Генерал-адмирал. На переломе веков - Роман Злотников

«Ллойд», сразу после гибели сотрудников поднявший стоимость страховки американских грузов в Тихом и Атлантическом океанах до запретительных величин, вследствие чего американские грузы теперь страховали только американские компании, потирал руки, видя, как разоряются его американские конкуренты. Товаропоток между Азией и Америкой в течение месяца упал на полтора порядка; он бы вообще иссяк, если бы Серверу не отозвали в Атлантику, где ситуация разворачивалась противоположным образом. Однако испанцы были воодушевлены своей первой победой в этой войне и пока совершенно не собирались сдаваться. К тому же на Филиппинах оставалась еще эскадра Монтехо, которая вскоре должна была пополниться новым мощным боевым кораблем. «Олимпию» испанцам удалось-таки захватить, и сейчас они лихорадочно приводили ее в порядок…

После окончания приема у императора я пригласил Ивана Дмитриевича в свой автомобиль. Сытин был возбужден.

— Я думаю, ваше высочество, американцы сдадутся еще до Нового года!

Я усмехнулся. Если бы все было так просто… Нет, положение у них пока действительно складывалось аховое. Сервера со своей эскадрой наводил шорох на американские торговые суда у Атлантического побережья. Он изначально выбрал довольно интересную тактику. Вернувшись в Кадис и подремонтировав корабли, а также дав отдых команде, он, приняв под охрану конвой транспортов с боеприпасами, продовольствием и подкреплениями для Кубы, выдвинулся на Канарские острова, где присоединил к своей эскадре наконец-то закончивший ремонт «Пелайо», спешно введенный в строй «Эмперадор Карлос V» и несколько более-менее мореходных испанских миноносцев. После чего добрался до Праи, где и оставил все броненосцы, транспорты и «Кристобаля Колона», не обладавшего необходимым для его планов радиусом дальности, а сам двинулся к Карибам эскадрой из шести крейсеров в сопровождении одного угольщика.

На Пуэрто-Рико он прибыл 20 июля. Вот так, внаглую, под носом у американцев, которые его прошляпили. Ну да их эскадра в первую очередь была занята блокадой Кубы и поддержкой своих войск… Загрузившись углем и дав экипажам два дня на отдых, Сервера вышел на охоту на трансатлантические маршруты. Время у него было. Несмотря на то что американцы уже высадили на Кубу войска, силы испанцев там держались довольно стойко. Ну еще бы, их армия воевала на этом острове уже который год и вполне адаптировалась к местным условиям. К тому же им еще до начала войны успели закинуть припасы и снаряжение. Ну а кроме того, на стороне испанцев, ко всеобщему удивлению, сразу после высадки американцев выступили еще и около двадцати тысяч бывших мятежников. К американцам же примкнули только около семи тысяч таковых. Возможно, дело было в том, что Сагаста до начала войны дал мятежникам многое из того, за что они воевали. А никаких иллюзий насчет большого северного соседа никто из местных не строил. Поэтому к моменту подхода Серверы к Пуэрто-Рико испанцы успели дважды ликвидировать попытки американцев высадиться на остров, а третья высадка могла считаться условно успешной только вследствие того, что высадившиеся на Кубе американские войска днем и ночью поддерживались крупнокалиберными орудиями американских броненосных крейсеров и броненосцев. Американцам противостояли не только испанцы и местные ополченцы, но еще и климат, и враждебная природа острова. Уже через две недели после высадки в американской армии началась эпидемия малярии. Дело усугублялось еще и тем, что снабжение и медицинское обеспечение у американцев было поставлено из рук вон плохо. А последней каплей стали партизанские наскоки испанцев и их союзников из числа бывших мятежников, которые за три года, пока они гонялись друг за другом по острову, очень в этом поднаторели. В итоге, несмотря на то что первая высадка американских войск на остров началась еще 17 мая, а успешная, третья попытка, состоявшаяся под охраной стянутой к месту высадки всей эскадры адмирала Сэмпсона, в которую вошли самые современные корабли американского флота, пришлась на 6 июля, вплоть до начала августа никаких наступательных действий американцы там не вели. Только отбивались от «булавочных уколов» испанцев и укрепляли свой лагерь. Отчего командующего войсками янки даже вызвали на слушания в Конгресс — сенаторы были крайне недовольны таким затягиванием войны. По всем расчетам, они уже должны были полностью захватить Кубу, а вместо этого результатом развязанной войны стали только жуткие потери американской торговли из-за действий «этого испанского пирата Серверы» в Азии и торгового эмбарго, объявленного крупнейшими европейскими державами. Россия, благодаря моим усилиям, вызванным кое-какими планами на будущее, к эмбарго официально не присоединилась, но добровольно соблюдала его условия. Партнерами американцев в Европе, с которыми они могли продолжать торговать, остались лишь парочка нейтралов. И вот как раз в это время у атлантического побережья САСШ появился Сервера…

— Не думаю, что американцы сдадутся, Иван Дмитриевич, — не поддержал я Сытина. — Они — люди упорные. А и денег, и людей у САСШ куда больше, чем у испанцев.

— Дык они же такие убытки несут! А пока они войну не закончат, никто эмбарго с них снимать не будет. Нет у них никакого резона войну-то продолжать. Этот испанский страх Господень, адмирал Сервера, на них такого ужаса нагнал, что им и деваться-то некуда. Непременно мира запросят.

— Ну, я бы на это не рассчитывал, — снова, не согласился я. — Нынешней администрации никак на мир при нынешних условиях идти нельзя. Побед у них покамест нет, а если закончить войну одними поражениями, так Мак-Кинли не только не светит второй срок, о котором он явно мечтает, но республиканцы вообще могут с треском проиграть выборы.

Сытин изумленно уставился на меня:

— Да как же это… да что же это… да как же можно так-то… чтобы люди гибли за то, чтобы какие-то дурацкие выборы выиграть?.. — Он потерянно замолчал.

А я снова усмехнулся про себя. Ой, Иван Дмитриевич, Иван Дмитриевич, сколько еще печальных открытий принесет нам грядущий век…

Появившись на трансатлантических маршрутах, Сервера не стал заморачиваться захватом и продажей призовых американских судов (как он делал в Азии, наполняя и собственную мошну, и кошельки команд своих крейсеров, что являлось одной из причин того обожания, с каким команды относились к адмиралу), а начал их просто топить, забирая с кораблей только уголь из угольных ям и деньги и ценности из корабельных сейфов. Почти неделю он действовал безнаказанно, утопив за это время семнадцать американских судов, в каковой охоте ему очень помогло наличие на «Эль Сиде» и «Фердинанде Католике» радиостанций. Но затем одну из шлюпок с американским экипажем, высаженным Серверой с уничтоженного им корабля, после того как испанцы перегрузили с него уголь, подобрало португальское судно, и до американцев наконец дошли чрезвычайно печальные известия. Это немедленно привело в движение все американские морские силы. Из эскадры Сэмпсона тут же была выделена Летучая эскадра коммодора Шлея, в которую вошли самые быстроходные американские корабли. Она двинулась в Атлантику искать Серверу, а особая северная сторожевая эскадра покинула рейд Нью-Йорка и принялась барражировать вдоль Атлантического побережья САСШ. Эскадра же Сэмпсона, временно ослабив блокаду Кубы, оттянула большую часть сил на север. То есть сделала то, чего Сервера и добивался, выходя на трансатлантические маршруты. Так что остальная испанская эскадра, состоявшая из броненосцев, миноносцев и транспортов с подкреплениями и снабжением для испанских сил на Кубе, которую Сервера оставил у Праи, благополучно добралась до Пуэрто-Рико и встала на якорь на рейде Сан-Хуана. Положение на некоторое время зависло в неустойчивом равновесии. У американцев было больше сил и возможностей, а испанцы пока обыгрывали их тактически. Все должно было решить следующее крупное сражение. А в том, что оно не за горами, — сомневаться не приходилось.