Сюрпризы моря - Жак-Ив Кусто

Лишь только пеликаны и олуши начали нырять, фрегаты прекратили ловить куски и, обретя свою сущность, предпочли роль закоренелых грабителей. Вот взмыла коричневая олуша, держа в клюве комок рыбьих внутренностей; слева возник фрегат и вырвал у нее половину приза. Олуша не успела отреагировать на агрессора, а справа уже оказался другой грабитель и вырвал у нее оставшуюся часть… Синелапая олуша, оспаривая трофей, повисла на куске внутренностей, уносимый фрегатом. Другая олуша, ухватившая голову рыбы, отбивалась от пеликана, сдавившего ее собственную голову огромным клювом…

После каждой пригоршни отбросов, швыряемых Ги Жуа и Киви, на море как будто обрушивался ливень клювов и лап — такое количество птиц устремлялось за угощением. «Когда поднимались пеликаны и олуши, — говорил Ги Жуа, — создавалось впечатление, что над нашими головами нависло грозовое облако и вот-вот вспыхнет молния. Впервые в жизни я увидел в полном смысле ливень алебард[12]».

С другой стороны сцены, под водой, мне казалось, что разыгрался настоящий шторм, поднятый крутящимися оперенными телами. Опасения относительно пузырей от наших аквалангов оказались напрасными: пеликаны и олуши настолько вспенивали воду, что в двух метрах я не различал пузырей от акваланга Бернара Делемота.

Наконец-то мы наблюдали и могли заснять морских птиц под водой. Это был значительный момент — момент новых открытий.

Из серьезных научных работ можно узнать, что бурые пеликаны и олуши входят в воду, как бомбы, накрывающие цель, и движутся дальше по инерции со скоростью, определяемой начальным импульсом. В некоторых книгах добавляется, что они пронзают добычу своим длинным мощным клювом.

Чтобы отснять фильм о морских птицах, когда они ныряют за добычей, мы зафрахтовали в Масатлане шлюп под названием «Серенада», приобрели у мексиканских рыбаков отбросы улова и приманили на съемки множество птиц.

Вокруг «Серенады» разыгрался бурный спектакль: чайки, пеликаны и два вида олушей вступили в спор за пищу, которую мы бросали им. Фрегаты поджидают их в воздухе, чтобы заставить срыгнуть добычу.

Это не совсем так. Птицы, пикируя, действительно входили в воду как снаряды, но как только скорость их уменьшалась, они плыли, используя крылья как весла. Под водой они гребли двумя крылами, взмахивая ими, точно так же, как в воздухе. Маневренность полета под водой удивительна: пройдя несколько метров после нырка они меняли направление, поднимались и опускались, вертелись и крутили сальто с законченной элегантностью, пока не обнаруживали добычу. Отыскав ее, птицы не протыкали ее, а, зажав в клюве, выныривали на поверхность и, резко откинув голову назад, пропускали пищу в горло. Они стремились протолкнуть ее возможно ниже, к зобу. Птицы знали, что, пока они на воде, никто не осмелится к ним подступиться, но в воздухе на них обрушится эскадрилья ненасытных фрегатов, которые не остановятся и перед тем, чтобы покопаться в их горле и вырвать добычу.

Пеликаны пируют… Фрегатов они боятся меньше, чем олуши. Если понадобится, то они не остановятся перед тем, чтобы встретить их у воды ударом мощного клюва.

Подобным спектаклем нельзя пресытиться. Олуши и пеликаны как серебристые дротики пронизывая воду, оставляли за собой пенящийся шлейф. Их оперение мгновенно покрывалось мириадами воздушных пузырьков, и они представали в сверкающем одеянии. Некоторые птицы ныряли на глубину до 8 м и оставались под водой добрых полминуты, а то и больше.

Они не только гребли крыльями; при ближайшем рассмотрении оказалось, что птицы передвигали под водой перепончатыми лапами, будто шли по твердой земле.

Интересно было бы разобраться, почему птицы столь хорошо видят в воде — среде, отличающейся от воздуха рефракционными свойствами. Привлекательное объяснение (которое мы не могли проверить) заключается в том, что под водой они используют третье веко — мигательную перепонку, имеющуюся у всех птиц, которая, натягиваясь на глаз, увеличивает фокусное расстояние и обеспечивает четкость изображения на сетчатке.

Меж тем олуши и бурые пеликаны подобно снарядам продолжали бомбить наш плацдарм… Моя галльская храбрость не справилась с опасением, что какая-нибудь из них может врезаться мне в голову. Но скоро я убедился, что птицы видят, что делают.

Это, впрочем, не помешало одной синелапой олуше, направившей ко мне подводный полет, принять мой палец за рыбу и сильно ущипнуть его мощным клювом. Она пыталась его проглотить! В первый момент я был удивлен и чуть не рассмеялся. Однако, поднявшись на шхуну, я убедился, что рана серьезная…

Птицы одна за другой демонстрировали перед нами восхитительную технику ныряния, но действия олушей и пеликанов под водой несколько различались.

Олуши, обнаружив живую мишень, жадно набрасывались на нее и зажимали клювом. Я имел возможность убедиться в силе их щипка! Пеликаны, коснувшись добычи кончиком клюва, сразу раскрывали его, и рыба попадала в раздувшийся мешок; птица закрывала клюв и поднимала голову, как наполненный сачок.

Долгое время считалось, что пеликаны отправляют пойманную рыбу в мешок своего мощного клюва. Это не так. Они проглатывают рыбу тотчас, лишь только настигают ее; если добыча предназначается для выводка, то в гнезде они срыгивают ее. Это не предохраняет пеликанов от необходимости платить иногда дань фрегатам: те умеют заставить свою жертву открыть рот, чтобы покопаться у нее в горле… Даже чайкам иногда удается грабить пеликанов. Как-то одна из них на наших глазах выхватила рыбу из клюва пеликана, когда он, задрав голову, намеревался отправить ее в зоб.

Впечатляющий балет под водой и в воздухе, в котором солировали ныряющие птицы и их прирожденные грабители, длился много минут. В прозрачной воде, в переливах света, столь же мимолетных, сколь незабываемых, олуши и пеликаны показали нам сотни виртуозных прыжков и тысячи изящных арабесок. Мы присутствовали на этом блестящем банкете одновременно в качестве организаторов и зрителей. Когда я поднялся на борт шлюпа, то окровавленный палец напомнил мне о хватке олуши, но я и на королевство не променял бы впечатлений, связанных со всеми деталями этого праздника.

Эта коричневая олуша, оставившая гнездо и направляющаяся на рыбную ловлю, должна будет на обратном пути избежать встречи с фрегатами, если она хочет принести корм птенцам и вывести потомство.