублонов» и «монет в восемь», — я быть может ошибаюсь? — потому что эти названия действительно звучат как-то по-пиратски и немного волшебно.

Автором письма был один из матросов галиона и адресовал он его своему родному сыну. А тот был хозяином торгового судна.

Много лет прошло со времени изложенных в письме событий, и старик сделался спокойным и уважаемым гражданином маленького испанского городка. Но любовь к золоту была в нём ещё так сильна, что он рискнул всем, чтобы ознакомить сына со способами для достижения баснословного богатства.

Письмо содержит жуткую повесть о том, как, неделю спустя после отплытия из Испании, экипаж взбунтовался и перебил офицеров и всех тех, кто сопротивлялся им. Этой бессмысленной жестокостью они расстроили и свои собственные планы: у них не осталось никого, кто бы мог вести судно в