Конан и мрачный серый бог - Шон Мур

— Белл, никогда я не стремилась к горячей ванне, как это делаю теперь, — сказала Сивитри низким голосом, когда она открыла дверь и вошла в палату с высоким потолком за ней. Богато меблированный вестибюль имел семь выходов.

Сивитри вошла в самый правый из них, арочный коридор уводил немного вверх.

Позолоченные светильники вдоль его стен держали лампы душистой нефти, и шикарные вендийские ковры лежали на гладком камне его пола. — Слугам сказали доставить достаточно горячей воды для двоих, так как купание — обычай, соблюдаемый мужчинами Киммерии.

Восхищаясь ее красиво сложенной фигурой должно быть двадцатый раз в тот день, Конан усмехался. Он не был столь изнурен или озабочен, чтобы не заметить, как полосатый бархат выделял её изгибы, или как ее бедра колебались в плотно прилегающих кожаных брюках. И он знал, что достаточно многие из женщин задались вопросом, могла ли она иметь в виду больше, чем простое купание…, хотя, если бы ее слова скрыли такое предложение, он был бы удивлен. Сивитри, казалось, рассматривала его с беспорядочным презрением, и ее явные привязанности к Нефриту заставили его задаваться вопросом, могла ли бы она предпочесть компанию женщин любому из мужчин.

— Многие киммерийцы редко купаются, это верно, — Конан согласился. — Но я ничего не имею против пользы, долго впитываюсь. Фактически, в моих путешествиях по разнообразным землям, я изучил много различных обычаев купания.

— Без сомнения ты полон неожиданностей, варвар.

Они миновали изгиб в коридоре, который закончился в простом занавешенном дверном проеме. Конан следовал за нею к тяжелому драпу, который она отвела в сторону и ушла в палату в его пределах. Влажный воздух, впитанный в поры Конана, и приглушенный аромат масла, казалось, очистил его ум. Ванна была большой, расположенная овалом. Слуги Нарсара очевидно кипятили воду прежде, чем заполнить бассейн, гладкая поверхность которого все еще слабо парила.

Полотенца были сложены поблизости, на каменные плитки.

Сивитри глубоко вдохнула и выдохнула, закрывая занавес за ними. Из притворной скромности она встала, повернувшись спиной к Конану, небрежно снимая, опуская вниз свою тунику, и пожимая при этом плечами. Она посматривала через своё плечо, когда расшнуровывала свои штаны, улыбаясь, как будто шутя, раскрывая некоторую тайну.

— Слишком долго я обходилась без надлежащей ванны, — сказала она, выступая из своих низких сапог, сдвигая кожаные штаны вниз к своим красивым ногам и становясь на колени, чтобы отложить их. Она грациозно опускалась в воду, пока ее полные груди не были погружены.

Конан быстро отшвырнул свои сандалии ногой и снял свои пыльные тряпки.

Смеясь громко и с вожделением, он вскочил в бассейн со всплеском прежде, чем Сивитри охотно пришла в его руки.

13. Разговоры мертвых

Teвек Тул покинул Kaетта, когда сумерки распространяли свою черную окраску через голубое небо. Он забрал свою темную энергию из трупных легионов в катакомбах, и тишина теперь устраивалась в селении. Бриз колыхал темные одежды Teвека и доносил зрелую сладость смерти в ноздри некроманта. Острые ощущения гибели, которую он вызвал здесь, все еще наполняло его сущность, как змея, скользящей медленно среди наиболее опасных поверженных врагов.

Жители Kaетта лежали беспорядочно, нагроможденные главным образом около входа храма и образовав высокий завал у узкой щели, бывшей единственным выходом из селения. Ни одно сердце не билось в пределах груди, не осталось ни кого в живых, действительно, многие испытывали недостаток в сердцах. У некоторых из жутких воинов Teвека были вредные аппетиты, и они напали на убитых в безумии ужасного голода. Загрязненный оскверненный храм Ибиса стал забрызганным кровью склепом.

Служанка, имя которой он больше не мог вспомнить, лежала на оскверненном алтаре, где он оставил ее. Она была столь же безжизненной и недвижущейся, как остальная часть ее семьи, хотя Teвек быстро обдумывал сохранение ее как любовницы. Но она была непригодна для целей перемещающегося Teвека, и когда он будет нуждаться в более холодной плоти, чтобы удовлетворить его аппетиты, он найдет это в другом месте. Нет, эти глупые овцы не были пригодны ни для чего, кроме поддержки стервятников и червей, которые будут пировать здесь достаточно скоро.

Teвек не использовал передачу убитым мысленных приказов, когда удалялся от храма. Он протер свои сухие губы вместе и сделал паузу перед горой трупов, забивших щель. Испуганные сельские жители зажали узкий проход, толпясь и давя друг друга, торопясь сбежать от направляемой Teвеком, волочащей ноги орды.

Расходуя немного некромантической сущности, он оживил неповрежденные тела и приказал, чтобы они очистили путь.

В то время как его тихие фавориты закончили развязывать узел мертвой плоти, блокирующей его путь, Teвек, остановился для последнего взгляда на опустошение, вызванное его некромантией. Власть Черного Кольца очаровывала его, и он стремился вызывать ее снова. Но он понял, что его темное шептание соблазнило его пить слишком глубоко из его источника власти. Как наемник, тратящий плату в одном колоссальном дебоше, Teвек направил слишком много своей энергии в кольцо. Бронзовая дощечка не предупредила его, что кольцо жаждало совершать зло. Это вновь проявит себя, но теперь казалось вялым, как насыщенная змея, переваривающая еду чрезмерных пропорций.

Независимо от того Teвек не достиг бы Медного Города до сумерек завтра, и у него не будет потребности в кольце до тех пор. Накапливающееся раздражение задерживалось в его мыслях, когда он понял, что его дела здесь отвлекли от главной цели. Он будет более осторожным, когда он использует кольцо снова, он подчинит его, заставит исполнять приказы, и не поддастся ни на одно из его обольщений.

Позволяя телам по его командам опадать на землю, Teвек шагал через испачканный каменный проход и спускался по наклону, который окружал мертвое селение. Парение над песком взяло бы слишком много волшебной энергии, таким образом, он обратился к ходьбе. Он расслабил свой ум и погрузился в блуждающий поток мыслей: что ждало его в Медном Городе, какую судьбу запланировал ему Toт-Амон, и как более стремительно достигнуть его целой жизни, жаждущей мести.

Таким образом, случилось так, что он едва заметил течение времени, пока тусклая морщина рассвета не появилась на темном лице неба.

Закрывая глаза на это неприятное вторжение света, Teвек остановился рассмотреть окрестность… Он стоял на гребне высокой дюны, которая выходила на открытое место в обширную пустоту, как будто бог выкопал огромную горстку песка от пустыни. Он смотрел искоса в этот незащищённый от ветра круг и сжал закрытые еще раз глаза, когда отблеск, отражаясь, ударил по ним, это иссушающие первые лучи солнца нашли что-то другое, чем песок.