Несколько шагов до прыжка (СИ) - "Val. Ekkert"

И вообще всё будет, наверное, примерно так же, как было — Криденс надеялся только, что теперь Альбус и Геллерт станут цапаться с меньшим надрывом. И останется прежним то, что они не расходятся в важных вопросах. И…

И надо будет их просто поздравить лично, когда они появятся на катке. Может быть, даже обнять. А может, и сказать что-нибудь сентиментально-идиотское, что в голову придёт. Его вторая семья сейчас переживала период воссоединения, и кем он будет, если попытается остаться в стороне от этого?

Честити слегка подтолкнула его локтем, Криденс вздрогнул и разлепил губы:

— Да, звонил. Выбираются из койки и едут. Всё получилось.

Честити с шумом выдохнула — надо же… Криденс, на самом деле, не ожидал, что она за столь короткий период так привяжется к наставникам, чтобы волноваться за их личную жизнь.

— Это замечательно, — с чувством сообщила Честити, слегка ослабив объятия — для того, чтобы заглянуть ему в глаза. — Но если они едут, то тебе нужно надеть коньки. Между парниками и вами слишком маленький перерыв, так что сейчас у тебя начнётся последняя тренировка. Мы будем болеть за Скамандера и Голдштейн?

Криденс улыбнулся и поцеловал её в висок:

— И за Хардиса и другую Голдштейн — тоже.

В самом деле, не за французов же им болеть. И даже не за корейцев.

А Ньют Скамандер, ко всему, когда-то учился у Альбуса. И тот наверняка сегодня будет переживать и за бывшего подопечного тоже.

Громко стукнула о стену дверь из внутреннего коридора. Криденс и Честити резко поднялись со скамейки.

К ним обоим шагали сильнейшие спортсмены сборной со своими тренерами и хореографами — наверное, «команда Грейвза» встретилась с Альбусом и Геллертом в отеле, и все вместе они поехали на каток.

Криденса нечасто охватывало такое сильное желание глупо улыбаться и всех обнимать. Или пожать всем руки, если отношения были недостаточно близкими для объятий.

Он шагнул к Геллерту и, не размениваясь на слова, повис у него на шее. Тот сначала опешил, но потом с непривычной неловкостью приобнял Криденса в ответ.

— Я безумно рад за вас, — пробормотал Криденс ему в плечо. — Правда.

— Ну-ну, — скомкано отозвался Геллерт. — Давай договоримся. Ты сегодня получаешь медаль — заметь, я не говорю, какую именно! — и после соревнований мы идём в хороший ресторан всей спортивной семьёй, и ты можешь заказать за мой счёт… что-нибудь. Хорошо?

Криденс фыркнул:

— Геллерт, я соглашусь, конечно, но не думай, что мне вообще нужна от тебя благодарность. Я просто делал для вас то, что хотел делать. Для вас и ради вас. Вот насчёт этого — договорились?

Отстранившись и глянув ему в лицо, Геллерт тихо рассмеялся и кивнул.

Альбус стоял неподалёку с видом человека, абсолютно довольного жизнью. Разве что слегка косился на Скамандера, но это было вполне объяснимо.

Криденс коротко улыбнулся всем и, отстранившись от Геллерта, сдёрнул спортивную куртку. Под ней была костюмная рубашка — чёрная, со вставками огненно-рыжего. «Всадник Апокалипсиса, танец смерти, ну да», — говорил Геллерт, показывая ему костюм.

Последняя тренировка.

А дальше… а потом…

А потом будет победа.

И никто не посмеет в ней усомниться.

~

— Ньют?

Он обернулся. Легко улыбаясь и держась на небольшом расстоянии, на него смотрела Лита.

Ньют подавил зародившийся в горле досадливый вздох. За все годы, прошедшие с того юниорского Чемпионата, они почти не общались — так, приветствовали друг друга на Мировом и командном, и всё. Ему почему-то отчаянно не хотелось её видеть сверх необходимого, а что она там себе думала, Ньют не знал и знать, в общем-то, не желал. И почему Лита подошла именно сейчас, он, в принципе, догадывался, но надеялся, что ошибается. В конце концов, деморализация соперников — крайне неспортивно.

Нет, он правда об этом подумал? Всё циничнее и циничнее…

— Да? — он состроил ответную улыбку, подходя к Лите чуть ближе. Если ей вдруг стало нужно поговорить, то… он пойдёт навстречу. Они могли быть соперниками, но оставаться врагами не хотелось.

Она расправила плечи. Ньют поневоле напрягся: он всё ещё неплохо помнил, в каких случаях Лита принимала подобную позу. Язык её тела всегда был богат, и обычно, так выпрямляясь, она готовила… не самые приятные реплики.

— Я вижу, дела у тебя пошли в гору?

Он криво улыбнулся. Начало, конечно, будет мирным.

— Пошли, — осторожно ответил он, почти поневоле отводя взгляд и ища глазами своих. Куини сидела на фигуристской трибуне почти рядом, Персиваль стоял вместе с Серафиной, Патриком, Тиной и Ричардом немного дальше и вряд ли мог их слышать. Около Куини отчего-то торчали Гриндельвальд и Дамблдор, и Ньют отвернулся. Вот ещё не хватало смотреть на бывшего тренера во время разговора с бывшей же партнёршей. — Спасибо, что интересуешься.

Лита, не прекращая улыбаться, шагнула вперёд, сокращая расстояние. Ньют сумел не отпрянуть.

Чёрт дери, вот только этого ему не хватало к обычному волнению…

— Я рада с вами соперничать, — прямо высказалась Лита. — Всё ждала, когда это случится. Вы сильны, а ты, я думаю, помнишь, что мне нравится реальная борьба.

Ньют стиснул зубы. Конечно, он помнил.

— Мы постараемся тебя не разочаровать, — вырвалось у него. Надо же, он никогда не считал себя умеющим вести подобные разговоры и отпускать такие шпильки.

Лита усмехнулась в ответ:

— Я в этом не сомневаюсь, Ньют.

Они помолчали. Чёрт, если бы не элементарная вежливость, Ньют просто развернулся бы и отошёл подальше, к Персивалю, но…

— Мне жаль, что тогда так вышло, — брякнул он — просто чтобы что-то сказать. Ну и из той самой вежливости.

Лита хищно ухмыльнулась. Прямо-таки ощерилась. И теперь Ньют всё-таки отступил на шаг. Ему это не нравилось. Совсем.

— А мне — нет, — с обманчивой мягкостью отозвалась она. — Ни разу. Спасибо за разговор.

И, развернувшись, ушла.

Ньют потряс головой, пытаясь понять, что чувствует. Вот тебе и «не стать врагами». Мда.

Естественно, он не хотел бы вернуться в Британию, снова встать в пару с Литой и вообще тренироваться у кого-то, кроме Персиваля, катать с кем-то, кроме Куини — ни в коем случае. Он просто хотел поддержать — или закончить — не самый приятный разговор.

Ну да. Поддержал. Закончил.

Как ни крути, а хотя бы её тоном Ньют был задет. Сейчас, за десять минут до начала последней разминки, нервы были на пределе, и деморализовать его могло что угодно.

И, похоже, Лита прекрасно это понимала.

А они с Куини ещё и предпоследний номер вытянули.

А последний — как раз Лита со своим Бэрком.

Проклятье.

Ньют сел рядом с Куини и уставился на свои колени. Зря — один их вид всколыхнул воспоминания.

Его плеча коснулась ладонь Куини:

— Ньют, не переживай. Ты же её знаешь, она не удержится от того, чтобы понаблюдать за нашим прокатом. А мы откатаем так, что она ахнет. И ошибётся. Думай об этом, а не о том, что…

— Стерва и… не самого высокого уровня интеллекта девушка, — неожиданно заговорил Гриндельвальд. Ньют повернул голову в его сторону. Дамблдор куда-то ушёл — Ньют искренне надеялся, что не за Литой. Ну, мало ли. — Скамандер, я вас видел. И вам есть, что им противопоставить, ну да ты сам в курсе. А если ты позволишь сопернику испортить тебе настроение, ничего хорошего из этого не выйдет. Мне можешь поверить.

Ньют слабо улыбнулся. На удивление по поводу того, кто именно его сейчас утешал, сил уже не было. В конце концов, Чемпионат мира… они все сейчас были в одной лодке.

Он сжал руку Куини и поднялся, кивая Гриндельвальду:

— Спасибо.

И зашагал к Персивалю. Подошёл, прижался плечом к плечу — ближе некуда, с учётом людей и суеты вокруг.

Персиваль незаметно стиснул его ладонь:

— Что случилось?

— Почти ничего, — выдохнул Ньют, волей-неволей начиная успокаиваться из-за близости родного тепла. — Ничего такого, из-за чего я мог бы сорваться, правда. Я тебе потом расскажу.