Служанка в высшем свете - Элизабет Роллз

Я уезжаю в Блэкени, потому что после прошлой ночи я поняла, что лучше было бы, если бы мы больше никогда не виделись. Пожалуйста, поверь, что я пришла к тебе не для того, чтобы подразнить или соблазнить тебя. Я знаю, что не нужна тебе в качестве жены. И я не вынесу, если причиню тебе еще больше боли. Вчера Альмерия рассказала мне, какое обещание ты дал своей матери. Я все поняла, Макс. Если бы я знала, я бы никогда не позволила тебе жениться на мне.

Если ты не хочешь официально развестись со мной, дай, пожалуйста, знать, в каком из твоих небольших домов мне можно пожить. Я не хочу жить в Лондоне и вообще там, где мы можем увидеть друг друга.

Верити».

Содрогнувшись, он уронил письмо на стол и слепо уставился в окно. Письмо ударило его, как кинжал. Он должен поехать за ней. Объяснить ей, что она ни в чем не виновата… а виноват он. Если она захочет его видеть…

Боль и вина взорвались внутри его, терзая его осколками. Все время, пока он думал, что она не хочет его, она верила, что он не хочет ее.

Одна мысль отчетливо впечаталась в его мозг: он должен ехать за ней. Он понятия не имел, что скажет ей, но в любом случае он должен ей это сказать. Сказать что угодно, только бы остановить ее, только бы она не покинула его.

«Я не вынесу, если причиню тебе еще больше боли». Неужели она не поняла, что потерять ее — это величайшая боль, с которой ничто не сравнится? Он должен ехать немедленно. Он позвонил и стал ждать, уставившись на строки письма, сочившиеся болью.

— Милорд, леди Арнсворт…

— Не сейчас, Клипстон!

Но тут ворвалась белая от бешенства Альмерия, и Клипстон, оценив масштабы предстоящего сражения, почел за лучшее удалиться.

— Макс! Я вынуждена потребовать, чтобы ты прекратил это постыдное измывательство над Фарингдонами! Бедная Каролина в отчаянии! Наверняка эта испорченная девчонка наговорила тебе с три короба, и ты…

— Довольно! — рявкнул Макс. — Верити не сказала мне ничего. Ко мне обратился адвокат ее покойной бабушки. Что бы ни наговорили вам Фарингдоны, это все ложь!

Альмерия, кипя от ярости, заявила:

— Я сама пойду к твоей жене и выложу ей все, что общество думает о…

— Ты пойдешь к дьяволу, — холодно отрезал Макс. — Что до Верити, то она на несколько дней уехала в Блэкени, и я собираюсь к ней присоединиться.

Альмерия вытаращила глаза.

— Значит, сегодня днем на встрече с этими адвокатами ты собираешься предъявить свой смехотворный иск?

— Я собираюсь предъявить свой законный иск, — прорычал Макс. Встреча? О, дьявол! Он взглянул на часы, вскочил и схватился за шнур звонка. — Клипстон тебя проводит.

Альмерия не собиралась дожидаться. Она вылетела из комнаты, едва не прихлопнув Клипстона дверью.

— Клипстон! — заорал Макс.

— Милорд?

— Коня мне. И когда я вернусь, я хочу, чтобы мой экипаж стоял у дверей. Проследи за этим.

Все струны в нем звенели: ехать за Верити немедленно! Но он не мог. Счастье, что Альмерия напомнила ему про эту встречу. Он знал способности Уимборна: наследство Верити в безопасности. Но в нем росло неотступное желание встретиться с Фарингдонами лицом к лицу. И он должен лично убедиться, что они понимают, с какими последствиями столкнется любой, распускающий сплетни о Верити.

На террасе, мощенной песчаником, послышались быстрые прихрамывающие шаги, и Верити оторвалась от книги. Ричард вошел в библиотеку через французское окно.

— Привет, Верити, — улыбнулся он. — Приехали выгнать меня отсюда? Хенни доложила, что вы прибыли. Должно быть, покинули Лондон в самую рань. Когда явится Макс?

Верити зажмурилась от боли:

— Никогда. Ричард…

— Верити, с вами все в порядке?

Он подошел к ней, и она заставила себя улыбнуться.

— Все в порядке, благодарю вас.

— Не похоже, — заметил он. — Вы выглядите так, будто не смыкали глаз всю ночь.

Верити вспыхнула, затем побледнела.

— Ричард… Макс и я решили… расстаться. Простите меня. Я никогда не думала, что это случится. Я не понимала, что вы… что Макс должен… — Голос ей изменил, когда она подумала о том, что скажет Максу, представила его реакцию.

Изумленные карие глаза уставились на нее.

— Не понимали чего? — Он не собирался ее щадить.

— Того, что Макс обещал вам графство, что он только вас считал своим наследником.

— Вот так, значит? — Его голос звучал странно. — И вы не думали, что… То есть вы никогда не собирались… — Слова замерли в угрожающем молчании.

Она закусила губу.

— Простите меня, Ричард! Это… это ведь может быть и девочка.

На мгновение ей показалось, что Ричард сейчас взорвется.

— Скажите мне, — произнес он тоном, который заставлял предположить, что его терпение держится на последней нитке, — мой драгоценный братец знал об этом, когда вы согласились расстаться?

Она покачала головой. Господи… Ледяной гнев в его глазах обжигал ее.

— Он не знал. Я собиралась сказать ему прошлой ночью, но… ну… нам не удалось поговорить, — прошептала она.

— Понимаю, — произнес он задушенным голосом. И мгновение спустя добавил уже другим тоном: — Думаю, я могу просто убить его. Простите меня, Верити. Я лучше немедленно вернусь в город. Поверьте мне, Максу очень повезет, если я на его шкуре оставлю целым хотя бы клочок размером с тряпку, которой горничная вытирает пыль! — Он развернулся на пятках и вышел туда же, откуда вошел.

Через десять минут, когда пришла миссис Хенти, Верити все еще плакала. Миссис Хенти не стала ни о чем спрашивать. Она тут же обняла ее пухлыми руками, погладила по плечу и вытерла ее глаза:

— Ну-ка, миленькая моя, перестаньте плакать. Его светлость скоро приедет, это уж точно. Это просто вы из-за ребенка так расстроились. Прямо ужас до чего женщины становятся слезливы, когда понесут.

Верити словно прозрела. Она подняла свое заплаканное лицо и посмотрела на миссис Хенти:

— Вы знали?

Миссис Хенти расплылась в самодовольной улыбке:

— Ну конечно, миленькая моя… то есть миледи. Вас же все время тошнило. Ну и знаю я его светлость… — Она откашлялась и сменила тему: — Вот только не знаю, о чем он думал, позволяя вам бродить где попало без сопровождения! Ну ладно, все равно он скоро приедет.

Абсолютная уверенность в ее голосе едва не лишила Верити самообладания.

— Конечно, Хенни. Что вы хотели мне сказать?

Миссис Хенти улыбнулась.

— Только то, что пора Саре переезжать к Марте. Я подумываю отослать ее сегодня в двуколке.

— Нет, Хенни. Я сама ее отвезу. Лучше показать здешним жителям, что она не заслужила немилости. Пусть увидят, что мы оказываем ей поддержку. Скажите на конюшне, чтобы готовили двуколку.