Генерал-адмирал. На переломе веков - Роман Злотников

— Возможно, будем… — Я снова задумался. — Сделаем так. Пусть после появления заметок в этих газетенках агенты купят несколько экземпляров. Если до назначенного срока операции «Мэн» не взорвется, включим и уже подготовленный вариант. Для наших подкормышей даже будет более убедительно, если все то, что мы им подсунем, окажется уже где-то напечатано, хоть и в таких «подтираловках»… Ну и в этом случае будет неплохо «забыть» еще экземплярец-другой в каком-нибудь публичном месте. Лучше там, где собираются журналисты или, скажем, адвокаты. У тех тоже языки что помело… Да еще и как-нибудь выделить, ну там отчеркнуть или обвести нужную заметку. Но это уже на следующий день после того, как все произойдет. И с этим не перебарщивать. Два экземпляра — не более. Если даже они не сработают — ну и пусть… Короче, что я тебя учу? Давай готовь план операции и мне на утверждение.

Канареев кивнул и вышел. А я потер лицо ладонью. Черт, какой тяжелый день…

Конец января и первые две недели февраля прошли в напряжении. Макаров, сменивший по отношению ко мне гнев на милость, прислал телеграмму из Англии, где на верфях Ньюкасла строился первый ледокол, предназначенный для арктических льдов. Он сам напросился наблюдать за этим проектом, когда испытания новых снарядов перешли в фазу рутины.

Я не помнил, когда в реальности был заложен «Ермак», но здесь, у нас, он был заложен в начале прошлого года после окончания работы большой проектной комиссии, в которую входили около десяти человек, в том числе Менделеев. До позапрошлого года я о ледоколах и не вспоминал, но затем ко мне обратился Макаров и с воодушевлением принялся убеждать меня в необходимости постройки такого корабля. Тогда-то я и припомнил «Ермака». И прикинул, что, если здесь Русско-японская война будет развиваться примерно так, как это было в реальной истории, и придется собирать вторую тихоокеанскую эскадру, то от Питера до Владика через Северный морской путь всего около четырнадцати тысяч километров. А если я правильно помню, вторая тихоокеанская эскадра вынуждена была пройти более тридцати и — с измученными командами, изношенными механизмами и заросшими днищами — вступить в бой. Если же она без боев проскочит во Владивосток (а это вполне реально, при условии, что мы успеем накопить опыт эксплуатации «Ермака» и через пару-тройку лет построить еще несколько линейных ледоколов), там экипажи слегка отдохнут, подшаманят корабли, почистятся, и… Ой как интересно получается.

Что же касается дальности хода, все новые корабли сейчас закладываются с нефтяным отоплением котлов; слава богу, на крейсерах, являющихся развитием моей «золотой» серии, оно уже отработано, а заправка кораблей с танкеров в море — это вам не перегрузка угля с угольщиков. В разы легче и быстрее. Тем более что сделать это в море, с учетом одной промежуточной заправки в Архангельске, придется всего один раз…

Короче, деньги на постройку «Ермака» я выделил из собственных средств, так что заказ был оформлен молниеносно, и все это время я весьма активно отслеживал процесс постройки ледокола. Но сейчас мне было не до него… Более того, я отодвинул в сторону даже разработку проекта укреплений Порт-Артура. Наши корабли заняли его еще в декабре 1897-го. Причем это произошло так, что я долго и воодушевленно плевался. Потому что государство, да еще такое, как Россия, просто не может себе позволить уподобиться, скажем, бандитам 1990-х. Мы просто… отобрали Порт-Артур у китайцев. Внаглую. Наплевав на все заключенные у нас с ними договоры. Поступив так, как до сего момента позволяли себе поступать только англичане и немцы. Ну и чем мы тогда лучше их?.. А японцев наш поступок взбесил. Потому что всего лишь два с половиной года назад мы вместе с немцами и французами заставили их уйти из захваченного ими по результатам Японо-китайской войны Порт-Артура. Сделав умное лицо и призвав их к непременному соблюдению морали и норм международного права. А затем немцы оттяпали себе Циндао, и сразу же после этого мы подгребли под себя Порт-Артур. Безо всяких оснований и всего лишь за банальную взятку. М-мерзко…

Но делать было нечего. Сам же отказался от всех постов, на которые меня тянул Николай, вот потому и возможностей проконтролировать подобные ляпы у меня слишком мало. А с другой стороны — незамерзающий порт на Тихом океане России нужен? Да уж не помешает. Возможности погреть руки в Китае и Корее тоже, скорее всего, благотворно отразятся на нашем бюджете. Причем, если мы с доброй миной от таких возможностей откажемся, это отнюдь не означает, что те же корейцы и китайцы смогут использовать свои ресурсы для себя любимых. Все равно они попадут в чьи-нибудь загребущие руки — немцев, японцев, англичан. Так пусть лучше мы…

Так что поначалу за разработку планов укреплений Порт-Артура я взялся с жаром, тем более что у меня для этого имелись и личные впечатления, и фотографии, сделанные во время посещения гавани Люйшуня во время моего первого и пока единственного путешествия на Дальний Восток на крейсере «Владимир Мономах». Впрочем, естественно, это были только прикидки. Действительный план укреплений будет разработан только после проведения геодезической съемки и привязки на местности. То есть после работы проектной группы в самом Порт-Артуре. Куда она и должна была отправиться в марте сего года на пароходе Доброфлота. Я же приказал начать накопление цемента, арматуры, проката и других строительных материалов, чтобы немедленно по утверждении проекта начать их заброску в Порт-Артур. А также предусмотреть в бюджете флота покупку минимум пяти экскаваторов и заказ на постройку во Владивостоке большой драги для углубления гавани. Опять репортерская свора начнет визжать, что я растранжириваю бюджет флота на покупку ненужных вещей у себя самого…

Но сейчас все это отошло на второй план. «Мэн» стоял в Гаване, и более ничего мне в голову не лезло.

И вот наконец наступило 15 февраля.

Глава 8

— И сим утверждаю представленный устав… — Николай торжественно поставил свою подпись и выпрямился, окидывая собравшихся горделивым взглядом.

Я молча стоял, слушая нашего царя и самодержца. И настроение у меня было просто великолепное. Впрочем, оно оставалось таковым уже почти четыре месяца. А причин тому с течением времени становилось все больше…

Все началось 16 февраля. «Мэн» взорвался. Из осторожности мы не стали, как это было в первоначальном плане, заранее выпускать акул пера крупного калибра. Зато, едва только сообщениями о взрыве вскипели все телеграфные агентства, акулы развернулись на полную катушку. В ход пошло всё. И что сведения о том, что американцы собираются сами взорвать свой корабль, появились аж за двадцать дней до взрыва, и ехидные вопросы. Почему это практически весь экипаж «Мэна» оказался укомплектован исключительно чернокожими? Как это сообразуется с практикой комплектования команд в американском флоте? И как так получилось, что при взрыве корабля не погиб ни один белый офицер? И многое-многое другое, что в основном было истинной правдой — очень неприятной правдой — и лишь отчасти даже не ложью, а… ну, не слишком достоверными предположениями. Или просто этакой яркой иллюстрацией. Типа того, как господин Колин Пауэлл, убеждая Совбез ООН в наличии у Хуссейна оружия массового поражения, потрясал пробирочкой со спорами якобы «сибирской язвы». И что с того, что ни «сибирской язвы», ни какого-либо другого оружия массового поражения у Хуссейна потом не обнаружили? Дело-то было сделано…