Проклятие замка Комрек - Джеймс Херберт

Причард легонько покрутил в бокале арманьяк, меж тем как складки у него между бровями переросли в вертикальные морщины на лбу. Казалось, он гневается на недостаточное финансирование правительством здоровья британских граждан. Это впечатление усилило и его негромкое восклицание:

– Боже, мы так сильно отстаем от стран Западной Европы и Соединенных Штатов, что в области медицины они начинают относиться к нам как к дикарям. Британские онкологи были вне себя, когда им вплоть до 2009 года не давали использовать сутент[25] для лечения распространенного и метастатического рака почек и печени, потому что Управление здравоохранения объявило его стоимость слишком высокой!

Знаете, – продолжал Причард с делано безнадежным вздохом, – ОБУЗО наложило вето даже на такие чудесные препараты, как анти-ФНО для лечения ревматоидного артрита и арисепт от болезни Альцгеймера, потому что у них там говорят об «оценке в соответствии с совершенством», но нет, это ложь! На самом деле это означает, что лекарства оценивались не по их эффективности, а по соотношению цены и качества! Правительство не думает о продлении жизни и снижении боли, но верит в паллиативную помощь[26], используя препараты, из-за которых пациенты лишь делаются сонливыми, а потому и меньше жалуются. Говорю вам, все дело лишь в бюджетных ограничениях, а следовательно, в политике.

– Разве это не всегда так? – вставил Эш, главным образом, потому что чувствовал: этого от него и ждут.

Казалось, сочувственное согласие снова подняло главному врачу настроение. Он отхлебнул арманьяк, потом кофе и, наконец, затянулся сигарой, длина которой быстро уменьшалась.

– Что ж, позвольте мне сообщить вам вот что, – сказал он, радостно тыча оставшейся половиной сигары в сторону Эша. – Мы в Комреке закупаем лучшие доступные препараты, а не ждем результатов политики затяжной оценки. Например, реолизин[27], вероятно, не будет одобрен еще лет пять, но мы лечим им людей уже сегодня. Он действует там, где химиотерапия бессильна. Это своего рода волшебная палочка, уменьшающая опухоли и в некоторых случаях заставляющая их исчезать.

Доктор Причард откинулся на спинку стула и воззрился на Эша с широкой улыбкой, выражавшей глубокое удовлетворение.

– Мы очень гордимся нашей работой в Комреке, – самодовольно сказал он.

Следователь глубокомысленно кивнул, не зная, что еще сказать. Но он начал подумывать, не является ли на самом деле Комрек просто научно-исследовательским институтом, незаконно работающим в плотном контакте с крупными фармацевтическими компаниями и использующим «гостей» в качестве подопытных кроликов.

– Вы настолько же продвинулись и в других, помимо рака, областях использования фармацевтики? – с неподдельным любопытством спросил он.

– О да, конечно. – Главный врач поднял взгляд и увидел официантку, приближавшуюся с обедом Дельфины и следователя. – Но послушайте, я отнял у вас слишком много времени, поскольку вы сами позволили мне оседлать любимую лошадку. Вот и Хлоя с вашим обедом, так что оставляю вас в покое. В любом случае, думаю, сейчас вы уже устали от диатриб[28].

Он со смаком допил арманьяк, а потом осушил остатки кофе. Хотя между пальцами у него все еще горел окурок сигары, он отодвинув стул, встал и потянулся через стол, чтобы пожать руку следователю.

– Здесь, в замке, можно еще многое узнать о наших различных методах лечения и препаратах для наших гостей, но ознакомить вас с подробностями я предоставлю Дельфине. Что будет для вас гораздо приятнее. Или я не прав?

Также вставая, Эш улыбнулся нахально элегантному (если возможно такое сочетание) главному врачу.

– Спасибо, что уделили мне время, – сказал Эш благодарно, но без излишней почтительности.

– Было очень приятно, старина. Теперь, если я в чем-нибудь смогу вам помочь, просто дайте мне знать, хорошо? И я хотел бы поговорить с вами как-нибудь о вашем занятии, о том, каким безумным вещам вы были свидетелем. Меня, пожалуй, можно назвать скептиком, но я, тем не менее, интересуюсь вопросами, которые вам приходится решать.

Коснувшись плеча Дельфины, Причард обогнул стол и протиснулся мимо Хлои.

Эш перехватил главного врача, прежде чем тот смог уйти восвояси. Следователь сам придвинулся к нему, понимая, что ошибся в росте врача – Причард едва достигал пяти футов шести дюймов. Девушка слегка дрожащими руками опустила на стол две полные тарелки.

– Скажите, доктор Причард, – тихо сказал Эш, наклонившись к его уху. – Постоянно ли вы держите своих – э-э – гостей… – он подчеркнул это слово – …на седативных препаратах?

Щеголь-врач отодвинул голову от Эша, чтобы окинуть его вопрошающим взглядом. Затем, тоже понизив голос, ответил:

– Это что, так очевидно?

Эш кивнул с мягкой улыбкой, но уловил краткий обмен взглядами, когда Причард посмотрел поверх его плеча на Дельфину, продолжавшую сидеть.

– Что ж, видите ли, старина, – доверительно сказал Причард, – нам хотелось бы, чтобы они всегда были счастливы – и миролюбивы, – добавил он. – Нет, они не под воздействием какой-либо «химической дубинки», если это то, куда вы клоните. Абсолютно нет. Мы используем группу препаратов, называемых бензодиазепинами, – валиум и тому подобное. В ходу, конечно, и наш старый друг прозак[29]. Возможно, что-то и немного сильнее – для тех, кто нуждается в этом больше всего. Но наши гости пребывают здоровыми и счастливыми. Таково наше соглашение с ними – или с теми, кто оплачивает их счета. Вот почему мы так стремимся прояснить этот нынешний бред про привидения – это вредит их благополучию. – Издав тихий смешок, он положил ухоженную руку на плечо исследователю. – Здесь вам не о чем беспокоиться, старина. Они не знают о таинственном распятии Дугласа Хойла, – (Он представляет это телевизионной драмой, подумал Эш), – но в таком закрытом заведении, как это, слухи начинают кишеть и становятся преувеличенными. Вы просто решите нашу временную проблему как можно быстрее, и тогда здесь все будет по-прежнему: мирная и кроткая святая святых.

Он похлопал Эша по плечу, а затем плавно двинулся из ресторана, останавливаясь лишь изредка, чтобы послать обаятельную улыбку гостю-другому, прежде чем двинуться дальше.

Парапсихолог вернулся к столу, откуда за ним с тревогой в карих глазах наблюдала Дельфина.

Улыбнувшись ей, он занял место, только что освободившееся после главного врача.

– Что ж, – сказал он, – весьма информативно.

Теперь следователь сидел спиной к стене, что давало ему неограниченный вид на зал с высоким потолком и находящихся в нем людей. Он вспомнил, что когда выписывался из психиатрического отделения лондонской больницы пару лет назад, то там настаивали, чтобы он продолжал принимать флуоксетин, который, по-видимому, был просто другой маркой прозака, и амитриптилина гидрохлорид; по крайней мере, до прекращения ночных кошмаров. Приступы тех кошмаров продолжали ему досаждать, но лишь время от времени.