Диоген - Игорь Евгеньевич Суриков

образца 350-х гг. до н. э., первого периода его правления, никоим образом не ассоциировался с «философом-правителем». Он ничуть не напоминал ни Термин Атарнейского, ни Евагора, ни Диона, ни даже Дионисиев (Старшего и Младшего) или собственного брата Пердикку Ш. Филипп мог скорее восприниматься как некий «полуварвар». Лишь позже, в 340-х гг. до н. э., когда он пригласил Аристотеля быть учителем и воспитателем царского сына-наследника Александра и тем продемонстрировал свою приверженность к элитарной греческой культуре (хотя сам ее так толком и не усвоил), на него всерьез обратил внимание отец идеи панэллинизма Исократ{128}.

* * *

Итак, Македония. Выше по ходу изложения название этой страны — самой северной области Греции — много раз упоминалось, но рассказать о ней подробнее пока что не было случая. Это и неудивительно: Македония уже с начала классической эпохи нередко вступала в контакты с греческими полисами, однако вплоть до середины IV в. до н. э. она не играла по-настоящему значительной роли в политической жизни Эллады, оставалась как бы «на втором плане», в числе слабых и несамостоятельных участников межгосударственных отношений. Так, в период Греко-персидских войн, с 492 до 479 г. до н. э. (при царе Александре I), она находилась в вассальной зависимости от Персии. Затем на некоторое время подпала под влияние Афин, но в годы Пелопоннесской войны занимала двойственную позицию, пытаясь лавировать между афинским и спартанским центрами силы.

Со времени царя Архелая, при котором страна усилилась, грекам приходилось уже считаться с Македонией как со значительной державой, но серьезными претендентами на гегемонию в Элладе македонских правителей еще долго никто не считал. Напротив, пока они сами еще были вынуждены подчиняться чужой гегемонии. В частности, в период возвышения Фив (в 370-х — 360-х гг. до н. э.) Македония находилась под их контролем.

По природным условиям это была в основном горная область, богатая строевым лесом; впрочем, имелись в ней и плодородные равнины, в основном в прибрежной полосе. Что касается народа, населявшего эту страну, — македонян, — его этническая принадлежность долго была предметом дискуссий. Ясно одно: древние македоняне не имели никакого отношения к тому современному народу, который именует себя македонцами. Эти последние относятся к южным славянам и поселились на Балканском полуострове гораздо позже. А относительно македонян античности основной вопрос формулировался так: представляли ли они собой отдельный этнос или являлись одной из периферийных ветвей греческого? Благодаря усилиям нескольких поколений ученых на сегодняшний день уже с большой долей уверенности можно утверждать, что верен второй из вышеприведенных вариантов ответа. Македоняне говорили на одном из диалектов древнегреческого языка и, соответственно, были эллинами. Но сильно отличавшимися от большинства других эллинов, давно привыкших к полисному образу жизни.

В Македонии полисы в классический период почти не получили распространения. Основными занятиями ее жителей являлись земледелие и скотоводство, а сами эти жители в подавляющем большинстве были свободными крестьянами, объединенными в сельские общины и самостоятельно обрабатывавшими свои наделы. Классическое рабство еще не получило в этом регионе сколько-нибудь широкого распространения. Слабо были развиты ремесленно-торговая сфера, городская жизнь.

Македония довольно долго находилась на более низкой стадии общественного развития, чем территории, лежавшие южнее. Государство в ней сложилось позже, чем в Греции; процесс его формирования завершился лишь к V в. до н. э. Македонская государственность имела форму достаточно примитивной монархии, при которой власть царя отнюдь не являлась абсолютной, а была ограничена сильным аристократическим окружением.

Представители высшей македонской знати именовались гетайрами (буквально — «товарищами»). Они входили в состав совета — органа, оказывавшего значительное влияние на принимаемые царем решения, занимали ключевые посты в войске, являлись наместниками окраинных македонских областей, зачастую передавая свою власть по наследству, из поколения в поколения. Фактически такие аристократы становились полунезависимыми правителями, лишь номинально подчинявшимися центральной власти.

Немаловажную роль в управлении Македонией по традиции играло также собрание войска, набиравшегося из свободных крестьян. Именно голос этого собрания подчас оказывался решающим, когда умирал царь и нужно было определить, кто будет следующим. Впрочем, царем не мог стать кто угодно: носитель высшей власти должен был принадлежать к династии Аргеадов, которая держала в своих руках престол. Древнейшей столицей государства был город Эги, а ко времени Диогена этот статус перешел к другому македонскому городу — Пелле.

Положение Македонии в греческом мире, как мы уже знаем, резко изменилось в правление амбициозного и талантливого царя Филиппа II (359–336 гг. до н. э.); в результате его деятельности Македонское государство за короткий срок стало сильнейшим на Балканском полуострове. В юности Филипп провел несколько лет в качестве заложника в Фивах и там, вне сомнения, познакомился с передовым военным искусством великого полководца-новатора Эпаминонда; этот опыт в дальнейшем помог ему в преобразовании македонской военной системы{129}.

В 359 г. до н. э., напомним, македоняне избрали Филиппа регентом при его малолетнем племяннике Аминте, а четыре года спустя он отстранил своего подопечного от власти и сам принял царский титул. Уже в начале своего царствования Филипп II провел ряд важнейших реформ, направленных на укрепление военно-политической мощи Македонии. Пожалуй, центральное место в их системе заняли военные реформы, придавшие новый импульс развитию фаланги (так назывался сомкнутый строй древнегреческих гоплитов в форме сильно вытянутого по фронту прямоугольника, в котором воины стояли плечом к плечу в 7–8 шеренг).

Созданная Филиппом прославленная македонская фаланга, вооруженная огромными копьями длиной до 6–7 метров (сариссами), была значительно глубже нормальной эллинской (она насчитывала до 24 рядов гоплитов) и при этом более маневренной за счет лучшей выучки воинов, большего количества подразделений и младших командиров. Отныне этой фаланге не было равной на полях сражений. Наряду с ней македонская армия включала вспомогательные части, состоявшие из воинов, не столь тяжело вооруженных, как гоплиты; в задачу этих отрядов входило нанесение первого удара по противнику и фланкирование фаланги во избежание ее окружения.

Исключительно большую роль в войске играла сильная конница. Кавалерийские подразделения македонян действовали несравненно активнее, чем те, которые существовали в армиях греческих полисов: они смело шли в атаку, а после обращения врага в бегство преследовали его по возможности до полного уничтожения. Как в пехоте, так и в коннице были созданы элитные отряды, отличавшиеся особенной боеспособностью (эта практика, судя по всему, была заимствована Филиппом у фиванцев). Кроме того, войско Филиппа II было прекрасно оснащено разного рода техническими приспособлениями — катапультами, таранами, осадными машинами, служившими для штурма укрепленных городов. Ранее эта часть военного дела всегда была слабым местом гоплитских армий.

Наряду с реформами вооруженных сил Филипп проводил и другие преобразования. Он приложил усилия к завершению централизации Македонии, укреплению царской власти, ограничению самостоятельности местной знати. Амбициозный