Дьявол в Лиге избранных - Линда Ли

Я вполне невинно разузнала о Сойере, когда Никки рассказывала мне о будущих гостях. Мы работали над рассадкой гостей, и угадайте, с кем рядом было решено посадить художника? Со мной! Не то чтоб у меня было намерение пофлиртовать. Я не флиртую, во всяком случае с мужчинами, которые предпочитают женщин. Не будем также забывать, что я все еще замужем. Но факты таковы: мой муж неизвестно где тратит мои деньги, будто он арабский шейх и у него на заднем дворе бьет нефтяной фонтан.

День приема начался с ослепительно голубого неба. Было тепло, но не жарко – идеальная погода для вечеринки.

Я с особой тщательностью оделась – блузка из белой воздушной органзы с высоким воротником и жемчужными пуговицами поверх скромной и совершенно пристойной комбинации, заправленная в черную шелковую юбку до щиколоток. Я надела черные сатиновые лодочки с маленькими алмазными пряжками. Волосы я собрала в элегантный французский узел.

Придя за полчаса до начала во дворец Граутов, я застала его обитателей в панике. Всегда невозмутимый Говард был взвинчен, его румяное лицо просто пылало.

– Она сошла с ума, точно тебе говорю. Тронулась.

– Что случилось?

– Она раскидала одежду по всей комнате, перемерила все, что есть во всем Техасе...

– Но мы же купили ей одежду для сегодняшнего вечера.

– Вот и скажи ей это. Она кричит, что не выйдет к людям в этих старомодных тряпках.

Совмещение образов акулы юриста и ранимого мужа привело меня в замешательство. Только это могло послужить причиной того, что я, сама того не ожидая, задала вопрос, который крутился у меня в голове:

– Объясни мне, почему ты хочешь, чтобы Никки взяли в Лигу, если ты не очень-то жалуешь светских женщин и уж точно плевать хотел на пристойное поведение?

Секунду он смотрел на меня.

– Просто потому, – растерянно проворчал он.

– Так почему же? – нетерпеливо спросила я. Он взвыл:

– Будь все проклято! Да потому, что я пообещал себе, когда женился, что дам ей все, чего у нее никогда не было. Большой дом. Много одежды. Дорогие украшения.

– Ты сделал это.

– Да, я знаю. – Он замялся и с тоской поднял глаза к потолку. – Но я не смог дать ей друзей.

Да уж, это точно был не тот ответ, которого я ожидала.

– Ты думаешь, их тоже можно купить? – недоверчиво спросила я.

Ему это не понравилось, но он не сдавался:

– Я хочу, чтобы Никки вписалась в общество. Но ей всегда кажется, что она недостаточно хороша. И я схожу с ума, потому что это неправда! Она самый чудный человек, которого мне доводилось видеть. Черт возьми, она моя жена, не так ли?

Пару секунд он улыбался и кивал головой, но потом снова собрался с мыслями. К этому моменту его ранимость исчезла, и на смену ей пришла решимость.

– Я знаю, что если только ей удастся попасть в ваше дурацкое общество светских дам, они мгновенно влюбятся в нее. Они будут в очередь выстраиваться, чтобы подружиться с ней. Возможно, это ей наконец докажет, что она не хуже других. И если единственный способ заставить людей встретиться с ней – это заключить с тобой сделку, чтобы ты провела ее в Лигу, пусть так и будет.

Я отшатнулась. Одновременно я почувствовала:

а) обиду за то, что меня и моих подруг назвали «дурацким обществом светских дам»;

б) досаду оттого, что соглашение, которое я с ним заключила, выглядит так... грубо, если называть все своими именами;

в) неожиданное волнение при мысли о том, на что он готов пойти, чтобы сделать свою жену счастливой.

Не будучи в восторге ни от одного из этих чувств, я подобрала подол юбки и побежала (слишком быстро) по лестнице в спальню Никки.

Я обнаружила ее стоящей посреди моря тафты, разных леопардовых тряпок, перьев и бог знает чего еще. Среди этого яркого барахла не было ни единой «сдержанной» вещи.

– Никки, что случилось?

Она обернулась ко мне. Макияж ее поплыл.

– Они возненавидят меня, так же как Кэнди и Мисти, Оливия и все остальные!

Думаю, именно в этот момент я и поняла, что мне не все равно. Я не позволяла этой мысли просочиться сквозь мою обычную сдержанность, потому что на самом деле не хотела испытывать по отношению к ней ничего помимо чувства долга. Но это случилось. Она выглядела такой обиженной и испуганной – такой, как во время школьного ленча, когда я не стала ее защищать.

Я подошла и взяла ее за руки:

– Они полюбят тебя.

– Тебе легко говорить...

– Да, но теперь ты знаешь, что надо делать, чтобы вписаться в их компанию. Теперь ты знаешь.

– Как ты можешь так говорить? Я не усвоила ничего из того, чему ты пыталась меня научить.

– Но все это осталось здесь, – я указала на ее лоб, – в твоей голове. – Из коробки с бумажными платками, которую горничная держала наготове, я вытащила сразу три и вложила их в руку Никки. – Ты справишься. Перестань волноваться о том, что подумают или скажут люди. Думай о том, чего ты пытаешься достичь. Ты хочешь войти в Лигу избранных. Стать членом светского общества. Вписаться. Ты можешь сделать это. Ты можешь быть кем угодно – просто прекрати копаться в себе.

Она долго и сурово на меня смотрела – не было больше взбалмошной Никки и ее сияющей улыбки.

– По-твоему, я все это время копалась в себе?

Знаю, знаю, я очень прямолинейна.

– Давай скажем так: ты все усложняешь. Перестань размышлять, Никки. Все, что тебе нужно, у тебя есть. Надевай то, что мы выбрали. И помни: платье – лишь фон для леди. Главным является она сама.

Видно было, что она все еще не знает, чему верить:

– Ты можешь сделать это, Никки, если действительно хочешь. И если ты не доверяешь моим советам, если ты чувствуешь, что тебе легче будет сделать все по-своему, поступай как знаешь. Это твой выбор.

Я оставила ее одну и спустилась вниз к Говарду.

Прием был назначен на семь. В шесть пятьдесят восемь Говард запаниковал. В шесть пятьдесят девять он попытался громко позвать Никки. Когда пришли первые гости, Никки так и не появилась.

Говард один приветствовал прибывших с натянутой улыбкой. Он никого не похлопал по спине, хотя я была уверена, что в обычной ситуации он бы это сделал. Мне даже пришла в голову мысль, что отсутствие Никки благотворно на него влияет.

На обед были приглашены двадцать человек, включая меня. К семи пятнадцати пришли все, кроме Сойера Джексона... и Никки.

Я стояла в стороне и наблюдала за удивлением на лицах людей, видевших меня. Но мне было все равно. Даже я стала с нетерпением ждать появления гвоздя программы. Хотя я не знала точно, кого больше хочу увидеть, Никки или моего художника.

Мне так и не удалось это выяснить, потому что на верхней лестничной площадке появилась Никки, и все взгляды обратились к ней. У меня голова пошла кругом, как сказали бы в мелодраме.