Яблоневый сад для Белоснежки - Наталья Калинина

Два дня. А мне казалось, что болею уже очень-очень долго. По крайней мере видения, которые я поначалу приняла за правду, растянулись в какой-то безразмерный период. Остальные мои вопросы медсестра решительно пресекла категоричным заявлением, что мне не следует много разговаривать, потому что я слаба. И что меня сейчас будет осматривать доктор. А потом, если он разрешит, со мной поговорит полиция.

– Полиция? – эхом отозвалась я, не то чтобы удивляясь, скорее безразлично.

– Да. Доктор был против, но у полиции есть много вопросов к вам.

Я кивнула, но про себя все же скептически отметила, что раньше, когда мне нужна была помощь, у полиции вопросов не было, а сейчас – появились. Под понятием «полиция» я имела в виду того «конторного» дядьку в униформе, погрязшего в бюрократии, на которого все еще сердилась и обижалась. А потом, мыслями плавно перекинувшись с этого сеньора на симпатичного молодого полицейского с солнечной улыбкой, почти оттаяла от теплой радости, затопившей мою встрепенувшуюся в глупой надежде душу: а вдруг это он хочет побеседовать со мной? Ведь он тоже оказался в некотором роде участником событий. Может, у него возникли какие-то вопросы, связанные с газетными вырезками, которые я ему сунула? Наивная надежда из разряда первых девчачьих сексуальных фантазий, когда грезишь о том, чтобы объект подарил тебе очередной взгляд и улыбку, и млеешь потом добрых два дня, анализируя слюнявое воспоминание о случайном взгляде. А уж фантазии о робких неумелых поцелуях – это что-то из разряда высшей лиги. Но все же пусть со мной пока побудет эта полудетская-полувзрослая фантазия, раз от нее на душе становится так светло.

Доктор был немногословен и слишком серьезен. Я даже засомневалась в принадлежности его к улыбчивой и разговорчивой испанской нации. Быстро осмотрев меня, задав всего пару-тройку вопросов, он остался удовлетворен моим состоянием (слава богу, ничего я себе не сломала-свернула, получила лишь сильные ушибы). И сказал медсестре, что разрешает визит полиции, если та не будет слишком утомлять меня разговорами.

Я и не думала, что разочарование от того, что вместо тайно ожидаемого «моего» полицейского мне нанесет визит совершенно незнакомый человек в униформе, будет таким сильным. Словно в самом деле, играя сама с собой в секреты и недомолвки, ждала того парня. Ну с чего, глупая, решила, что он навестит меня?

Полицейский, который пришел ко мне, задавал вопросы, касающиеся происшествия в нашем доме – моего падения. Как выяснилось, своим спасением я была обязана Розе. Это она, испугавшись, что я убилась, упав с лестницы, втайне от Антонио вызвала полицию. Предала своего сеньора, вот так. Страх оказался куда сильней. В ее сострадание ко мне почему-то не верилось. Полицейского особенно интересовал вопрос, не ударил ли меня перед падением муж и не бил ли раньше. Нет, не бил – честно ответила я. Но рассказала о том, что супруг, с его же слов, инсценировал мой суицид, дабы получить справку о моей невменяемости. О том, что похитил все мои документы и собирался насильно увезти из страны. Полицейский все обстоятельно записал. А после его визита меня навестили две молодые сеньоры из какой-то социальной службы и задавали вопросы, похожие на те, что задавал полицейский. И опять пришлось рассказывать о событиях, о которых я бы предпочла забыть. Сеньоры улыбались, успокаивали меня, но, по мне, лучше бы они оставили меня в покое. Пообещав, что придут завтра, женщины ушли.

На этот день посещения прекратились, но на следующий день прямо с утра вновь пожаловал полицейский, который был у меня накануне. И за ним следом – сеньора из социальной службы. Решался вопрос о том, чтобы мне временно предоставить комнату после выписки из госпиталя. Сеньора из социальной службы принесла телефон, и я смогла позвонить домой, успокоить встревоженную моим долгим молчанием маму.

После недолгого передыха и послеобеденного сна – новая круговерть с визитами полицейских, на этот раз уже, как ни странно, из отдела национальной полиции.

Вопросы, которые они мне задавали, вызывали недоумение. Я в них тонула – в этих странных вопросах, которые, казалось, не имели логики и никак не касались меня и наших отношений с Антонио. Мне сообщили, что мой муж арестован. Я ответила, что упала с лестницы сама. Я все еще полагала, что разговор пойдет о происшествии с моим падением.

– Над этим уже работают, сеньора, – сухо оборвал меня один из полицейских. – Мы сейчас будем говорить о другом.

И спросил о каком-то Родриго Ривера Санс.

– Нет, не знаю такого.

– Точно? – уточнил полицейский, будто усомнился в моем ответе.

– Точно.

– Не слышали это имя раньше?

– Нет.

Они не стали со мной спорить, один из полицейских пометил что-то себе в блокнотике и спросил о роде занятий моего мужа.

– Не знаю, сеньор, он занимался каким-то бизнесом, с его слов – винным. Экспорт вина.

На вопрос, касающийся знакомых моего мужа, я тоже смогла мало что сообщить. Я знала лишь домработницу Розу, доктора Хавьера и один раз видела сеньора Санчеса. Который, кстати, подделал подпись судьи на медицинском сертификате.

– Он не только подпись подделал, этот «сеньор Санчес», – хмыкнул один из полицейских. – Гораздо известней он под именем «Консул» – как довольно известный изготовитель фальшивых документов.

Значит, «Консул» – это его кличка, а не профессия, как я подумала, подслушав разговор Санчеса с Антонио. Хотя какая мне разница, главное, что в полиции убедились в фальшивости справки о моей шизофрении.

Они снова приходили – полицейские из отдела национальной полиции. И вновь и вновь расспрашивали о роде занятий моего мужа и о его связях. Некоторые вопросы касались нашей личной жизни – как познакомились, где расписывались. Расспрашивали о доме, о секретном третьем этаже, видела ли я оружие у мужа и знала ли, что в гардеробной, замаскированной старой одеждой, у него хранился целый арсенал? Нет, ничего такого я не знала.

Опять навестили меня дамы из социальной службы: принесли новость, что комната для меня готова и, скорее всего, завтра или послезавтра – как разрешит доктор – я могу переехать туда. Все необходимое на первое время мне предоставят. Этих сеньор из социальной службой сменила молодая девушка, оказавшаяся журналисткой. Ее интересовала история нашего знакомства с Антонио. Вот уж не думала, что это может быть настолько интересно, чтобы попасть на страницы газет! И под конец меня почтили своим визитом полицейские. На этот раз они принесли фотографии каких-то людей и, показывая их мне, спрашивали, видела ли я их в обществе моего мужа. Нет, знакомых лиц на фотографиях не было. Последней мне показали старую цветную фотографию, на которой был изображен молодой человек, в котором, вглядевшись, я узнала мужчину с газетных фотографий.