Предатель крови - Кира Измайлова

— Я боюсь громамонтов, — ответил Том совершенно серьезно, но не выдержал и прыснул со смеху. — Я же из Африки, не забывайте! Они ведь там на каждом шагу, чрезвычайно опасные звери… Этак вот спутаешь невзначай с носорогом — и поминай, как звали, не всем везет так, как Элфику!

Я только вздохнул.

— Сами-то поработали со своими страхами? — спросил Том негромко и уже нормальным тоном. — Рональд?

— Ага. Я теперь боюсь пауков, — ответил я. — Во всяком случае, очень рассчитываю, что у меня получится…

Забегая вперед, скажу, что у меня очень даже получилось, потому что пауков я боялся всё лето, упорно и сознательно представляя себе громадную волосатую тварь типа акромантула, только еще противнее. В моем воображении тварюга обрастала всё новыми омерзительными частями тела — щупальцами, стрекальцами, клешнями, мохнатыми усиками, двойными жвалами… Я даже зарисовал этого монстра и на первом же занятии по уходу за магическими животными сообщил Хагриду, что такие чудовища водятся в Средней Азии. Тот поверил и радостно спросил, ядовитая эта тварь или нет. «Смертельно!» — ответил я, подумал и пририсовал монстру скорпионий хвост. А потом как-то вспомнил случайно увиденного летом богомола, и мой паук мутировал еще раз. Если учесть, что размером тварюга была с Хагрида, плевалась ядом и паутиной, а еще и омерзительно шипела и трещала надкрыльями (не спрашивайте, откуда у паука надкрылья, и как <i>это </i>могло летать!), то я изрядно перепугал класс. Правда, с боггартом я справился играючи, превратив его в вешалку в стиле арт-деко (вроде не перепутал), за что получил заслуженные пять баллов. Невилл — всего три, потому что его выкипающий котел с каким-то адским варевом рванул прежде, чем он успел произнести заклинание. На второй раз, правда, Невилл успел первым.

А вот Поттеру не повезло: дементоры явно его перепугали сверх всякой меры, потому что боггарт обратился именно в эту дрянь, и Гарри едва не грохнулся в обморок. Драко с удовольствием рассказывал всем желающим, как тот потерял сознание в поезде, но его веселье разделяли даже не все слизеринцы, потому что дементоров все видели и, мягко говоря, пребывали под впечатлением.

У Луны проблем с ее черной чернушкой не возникало, ну а Джинни, я знаю, отныне боялась крокодилов, тоже мутантов, еще похлеще моего паука! (Луна, кстати, выпросила у нас рисунки с нашими монстрами, для Джинни я тоже нарисовал. Словом, вскоре описание этих уродцев должно было появиться в «Придире».)

Ах да, совсем забыл упомянуть, что на уход за магическими животными мы с Невиллом все-таки записались. Во-первых, занятие приходилось на середину дня, а у нас там образовывалось «окно», причем такое неудачное, что ни позаниматься толком не успеешь, ни поспать. Во-вторых, это был повод проветриться после обеда — занятия в основном проходили на свежем воздухе, если погода позволяла. Ну а в-третьих, вел этот предмет Хагрид, который вернулся в школу вместе с директором и занял вакантное место преподавателя: профессор Кеттльберн ушел в отставку, заявив, что намерен наслаждаться жизнью, пока у него остались хоть какие-то конечности. (Очевидно, всерьез этим предметом занимались люди то ли с отсутствием инстинкта самосохранения, то ли с тайными суицидальными склонностями.) Строгости от него ожидать не приходилось, вот мы и решили, что лишним этот пункт в аттестате не будет, запас, как говорится, карман не тянет. Том на приведенные ему аргументы пожал плечами и посоветовал беречь руки и головы.

Кстати, на этот факультатив записалось не так уж мало народу. Большая часть явно из тех же соображений, что мы с Невиллом, другие — чтобы наблюдать вживе спектакль «Хагрид — преподаватель».

И все бы ничего, но учебник кусался, и пребольно! Правда, можно было устраивать бои, стравливая книжки, пока Том этого не увидел и не надавал нам с Невиллом подзатыльников, чтобы не портили имущество и не злили учебники. К нему-то зубастые книжищи ластились, как кошки, и норовили поудобнее устроиться на коленях, когда он чинил им подранные переплеты. «Доброе слово и книжке приятно, — сказал он в ответ на наши недоуменные вопросы, — и безо всякой магии.»

Мы подумали, почесали в затылках и попробовали с учебниками помириться. Вышло не сразу, они явно были обижены и то и дело норовили цапнуть за палец, но постепенно привыкли и перестали прятаться под кроватью, чтобы схватить за пятку, когда встанешь с утра пораньше. Вот девочек книжки обожали, а те заходили к нам поиграть с «Чудовищными книгами о чудовищах», сами-то они еще этот предмет не изучали, рано.

Ну а глядя на нас, и остальные попытались приручить свои чудовищные книги, и у большинства это получилось. Даже у Драко, который на радостях заказал учебнику роскошный новый переплет с серебряным тиснением, и его книжка теперь страшно важничала. Ну а больше всех, по-моему, была довольна Миллисента: у нее учебник норовил сцепиться с книззлом, приходилось перетягивать книжку ремнем и запирать в сундук, иначе шерсть и разодранные страницы летели по всей гостиной! Теперь же можно было, покатываясь со смеху, наблюдать, как рыжий книззл подкрадывается к похрапывающей книжке, с размаху бьет лапой и удирает, а учебник, клацая обложкой, норовит изловить его за хвост, но теперь уж так, в порядке игры…

С Гриффиндором мы пересекались не на всех занятиях, вернее, пересекались только с частью из них. Так, кто-то был одновременно с нами на нумерологии (отличная наука, и профессор Вектор сразу пришлась мне по душе, хотя Невилл ее немного побаивался, правда, не так сильно, как Снейпа), а кто-то ходил на прорицания. Что толку от этих прорицаний, если у тебя нет врожденного дара, я не понимал, пока Том (который тоже записался на эти занятия) не просветил: это отличный повод расслабиться и выпить чашечку чая (который, по его словам, у профессора Трелони был весьма неплох). Также можно повеселиться, выдумывая предсказания одно другого страшнее, а заодно послушать остальных и выяснить, какие у них страхи и чаяния. Но, добавил он справедливости ради, нам ни к чему тратить на это время, а он на будущий год от прорицаний откажется, поскольку уже успеет составить мнение об однокурсниках.

Вот, собственно, тут я и подметил неладное. Грейнджер точно была на нумерологии, я прекрасно запомнил, как она доставала профессора вопросами и не давала остальным сосредоточиться. И еще пыталась влезть с ценными замечаниями, когда Вектор удивилась, как это я исхитрился решить задачку и откуда знаю о том, что такое система уравнений с двумя неизвестными. А вот знаю, говорю же, читал маггловские учебники и худо-бедно разобрался!

Но только после урока Грейнджер куда-то запропастилась, а затем я увидел ее в компании мрачного Поттера и других гриффиндорцев по дороге на обед: они бурно обсуждали урок прорицаний и то, что Трелони предсказала Поттеру гибель. (Впрочем, Том уже сообщил, что узнал у однокурсников — она непременно предрекает чью-то смерть в начале года, чтобы не расслаблялись, наверно.)

Я почесал в затылке, но решил пока помолчать и понаблюдать.

На урок к Хагриду Грейнджер явилась со всеми вместе. Хагрид же искренне обрадовался тому, что большая часть учеников поладила с книгами, ну а в целом — оказался в своем репертуаре: он привел нам гиппогрифов. Красивые звери, как ни крути, но я поймал себя на том, что мысленно прикидываю, сколько будут стоит перья, шкура и прочие органы, если переработать это создание на ингредиенты для зелий. Получалось, что порядочно, только поди еще излови такую зверюгу!

Ясное дело, мы с Невиллом в первые ряды желающих познакомиться с гиппогрифами не полезли (я и во вторые соваться не собирался, если на то пошло), а вот Поттер отличился и даже прокатился верхом. Правда, после этой поездки он был бледно-зеленым и заметно пошатывался, зато остальные так и кинулись знакомиться со зверьем. Я, признаюсь, не торопился, Невилл тоже. Он и так-то высоты боится, а тут еще непредсказуемый дикий зверь…

Вот Малфой с приятелями обхаживали того самого гиппогрифа, на котором катался Поттер, и мне показалось, будто Драко нарочно его дразнит: и подмигивает, и глаза отводит, и за перья на шее дергает, хотя Хагрид предупредил, что звери этого не любят. Вот я и подобрался поближе и взял палочку наизготовку, как Том учил, и не прогадал: гиппогриф таки кинулся на Малфоя! Сам не знаю, как я успел бросить в зверюгу Ступефаем, видимо, тренировки Тома помогли, но и то — полностью его обездвижить я не сумел, гиппогриф все же покарябал Драко. Наверно, на волшебных созданий обычные чары не действовали, заключил я и постановил выяснить, почему. И какие действуют. А то так вот столкнешься с голодной мантикорой, а ее и Авада не возьмет! Глупая и нелепая смерть получится…

— Ты мой спаситель, Уизли! — пафосно произнес Малфой, делая вид, что вот-вот умрет от потери крови или хотя бы потеряет сознание.