Операция Карантин - Виталий Забирко

«Хорошо, что не на голову», — подумал Никита, осторожно отодвигаясь в сторону. Что поделаешь, таковы издержки профессии.

— Слушай, Вася… — послышался хриплый голос. — Что ты с этой рыжей валандаешься? Либо тащи ее прямо сейчас в кусты, либо дай другим попользоваться. У нас на все про все полчаса осталось.

— А я, Леха, у нее ночевать буду… У Анюты… — пьяно ответил второй десантник, и Никита по голосу узнал в нем своего красномордого «знакомца». — Так и передай капитану на поверке, что лейтенант Кривцов остался в Каменке бабу трахать!

— Ты чего, сбрендил? — возмутился Леха. — Завтра Федорчук из Москвы прилетает!

— Да я эту штабную крысу… — с трудом ворочая заплетающимся языком, заявил Вася. — И его маму… Трахать хотел!

— Что-то ты, Василий, расхрабрился не в меру. Это у тебя сейчас в ширинке чешется, а завтра затылок будешь чесать. Если голову сохранишь.

— Да пошел ты! — отмахнулся Вася. — После вчерашнего Федорчук будет со мной как с писаной торбой…

Закончить фразу он не успел. Послышался жесткий удар, лязгнули зубы.

— Язык не распускай! — прошипел Леха.

Но Василий уже ни слов, ни действий не понимал и бросился на обидчика. До Никиты донеслось несколько сочных ударов, а затем чье-то тело грузно шмякнулось о сухую землю.

— Во, десантники вытворяют! — донесся со стороны рынка восхищенный возглас. — Как друг дружку молотят! Что тебе показательные выступления…

Это отрезвило распалившихся бойцов, и они прекратили драку.

— Ладно, забыли, — примирительным тоном сказал Леха. — Давай руку. Пойдем, мировую выпьем.

Полынов услышал, как красномордый Вася, кряхтя, поднимается с земли.

— Ну ты и сука… — пробормотал он.

— Ладно, ладно, — снисходительно похлопал его по плечу Леха. — Если хочешь, продолжим в распоряжении части.

— Эй, ребята! — задорно крикнул кто-то из торговцев. — А еще можно?! Красиво у вас получается!

— Иди сюда! — рявкнул Василий. — Сейчас и тебе будет красиво!

— Не… Спасибо, не надо…

От задора в голосе торговца не осталось и следа.

— Тогда заткнись!

Дверь кафе хлопнула, пропуская внутрь десантников, и вновь в центре Каменки воцарилась тишина.

Никита выждал пару минут, пока возбуждение торговцев от бесплатного зрелища поуляжется и они перестанут бросать взгляды в сторону кафе, тихонько выскользнул из-под вездехода и вернулся на скамейку.

Все, вроде бы, рассчитал правильно. Через полчаса увольнительная у вояк заканчивается, и они обязаны вернуться в расположение части. Уж что-что, а порядки в частях особого назначения Полынов знал. Не могли «чистильщикам» сразу после операции позволить остаться в Каменке на ночь — вдруг кому-то в постели с женщиной взбредет в голову похвастаться вчерашними «подвигами». Вот напиться так, чтобы водка из ушей лилась, но непременно в своей компании — это да. Хорошо снимает психологическое напряжение. Водку не только можно, но и нужно. Рекомендуется.

Между тем веселье в кафе разгоралось. То ли акустика с наступлением ночи улучшалась, то ли десантники, в предчувствии окончания вечеринки, все более распалялись. Грохот армейских ботинок об пол порой перекрывал музыку, так что казалось, будто в «разборку» между Васей и Лехой включились все и вот-вот из кафе должны раздастся звон разбиваемой вдребезги посуды, треск ломаемых об головы стульев и столов, отчаянные женские крики. Но когда гвалт достиг апогея и здание в буквальном смысле стало подрагивать от ритмичного топота, все вдруг закончилось. Оборвалась музыка, как по приказу стих топот, а через минуту дверь кафе распахнулась настежь и на улицу вывалила толпа пьяных десантников, вразнобой орущих какую-то строевую песню.

Минут пять, не меньше, бравые вояки, кто со смехом, кто матерясь, загружались в вездеход. Две девицы, вышедшие из кафе вместе с десантниками, тут же ретировались, растворившись в темноте, и из женщин в компании осталась только знакомая Никите русоволосая молодица. Та самая Анюта, из-за которой и сцепились Леха с Васей. Она вышла из кафе в обнимку с Васей, но он, похоже, уже ничего не соображал и если и воспринимал хоть как-то Анюту, то, скорее всего, лишь в качестве опоры — как костыль под мышкой. Однако их «идиллические» объятья длились недолго — двое более трезвых парней быстренько освободили Анюту от непомерной ноши и загрузили Васю в вездеход, оставив молодицу в полной растерянности. И здесь ей не повезло.

Как только последний спецназовец вскарабкался в вездеход, машина взревела на полных оборотах и сорвалась с места.

«С богом, ребята!» — криво ухмыльнувшись, напутствовал про себя «чистильщиков» Полынов. Он представил, как под днищем машины затикал будильник, но ничего в душе не почувствовал. Ни удовлетворения, ни сожаления. Ничего.

Проехав метров десять, вездеход неожиданно затормозил, клюнув носом, и Полынов увидел, как через борт перевалилась грузная фигура строптивого Васи и шлепнулась на землю.

— Кривцов, ты куда? — гаркнул кто-то из вездехода.

— А пошли бы вы все… — огрызнулся Василий, поднялся с земли и нетвердой походкой направился к стоящей у кафе Анюте.

Из вездехода понесся отборный мат, Василий остановился и ответил не менее витиевато. Тогда из машины выпрыгнули трое ребят и попытались, аккуратно взяв своего товарища под руки, сопроводить его в вездеход. Но такое обхождение Василию категорически не понравилось.

— Чего?! — взревел он и без замаха двинул одного из парней кулаком в лицо. Ударил по-боевому, не соизмеряя силы, и бедолага, отлетев метров на пять, неподвижно распластался на земле.

Двое оставшихся не растерялись и сработали слажено, с завидной молниеносностью. Как учили. Один ударил носком ботинка Васе в пах, и когда тот согнулся, второй подставил под его лицо колено, а по затылку нанес щадящий, но все же достаточной силы удар сомкнутыми в замок ладонями.

Никита услышал хруст носового хряща, и Вася, вслед за поверженным товарищем, улегся на землю.

Драка получилась настолько скоротечной, что зеваки-торговцы, похоже, ничего не поняли. Однако восторженных возгласов, как во время потасовки между Васей и Лехой, с их стороны не последовало. Слишком серьезно, почти как на убой, били десантники своего товарища, чтобы кто-либо осмелился подать голос.

Бедная Анюта, обрадовавшаяся было, когда ее ухажер спрыгнул с вездехода, в ужасе застыла на месте соляным столбом, прижимая кулачки к груди. В общем, правильно реагировала — не для женских глаз драки крутых мужчин, знающих толк в боевых искусствах.

Из вездехода выбрался Леха, глянул на нее, буркнул:

— Иди-ка ты домой, дуреха…

И Анюта, как сомнамбула, все также прижимая кулачки к груди, деревянной походкой поплелась прочь.

Тем временем трое спецназовцев деловито загрузили бесчувственные тела своих товарищей в вездеход, и машина наконец тронулась.

Некоторое время Никита прислушивался к рокоту мотора — не остановится ли еще где вездеход? — но мотор гудел ровно, и его удаляющийся рокот вселял надежду, что остановок больше не будет. Будет лишь конечная — когда стрелки на будильнике под днищем покажут шесть часов. И осталось до этой «остановки» всего двадцать минут. Через двадцать минут перед «чистильщиками» гостеприимно распахнутся врата Чистилища. Самое им там место.

Никита встал со скамейки, шумно потянулся, будто распрямляя спину после долгого сидения, и зашагал по аллее к рынку. Когда ступил в пятно света под фонарем, четверо торговцев повернули к нему головы, и только теперь Полынов понял, почему они не последовали примеру остальных продавцов и не ушли с рынка, собрав свои товары. У раскладного столика сидели парни лет по двадцать пять, не больше. То есть им и погулять еще хочется, но с малолетками тусоваться вроде уже и не солидно, а в кафе посидеть заработки не позволяют. Вот и пьют дешевую водку без закуски под звездным небом в своей компании.

— Гля, еще один! — развязно сказал курносый парень в белой футболке, завидев подходящего Полынова. — Слушай, служивый, небось, тоже с вездехода деру дал?

Двое ребят стушевались при его словах, отвели от Никиты взгляды, а третий, чернявый и кучерявый, в джинсовом костюме, ткнул разбитного парня локтем в бок и вполголоса посоветовал:

— Ты, Сеня, того… поосторожней с ним. Сделает сейчас «красиво», до старости лечиться будешь. Видал, как они умеют?

— Я не с учений, — подходя, успокоил их Никита. — Отслужил свое. — Он широко улыбнулся, однако разубеждать, что не собирается делать «красиво», не стал. — Пивка холодненького не найдется?

— Найдется, — кивнул грузный парень в спортивном костюме. — Баночное устроит?

— А бутылочного нет?

— Есть, но теплое. И по вкусу — моча. Его только местные пьют.