Проклятие замка Комрек - Джеймс Херберт

– Дельфина, – сказал он тихо, но твердо, – я прибыл сюда не ради психоанализа. Мне надо выполнить работу, и я, даже прежде чем к ней приступить, понимаю, что здесь, в замке Комрек, присутствует что-то преступное и что-то мерзкое. Полагаю, вы чувствуете то же самое. Мое прошлое не имеет к этому никакого отношения.

– Пока не имеет, – сказала она, пристально на него глядя.

Он застыл на своем стуле, затем отодвинул пустую тарелку, чтобы можно было опереться локтями о стол, а подбородок положить на костяшки пальцев.

Хотя он некоторое время молчал, язык его тела стоил нескольких аудиокниг: поднятыми руками он защищал грудь и верхнюю часть живота, руки с переплетенными пальцами поддерживали подбородок, на лице застыло мрачное, каменное выражение. Дэвид воздвиг свой ментальный барьер, но все выдавала его физическая поза – такая, через которую психолог уровня Дельфины Уайетт мог мгновенно все различить.

Эш поднял голову, когда к ним приблизился сэр Виктор Хельстрем, ступая среди столов, сейчас в основном опустевших, и нацелившись на следователя своей странно большой головой со сжатыми в пучок чертами лица. С ним были трое его сотрапезников.

Дойдя до стола, за которым сидели следователь и психолог, Хельстрем тяжело дышал от напряжения, вызванного, без сомнения, поглощением обильного обеда. Он сердито уставился на них сверху вниз, меж тем как его догнали одетая в белое рыжеволосая медсестра, здоровенный на вид парень и тощий Дерриман.

– Как вижу, вы уже отобедали, Эш? – сказал Хельстрем, медленно восстановив дыхание.

Так-так, на сей раз никакого тебе «мистера», подумал Эш, догадываясь, что теперь он стал просто еще одним наемным работником. Что ж, он ведь отправлялся в Шотландию не для того, чтобы завести новых друзей.

– Да, сэр Виктор, – ответил Эш с той улыбкой, которую хранил только для тех, кто вызывал у него мгновенную неприязнь. Это было просто широким, обращенным кверху движением закрытым ртом, сопровождаемым невозмутимым взглядом. – Бифштекс был великолепен. Я думал пропустить десерт, но отведать какого-нибудь из ваших чудесных арманьяков.

– А я думал, что вам много чего надо сегодня сделать, – проворчал Хельстрем. – А у вас, доктор Уайетт, разве нет пациентов, которых надо повидать?

Стало быть, очарование длилось недолго, без враждебности подумал Эш. Независимо от его собственных чувств, сэр Виктор Хельстрем был клиентом – «клиентом» в собственном смысле этого слова, как всегда норовила предостеречь его Кейт, когда он сталкивался с неловким заказчиком.

Дельфина выглядела испуганной, как Бэмби, застывший в свете мощных фар мчащегося автомобиля.

– Доктор Уайетт лишь рассказывала мне о некоторых из медицинских процедур и об обслуживании клиентов здесь, в замке Комрек, – сказал он ради ее блага, глядя на Хельстрема со своего удобного кресла. – Фантастика, – добавил он, кивая головой, словно бы размышляя о достижениях больничного блока.

– Да, хорошо, все это к лучшему, но вы здесь не затем, чтобы восхищаться компетентностью медиков замка.

– Ни его великолепием, я согласен. – Следователь позволил себе приятно улыбнуться, чтобы разрядить ситуацию. – Думаю, я отведаю чашечку вашего великолепного кофе, а затем приступлю к серьезной работе. Насчет арманьяка я просто пошутил.

Хельстрем повернул свою странную большую голову, отыскивая официантку. Хлоя убирала с соседнего столика.

– Официантка! – рявкнул он. – Кофе для мистера Эша – а что доктор Уайетт?..

Дельфина кивнула едва ли не виновато.

– Два кофе, – приказал здоровяк. Тогда снова обратился к Эшу: – Надеюсь, вы не собираетесь тратить время и на сигару?

– Я сегодня бросил. Хотя чудесная кубинская сигара доктора Причарда была весьма соблазнительна. Коиба, так, по-моему, она называлась, – игриво добавил он.

Четыре пары холодных глаз негодующе смотрели на него сверху вниз, как будто все их владельцы знали, что следователь играет с Хельстремом. Но Эшу представлялось, что рыжая медсестра смотрит на него самым тяжелым взглядом, и он недоумевал почему. Почему она кажется такой враждебной.

– Ваш план в том, чтобы получить для начала общее представление о замке, так, мне кажется, вы мне сказали, – чуть ли не прорычал Хельстрем.

– Верно. Думаю, это займет почти весь остаток дня, но, может, мне удастся установить кое-какое оборудование для слежения. – Он сделал паузу. – Нам с вами, сэр Виктор, придется договориться о том, какие участки будут вне досягаемости для всех на этом этапе.

– Хм. – Это был грубый шум, ничего в особенности не означавший.

Потом Хельстрем махнул рукой, указывая сразу на всю группу, которая проследовала за ним через обеденный зал.

– С Дерриманом вы уже знакомы, и он, я думаю, должен будет сопровождать вас по всему зданию, – едва ли не приказал Хельстрем, затем добавил в порядке представления: – Это старшая медсестра Комрека, Рейчел Кранц, которая настаивает на произношении своего христианского имени, принятом в семнадцатом веке, – Рейчаел. – Он подчеркнул вторую гласную, словно она оскорбляла его как мелочная претензия.

Не давая себе труда встать, Эш отвесил облаченной в белое медсестре небрежный, но, тем не менее, вежливый поклон. Когда она оторвалась от созерцания Дельфины, в ее ореховых глазах появился другой, совсем другой взгляд. В нем присутствовала утонченная жесткость, если только одно возможно сочетать с другим, и человека более робкого, нежели Дэвид Эш, его враждебность могла бы испугать.

Некоторым образом она напомнила ему о фильме «Пролетая над гнездом кукушки», где одиозная медсестра Рэтчед (великое имя, подумал он) с жестокой ревностностью правила в палатах психиатрической клиники. Но медсестра Кранц с ее тонкими чертами лица и пышными темновато-рыжими волосами под маленькой шапочкой оказалась бы хорошим выбором для ремейка фильма из-за одного только своего присутствия. Была в ней суровая красота, и тело у нее, с его здоровыми изгибами, не сглаживаемыми формой, было привлекательным.

Она заставила его почувствовать себя неловко, и не из-за того холодного взгляда, которым она его окатила. Нет, это было из-за того, как ее глаза минуту-другую назад соединялись с глазами Дельфины. На этом месте он остановил свое воображение, не желая заходить дальше. К сожалению, он не мог так же легко проигнорировать плохо скрываемую враждебность, которую Кранц проявила к нему, как только отвлеклась от Дельфины.

– А это начальник службы безопасности Кевин Бэббидж. – Теперь, когда ресторан практически опустел, голос Хельстрема громыхал, доносясь через стол. – Сомневаюсь, чтобы вы с ним уже сталкивались, – он любит работать в тени.