Алые крылья (сборник) - Алексей Бессонов

– А вы не свалитесь?

Лоссберг помотал головой. На привязанных к металлическому столбу жеребцов он смотрел с совершенно детским восторгом. Поймав его взгляд, Чавес пожал плечами и приказал одному из сыновей:

– Стэн, приведи гостю Лэйзи[1]. У меня есть спокойная кобыла, мастер… только постарайтесь не заблудиться в холмах. Тут вообще всякое бывает.

Юноша вернулся, ведя на поводу громадную серую лошадь под седлом. По ее добрым и немного сонным глазам Хикки понял, что она не даром получила свое имя. Лоссберг подошел к животному, прошептал что-то ласковое, и с неожиданной резвостью, не коснувшись рукой высокой луки, взлетел в седло. Легкий удар каблуком – и кобыла, всхрапнув, исчезла за загоном.

– Умеет, – оценил Чавес не без удивления. – Ну, что… мы тут недавно сварили пиво – будете?

Сыновья Чавеса вынесли из дома легкие кресла, столик и здоровенный керамический жбан. Попробовав пива, Этерлен закатил глаза и поспешил достать сигару.

– Вы давно с Авроры? – спросил хозяин.

– Не слишком, – осторожно ответил Хикки. – А что?

– Да то… меня интересует, за каким дьяволом ваши уроды пришибли моего старого приятеля Петуха Дюваля. Я никогда не считал его слишком порядочным человеком, но все-таки, джентльмены…

– Дюваля? – кружка качнулась в руке у Хикки, и несколько хлопьев пены упали на столешницу. – Я не знал… когда?

– Передали сегодня утром. Что у вас там происходит? Я слышал, кто-то уделал лидданского консула. Что бы это все значило, а, мастер Хикки?

Хикки заметил, как Этерлен на секунду прикусил губу. Действительно, это уже переходило за всякую грань…

– Мне это не нравится, – продолжал огорченно бубнить Чавес. – Мы тут все люди простые, не чета вам, конечно, но все-таки, как-то это странно, вам не кажется? Сперва Пикинер, потом, кажется, Алекс Золкин – вот я и спрашиваю, что у вас там творится?

– Я это беспрестанно спрашиваю у самого себя, – проскрипел Этерлен. – особенно сейчас, перед новой большой войной. Кому нужно выбить людей, так необходимых Империи?

Чавес прищурился.

– Я не совсем понимаю вас, мастер Пол. Простите, но я вас не знаю… о войне мне уже прожужжали все уши, это да, но каким же боком мы можем быть так уж необходимы? А ну-ка, раскройте карты. Я вижу тут какую-то странность, мастер Пол…

Этерлен отставил в сторону свою кружку и вытащил удостоверение. Чавес заметно дернулся.

– Не совсем понимаю, мой генерал. Мы вам нужны?.. и за это нас убивают? Что это значит?

– Вряд ли за это, друг мой. За что – это мы выясним. Разговор сейчас другой.

– Я не хотел бы вести такие разговоры до тех пор, пока я не буду знать, что случилось с Петухом. Скоро я собираюсь быть на Авроре, и тогда…

– Я порекомендовал бы вам воздержаться от проведения собственного расследования по этому делу, – с вкрадчивой настойчивостью произнес Этерлен. – Доверьтесь профессионалам.

– Но, – Чавес повернулся к Хикки. – Вы, мастер Махтхольф?..

Хикки пожал плечами и продемонстрировал ему свои «корки». До хозяина ранчо стало доходить. Опустошив полную кружку пива, он устало откинулся на спинку кресла. Гости не мешали ему думать.

– Я начинаю понимать, – признался он.

– Это очень хорошо, – кивнул Хикки. – Если так, то следует понять и то, что все дальнейшие разговоры с вами будет вести только СБ, а никак не Флот.

– А если я скажу «нет»?

– А смысл? Вас мобилизуют десантным унтер-офицером. Вам нравится такая перспектива? Если вы скажете «да», все будет совсем иначе. Где-то в ранге полковника, я думаю… у вас же целый флот.

Чавес молчал минут пять.

– Знаете, что, – решил он наконец, – я действительно собираюсь на Аврору. Я не говорю «нет», но и вы поймите мои страхи… я надеюсь, что к моменту моего визита вы уже будете иметь какие-то объяснения по этому вопросу.

– Они вас удовлетворят, – хладнокровно заметил Этерлен. – Расскажите-ка мне, сколько дает такое вот стадо? Сколько нужно для него земель? Превосходные животные, я много о них слышал, но еще ни разу не общался с настоящим профессионалом…

Тонкости килборнского животноводства не слишком занимали воображение Хикки. Раскурив сигару, он прихватил с собой полную кружку темного горького пива и побрел вдоль фасада строения. Далекое нежаркое солнце клонилось к закату, ветер гнул пушистое море зеленой травы – кругом царил покой, нарушаемый лишь возней животных в загоне.

«Наверное, – философски подумал Хикки, – это тоже неплохо… если б я жил на Килборне, то, пожалуй, тоже купил себе такое же старое ранчо. Старое! Хм, старое ранчо… Империя еще не стара, но даже колониальные миры успели обрасти своими древностями и даже легендами. Каждый камень этого дома помнит поколения своих хозяев, их радости и огорчения, а возможно, и страсти, кипевшие под этой кровлей».

Из-за ближнего холма донесся тяжелый стук копыт, и через несколько секунд Хикки увидел грациозно несущуюся Лэйзи. В седле невозмутимо качался Лоссберг. Человек, пол-жизни проболтавшийся в Бездне и неохотно покидающий железное чрево своего корабля, он управлял лошадью так, словно не разлучался с ней и дня.

Кобыла подбежала к самому порогу. На Хикки вдруг дохнуло непривычным сладким зловонием, и он широко распахнул глаза от удивления: на тонком тросе Лоссберг тащил за собой отвратительное чудовище. Мертвый зверь был не слишком велик – наверное, не больше его самого, – но, несомненно, это был хищник: узкое, покрытое буро-зеленой чешуей тело с сильными задними лапами было увенчано приплюснутой головой, из которой угрожающе торчали четыре острых гнутых рога. Пасть зверя, развороченная выстрелом, казалась сплошным частоколом желтых зубов.

– Гуч! – непонятно выкрикнул Чавес, вскакивая. – Вы свалили гуча! Я впервые вижу, чтобы человек в одиночку угробил эту тварь – обычно они нападают раньше, чем ты их увидишь!..

– Он шумно дышал, – довольно равнодушно ответил Лоссберг, слезая с лошади. – Сидел за камнем и дышал. Я попросил его обождать минутку… мне хватило.

– А Лэйзи? Она что – не испугалась? Она вас не сбросила?

– Я уговорил ее не пугаться.

Чавес смотрел на Лоссберга, как на привидение собственной бабушки.

– Вы тоже из Конторы? – спросил он.

– Нет, я флотский.

Прибежавшие на шум люди – сыновья хозяина и ковбои с ранчо, отвязали мертвого монстра и теперь ходили вокруг него, цокая в изумлении языками. Смотреть на Лоссберга им было почти страшно. Кобыла стояла возле него совершенно спокойно, изредка косясь на поверженного врага и тихонько всхрапывала, словно желая что-то сообщить своему недавнему седоку.

Хикки никогда не видел Этерлена в таком изумлении.

– Это действительно опасная гадость? – спросил он Чавеса.

– Да с ума сойти! – обернулся тот. – Он ведь быстрый, как ракета. Наше счастье, что их уже мало осталось – в первые годы на них охотились целыми бригадами. Ужас местных холмов, знаете ли… Вы посмотрите, какие у него лапищи! Когда он бросается на тебя, увернуться почти невозможно, просто не успеваешь… Как же вам это удалось, мастер Райнер?

– Он хотел мною пообедать, – пожал плечами Лоссберг, – но слишком шумно себя вел. Я успокоил кобылу, дождался, когда он вылезет, и разнес ему башку. Вот и все. Ваша Лэйзи – замечательная лошадка. Она очень добрая и совсем не ленивая, просто задумчивая. Вы совершенно не разговариваете с ней, а она, на самом деле, довольно болтлива.

В подтвеждение его слов кобыла издала тихое ржание. Лоссберг дружески потрепал ее по шее, что-то едва слышно прошептал и отошел, чтобы налить себе пива. Чавес, впавший глубокую задумчивость, с шумом поскреб себе макушку.

Глава 6.

Хикки уже давно так не удивлялся. Его изумление началось сразу по прибытию на Аврору: во-первых, Лоссберг не пожелал оставаться на борту «Циклопа» и навязался им в компаньоны, а во-вторых, Этерлен приобрел у букиниста карманное издание наставлений Яара с Черной скалы и всюду таскал его с собой, то и дело раскрывая пухленький томик. Лоссберг вяло улыбался.

Они опустились в Портленде ранним утром. На командирском катере не было вахтенных пилотов – Лоссберг вел машину сам. Бросив огромный «атмосферный крейсер» в принадлежащем Хикки коммерческом деке, троица позавтракала в одном из многочисленных портовых ресторанов (Этерлен успел куда-то сбегать и вернулся, увлеченно листая растрепанного Яара), после чего было решено потормошить местную полицию. Этерлен врубил свой служебный терминал и на некоторое время погрузился в задумчивость.

– А ты популярен, – заметил Хикки, запивая вермутом фруктовый десерт.

Лоссберг – в роскошном белом камзоле, из-под которого выглядывал строгий галстук с Рыцарским Крестом на узле, поддернул тончайшую кожу белых перчаток и незаметно скосил глаза на двух молоденьких девушек за соседним столиком, которые уже четверть часа бросали на него восхищенные взгляды.