Легенды рябинового леса - Оливия Вильденштейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мы возьмём два дегустационных меню и ещё два таких же, — Эйс указал на наши пустые бокалы. — Ты ешь всё, верно?
Я кивнула. Официант снова отступил в темноту.
— Почему у стольких человеческих девушек аллергия на всё подряд? — спросил он.
— Они следят за своим весом.
— Ты следишь за своим весом?
— Нет. Хотя я должна была бы. Я слишком часто забываю поесть.
— Как можно забыть поесть?
— Живёшь над оживлённым кладбищем в оживлённом городе. У человека есть много забот, например, пережить всех её посетителей.
Эйс усмехнулся.
— Мне было интересно кое-что, что я узнала из книги Холли — я должна сказать, Лея. Очевидно, её написала мать Холли… Почему ты хмуришься? — спросила я.
— Эм, Холли — это Лея. Она просто сменила имя, когда вернулась в Роуэн. Было бы подозрительно, если бы она этого не сделала.
— Что? — я взвизгнула.
— Тебе не показалось странным их сходство?
Единственная фотография Леи, которую я когда-либо видела, была на моей тумбочке. Она была молода на ней. Я знала Холли только как старую женщину.
— Но Лея умерла в… когда она умерла? — Она похоронена на нашем кладбище, рядом с Чатвой.
Воспоминание об их одинаковых шрамах вернулось ко мне. Я закрыла ладонью рот.
— Чёрт возьми… Холли была Леей? — Почему я так удивилась? Я ужинала с фейри. Я двигала воду своим разумом. В этот момент меня уже ничто не должно было шокировать.
Эйс выглядел удивлённым.
— Почему ты мне не сказал? — прошипела я.
— Ты никогда не спрашивала.
— Как я могла спросить?
— Ты могла бы спросить: «Холли и Лея — один и тот же человек?»
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— Не думал, что это будет иметь значение.
Технически, это было не так. Хотя я могла бы спросить её о Чатве и о её отце. Знала ли она их дедушку? Или он умер до того, как они родились? Моё генеалогическое древо было несколько расплывчатым. Может быть, мне стоит нарисовать…
— Что ты собиралась рассказать мне о книге Холли? — спросил он, по-деловому сцепляя свои длинные пальцы на столе. — Чему ты там научилась?
Что я хотела ему сказать? Мне пришлось покопаться в мыслях… Чудесным образом это вернулось ко мне.
— Я узнала, что первый портал, который открыли ваши люди, был на маяке Белла-Пойнт. Почему Мичиган? Почему бы не Лондон, или зона 51, или ещё что-нибудь более захватывающее?
— Когда был построен и заколдован первый астиум, позволяющий нам путешествовать, он привёл нас в этот штат. Только гораздо позже мы узнали, как запрограммировать GPS-координаты в астиумах.
Я уже собиралась расспросить его подробнее об этих астиумах, когда официант принёс нам закуски, разложенные на изящнейших керамических блюдах. Маленькие произведения искусства: блестящие ломтики рыбы, расположенные веером и усеянные густым соусом и веточками шисо; обжаренные во фритюре рисовые шарики, увенчанные пряным татаки из тунца; нежные креветки, разрезанные пополам и поданные в бокале для мартини.
Палочками для еды я отщипнула кусочек рыбы, обмакнула его в соус, затем положила на язык, где он растаял.
Должно быть, я застонала от удовольствия, потому что Эйс улыбнулся.
— Вкусно?
Я покачала головой.
— Невероятно.
Он попробовал один, затем кивнул.
— Даже для тебя? — спросила я.
Он нахмурился.
— Что ты имеешь в виду, даже для меня?
— Я имею в виду… ты живёшь здесь уже давно, и у тебя безграничная сумма денег. Ты должен всё время есть вкусную еду.
Он уставился на меня через стол с такой пристальностью, что я опустила взгляд.
— Хочешь верь, хочешь нет, но я всё ещё открываю восхитительные вещи.
Я взяла креветку на вертеле и отправила её в рот. Аромат взорвался на моём нёбе, на мгновение уничтожив моё нарастающее беспокойство. Однако после того как я проглотила, нервозность вернулась, окутав меня жаром, который заставил меня пожалеть, что я не сижу под вентиляционным отверстием кондиционера.
— Ты в порядке, Катори? — спросил он.
Я с трудом сглотнула и кивнула. Должно быть, он использовал каптис. Это было единственным логическим объяснением моей тревоги. Я собиралась сказать ему, чтобы он прекратил, но что, если… что, если он им не пользовался?
— Покажи мне, как работает капсис? — спросила я вместо этого. — На мне. Покажи мне, — если бы я не чувствовала себя иначе, то, по крайней мере, была бы уверена, что мной манипулируют.
Он приподнял бровь.
— Ты уверена?
— Да, — мой пульс уже участился.
Ни один мускул на его лице не дрогнул, только глаза сместились. А потом что-то тёплое и мягкое коснулось моей кожи, потекло по подбородку, шее, скользнуло между грудями, по ним. Мои соски затвердели. Я хотела вцепиться в шёлк, который сковывал мои груди, освободить их. Его губы приоткрылись, и на секунду я подумала, что он собирается наклониться, сорвать ткань зубами и провести языком по моей чувствительной коже.
Он смотрел на них. Он хотел их. Хотел меня.
Нет! Я ему не нужна. Я моргнула, на мгновение пораженная мыслью, которая противоречила всему, что я чувствовала.
Моё колено стукнулось об его под столом. Это было всего лишь колено, но оно вызвало серию взрывов на моих бёдрах. Неужели он тоже это почувствовал?
Я наблюдала за его лицом, наблюдала за его приоткрытыми губами. Он действительно хотел меня.
Я скользнула рукой под стол, коснулась его ноги, провела пальцами вверх по его твёрдому бедру, всё время не сводя с него пристального взгляда. Его зрачки запульсировали, когда мои пальцы медленно поднялись выше. Как раз перед тем, как я смогла провести по нему костяшками пальцев, он отпрянул, заскрежетав ножками стула.
Моя рука соскользнула с его колен.
Тихий вздох вырвался у меня.
Что, чёрт возьми, я только что сделала?
Покраснев, я вернула пальцы на салфетку и уставилась на лопающиеся пузырьки шампанского.
В двух вещах я была уверена: во-первых, он никогда раньше не использовал каптис против меня, во-вторых, я была в беде.
ГЛАВА 28. НЕНАВИСТЬ И ЛЮБОВЬ
— Мне очень жаль, — сказал Эйс.
— Почему ты извиняешься?
Я не отводила взгляда от салфетки, которую комкала на коленях. Я не смела отвести от неё взгляд. Я была уверена, что если я посмотрю вверх, Эйс увидит, как меня пожирает тоска. Что бы он ни разжёг во мне, всё ещё шевелилось, как змея, в моей сердцевине, всё ещё скользило по моим венам, распространяя ядовитое желание.
— Я должен был остановиться раньше, — тихо сказал он.
— Ты имеешь в виду, до того, как я выставила себя ещё большей дурой?
— Ты не
