Берег мечты - Гиррейру Виктория

— Что же тебе нужно от меня?

— Ничего, — ответила Роза. – Это тебе нужно выслушать то, что я скажу. Надеюсь, после нашей беседы ты успокоишься, а может, даже излечишься.

— Не слишком ли ты переоцениваешь свои возможности? – язвительно усмехнулась Амапола, но Роза, не отреагировала на её реплику, продолжила:

— Ты должна понять, что твой муж мне абсолютно не нужен. Жизнь развела нас, и мы теперь чужие люди. Отасилиу женат и, если я, хоть что-то понимаю в женатых мужчинах, он счастлив. Он любит тебя! Это он упросил меня прийти сюда и поклясться перед тобой, что между нами ничего нет, и никогда не будет.

— И ты княнёшься?

— Да, клянусь. Ты можешь не поверить мне, но ты должна поверить Отасилиу. Ведь вы же любите друг друга!

— Любим, — повторила вслед за ней Амапола. — И ты – единственное, что омрачало наши отношения.

— Так вот, запомни: я не собираюсь омрачать вашу жизнь и ваше счастье. Ни для тебя, ни для Отасилиу я не представляю никакой опасности. Ты веришь мне?

Амапола почувствовала на себе испытующий взгляд Розы и ответила, тяжело вздохнув:

— Знаешь, как трудно поверить человеку, не видя его глаз! Но я почему-то тебе… верю. Возьми свой нож. Я знаю, ты не любишь с ним разлучаться.

— Спасибо, — сказала Роза. – Я уверена, ты поправишься.

— Я тоже на это надеюсь, — отозвалась Амапола. – Если ты обманула бедную слепую, то гореть тебе за это в аду. Но если ты сказала правду, то большое тебе спасибо, ты открыла мне глаза!

— К тебе вернулось зрение?!

— Нет, мои глаза по-прежнему ничего не видят, но я, кажется, прозрела! – с улыбкой сообщила Амапола. – А ты не боялась оставлять возле меня нож?

Роза тоже улыбнулась:

— А у него с самого начала было убрано лезвие! Помнишь тот щелчок?

Они обе рассмеялись и на прощание от души пожали друг другу руки.

После отъезда Розы Отасилиу не без опаски вошёл в комнату Амаполы. Знал от Венансиу, чем закончилась беседа двух женщин, однако непредсказуемый нрав Амаполы заставлял его быть настороже.

— Душечка, это я, — промолвил он с нежностью, протягивая ей обе руки. – Иди ко мне. Осторожнее, не споткнись!

Амапола уверенно взяла его за руку и сказала, озорно сверкнув глазами:

— Не беспокойся, любовь моя, у меня глаз, как у орла!

— Крошка моя, ты хочешь сказать?…

— Да! Да! Я вижу! – подтвердила его догадку Амапола. – На тебе коричневый костюм, у тебя седая борода, рожа у тебя наглая, но я тебя люблю!

— Неужели? Ты действительно видишь?! – всё ещё не мог поверить в это чудо Отасилиу.

— Да! Я не только прозрела, но и помолодела на сто лет! – сказала, целуя его, Амапола. – Спасибо тебе. Я вмиг оправилась от травмы, а заодно и от розофобии! Я избавилась от ревности, мой дорогой, и от всех страхов перед Розой Палмейрау. Она сотворила чудо. Нет, это ты сотворил чудо, уговорив её прийти ко мне! Я тебя обожаю!…

Подхвати «душечку» на руки, счастливый Отасилиу понёс её в кровать, но тут Венансиу сообщил из-за двери, что пришла Адма, которая теперь ходила сюда открыто, объясняя свои визиты сочувственным отношением к внезапно ослепшей «доне Амаполе». Многие, узнав о том, что Адма навещает Амаполу, удивлялись: «Выходит, у неё тоже есть сердце?» Отасилиу был искренне благодарен Адме за участие, но в этот раз она пришла явно некстати, и он с большим сожалением вышел из спальни, предоставляя возможность гостье пообщаться с его женой.

Сёстры порадовались прозрению Амаполы, договорились, что будут опять встречаться тайком в церкви, а потом Адма нахмурилась и сказала жёстко, гневно:

— Ты действительно можешь быть спокойна, Розе Палмейрау не нужен твой муж, потому что она нацелилась на моего мужа.

— Какой кошмар! – всплеснула руками Амапола. – Откуда ты знаешь? У тебя есть доказательства?

— Пока только косвенные, — ответила Адма. – Феликс очень изменился с тех пор, как провёл ночь в её борделе. И продолжает ходить туда чуть ли не каждый вечер якобы для бесед с избирателями в непринуждённой обстановке. Но я положу этому конец! Ты не принимай всё это близко к сердцу, тебе ещё нельзя волноваться. Я справлюсь со своими проблемами сама. Ты же знаешь, я умею держать удар и умею защищаться. Роза Палмейрау будет повержена! А Феликс опять вернётся в лоно семьи, и ему не обязательно знать, что я для этого делаю!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Адма, как известно, никогда не бросала слов на ветер, и вскоре Феликс получил от неё первый сюрприз. Приехав однажды вечером к Розе, он был обескуражен её внезапной холодностью. Она не позволила ему даже приблизиться к себе, а когда он попытался сломить её сопротивление, пригрозила кинжалом. Феликс не мог понять, чем вызвана такая перемена, и Роза объяснила ему:

— Я решила исправить свою ошибку. Мы больше не должны видеться наедине. Ко мне заезжала твоя жена…

— Зачем?!

— Якобы скатать, что не разделяет мнение Августы и других святош, а на самом деле дала понять мне, что не потерпит наших с тобой отношений.

— И ты её испугалась? Я не узнаю тебя, Роза!

— Нет, не испугалась, — ответила она. — Просто я приехала сюда не ради скандалов. А если твоя жена подозревает меня, то мира и покоя здесь не будет. Поэтому вам лучше уйти, сеньор префект!

— Ты плохо меня знаешь, Роза, — сказал Феликс. – Я умею добиваться своего!

— Я действительно плохо тебе знаю, – согласилась она. – Однако и ты не всё обо мне знаешь. Поэтому нам лучше расстаться.

Феликсу, конечно же, было невдомёк, что Роза с самого начала казнила себя за эту внезапно вспыхнувшую любовь. Она никогда не забывала о том, что Феликс, вполне вероятно, может быть виновником исчезновения её сестры и племянника. Розе очень не хотелось в это верить, но исключать такой вероятности она не имела права. Особенно после того, как дядюшка Бабау пересказал ей свой разговор c Ондиной.

— К сожалению, старухе ничего не известно о женщине с ребёнком, приходившей в дом Геррейру, — докладывал он Розе. — Но зато она точно знает, что у сеньора Бартоломеу есть сын. Перед смертью он сам сказал ей об этом и попросил её позаботиться о мальчике, когда тот приедет. И Ондина ждёт его. Она уверена, что твой племянник жив и однажды он появится в доме своего отца!

Сообщение дядюшки Бабау во многом помогло Розе принять трудное решение, о котором она и сказала Феликсу. Надо сначала докопаться до истины, а потом уже давать волю своим чувствам. Если выяснится, что Феликс иепричастен к исчезновению Арлете, то никакая Адма не смажет помешать их любви!…

— Я знаю о тебе самое главное, — прервал её мысли Феликс. — Ты любишь меня? И это означает, что наш разговор ещё не окончен. Сегодня мне и впрямь лучше уйти, но я приду в другой раз. Имей это в виду!

— Ты ничего не понял, — сказала ему Роза. — Я сама решаю, кого мне любить, а кого нет. Поэтому забудь сюда дорогу! Это моё последнее слово.

Эриберту, подслушивавший их разговор за дверью, в тот же вечер доложил Адме, что выполнил её задание, и позволил себе сделать некоторые выводы:

— Вы оказались правы, между ними действительно что-то было, но сегодня она дала сеньору Феликсу решительную отставку. Он вылетел оттуда пулей, и, я думаю, больше никогда туда не вернётся.

У Адмы же на сей счёт, было другое мнение.

— Нет, эта история ещё не закончена, — сказала она. – Я знаю Феликса, он ни за что не отступит. Я должна рассматривать это как временную передышку и готовиться к новому, беспощадному, сражению!

Глава 25

Рита в который раз попыталась уговорить Селминью уйти из борделя и подыскать какую-то другую, приличную, работу, но получила весьма грубый отпор.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да кто вы такая, чтобы вмешиваться в мою жизнь? Отстаньте от меня! — сказала ей Селминья. – Приглядывайте, лучше за своей дочкой!

Рита плакала, рассказывая об этом Жудите, навестившей её в тот день, а Шику случайно подслушал их разговор. Таким образом, ему стала известна тайна Риты, и он тотчас же выгнал ее из дома, не желая выслушивать никаких объяснений.