Конан и мрачный серый бог - Шон Мур

Он поспешил к шпилю, по предположению бывшим центром Медного Города.

Здесь бы он возобновил поиск снова. Передвигаясь под сильными порывами горячего, сухого воздуха, Teвек направил свои мысли вниз.

Ах! Здесь, по крайней мере, покойники не источал ту надоедливую усталость.

Фактически… здесь он обнаружил кое-что весьма интересное. Его пристальный некромантический взгляд потянулся к скелету человека, который, должно быть, был весьма внушителен в жизни. Он был высоким и огромным очищенным до костей, гигантом, убедившись, и что ещё больше заинтриговало Teвека, был неподавленный гнев, который все же кипел в пределах разложенного трупа. Тот гнев, должно быть, однажды непосредственно горел как солнце, чтобы сохранить такую энергию. Здесь был тот, кого мог использовать Teвек. Этот уступил кое-чему медленному и болезненному — не ранам сражения, но возможно удушью. Редко некромант сталкивался с такой сильной, сияющей аурой, окружающей одного такого давно умершего. И когда он позвал, кости ответили нетерпеливо и начали крайне медленный процесс самораскопок.

Другие также учли его вызов. Один за другим он пробудил их, хотя ни один не был столь силен как первый. Скоро он собрал достаточно для своих целей. Многие источали гнев, другие страх, но все были покорны к его контакту. Teвек знал по опыту, что они не будут появляться из песка до глубокой ночи. Песок был веществом достаточно неподатливым, сравнимым даже с плотно утоптанной грязью. Труп, освобождая себя от последнего, сбросил бы глыбы грязи, толкая непосредственно вверх. В песке метод более напоминал плавание вверх против течения, против упрямых потоков. Но Teвек ждал. Он отодвинулся в небольшую тень, теперь отброшенную шпилем и, проводил время, необходимое, чтобы выбрать тела ниже.

Почти все те, лежавшие непосредственно ниже увенчанной шпилем башни, умерли от той же самой причины, и он был теперь уверен, что это было удушье. Все же было несколько исключений. Он мог размышлять о том, что случилось ниже, очень много минувших веков? Еще он не понял. Пять из убитых испытывали недостаток в любой сущности вообще. Они весьма возможно умерли от казни, и они, очевидно, встретили смерть бесстрашно и в мире с собой. От них он ничего не узнал бы. Но в пределах шестого безголового он нашел вялые следы смешанных страха с сожалением. Этот нифиец мог бы показать кое-что ему, вовремя. Это был вопрос, который он попытается исследовать позже, после того, как храм очистят от песка.

В то время как его ожившие рабы пробирались вверх, Teвек воспитывал других, останавливаясь только, когда счет достиг приблизительно трехсот. Тогда он позволил себе достаточный перерыв до времени, когда солнце скоро скроется за горизонт. Его отступающая высокая температура потянула только небольшой пот из него. Нет, физический дискомфорт солнца был вторичен к его навязчивому свету. Как он ненавидел его яркий свет! Он возился с пыльной тряпкой, привязанной на его голове, и закрыл тонкий промежуток, чтобы полностью прикрыть его глаза. Поворот или два песчаных часов, он отдыхал вслепую в тени, наполовину спящий.

Громкий шелест встревожил его. Натяжение на ткань разошлось так, чтобы он мог видеть, и был удовлетворен, обнаружив, что солнце сбежало из неба и уступило более терпимой луне. В его тусклом свете он увидел гиганта, который, наконец, вырвался на свободу из своей песчаной тюрьмы. Он стоял, но несколькими шагами вдали, тихо ожидая следующей директивы Teвека. Некромант наблюдал необычный аспект внешности гиганта. Костистые пальцы его правой руки были сжаты в кулак; в его левом он держал массивный меч, его лезвие отбрасывало черную тень, бросая вызов течению времени. Оружие, должно быть, было в руке, когда он умер, поскольку кости все же сжимали рукоятку. Железные замки удержали его полированный нагрудник на месте вокруг его широкой грудной клетки.

Кости этого освободившегося скелета не были слабыми, в противоположность иным костям подобного возраста бывшими зачастую хрупким и скреплёнными исключительно некромантической энергией, направленной Тевеком. Та энергия явно была не достаточна, чтобы поддержать такой вес, загруженный на этого гиганта, но сила Черного Кольца непосредственно добавила удивительное количество силе, оставшейся в пределах костей.

Бронированный скелет, так или иначе, производил отличное впечатление от… нетерпения. Teвек, за его долгую практику, никогда не видел подобного вида. Он скоро узнал бы его причину, для чего ранее решил говорить с этим. При этом, он в конечном счете отдалил бы разрешение своей задачи, но не мог проигнорировать вероятность, что этот гигант мог знать кое-что об объекте, разыскиваемом проклятым Тот-Амоном. И такое знание могло бы предоставить Teвек средства избежать стигийца, поймавшего его в ловушку заклинанием свечи смерти.

Роясь в своих одеждах, некромант достал немного ингредиентов необходимых, для того, чтобы говорить с одним мертвым так долго. Некоторые из требуемых компонентов были весьма редки — язык, вырванный изо рта девственницы и высушенный под лунным светом на надгробной плите убийцы, но другие были просты, такие как пропитанная маслом костяная мука, смоченная слюной прежде, чем он поместил это в крошечную железную чашку и установил это в огонь. Он бормотал фразы, заученные из написанных кровью и ею пропитанных, страниц внутри тома древней некромантии Пифона. Тогда он приказал, чтобы гигант приблизился. Дым от чашки вился вверх как воздушный угорь и вызвал гримасы полого черепа гиганта.

— Говори, древний, — скомандовал Teвек.

Огромная, изогнуто-имеющая зубы челюсть не перемещалась.

Teвек кивнул, делая выговор себе за то, что осуществил грубую ошибку новичка. Этот товарищ знал не стигийский, поскольку, если истории говорили правду, последний из нифийцев погиб на исходе ахеронской эры. Некоторые из самых сильных томов колдовства, датировались тем временам, таким образом Teвек был по необходимости сведущим в языках того периода.

— Каким именем тебя называют? — запинаясь, спросил он, поскольку редко имел потребность говорить на неуклюжем языке Ахерона.

— Шакал, — прибыл ответ, пустотой и искажённый, как будто произносящий его стоял на дне в глубине огромной ямы.

— Откуда ты прибыл? — Тартарус.

Место Тартарус — это явное зло из кровавой Ахеронской империи! Teвек различил горечь в голосе. Тон этого Шакала не был столь же невзрачным по сравнению с другими мертвецами, с которыми говорил Teвек.

— Какое название было дано месту, где ты родился? — Пирропфлагалон.

Город Горящих Душ — чёрное сердце злодейского Ахерона! Будь он не настолько испытывающим нехватку времени, Teвек расспросит этого Шакала подробно для знаний о той потерянной столицы. Немного было известно о городах Ахерона, большинство которых было сожжено, нет, снесено — когда империя пала.