Здесь слезам не верят - Евгений Щепетнов

Полковник скривился, вспомнив тело несчастной женщины, убитой в постели рядом с лекарем. Ни за что погибла, просто оказалась не в том месте, не в то время. Так иногда бывает, но от этого не легче. Почему-то особенно неприятно, когда погибает красивая женщина, будто бы некрасивая имеет меньше прав на счастливую и долгую жизнь.

Мужчина вздохнул и медленно пошел к фургону. Он сделал свое дело, теперь от него ничего не зависит. Будет день, и будет дело. Скоро все закончится, совсем скоро, судя по интенсивности стрельбы.

Жаль, парень, очень жаль, но ты никому не нужен! Извини, что так получилось. Покойся с миром.

– Где?

– Сюда. Они – там.

– Они?

– Парень и с ним какая-то девка.

– Как определил?

– Какое твое собачье дело? Сказано: идешь туда и валишь. Только не так, как в прошлый раз. Что, добить нельзя было, идиоты?

– Я добил! В голову! Я виноват, что ли, что вы, уроды проклятые, не подыхаете, как все нормальные люди?!

– Поговори мне еще! Магистр тебя за хрен повесит! Это ты его уродом называл, не только меня!

– Да ладно… чо ты… в самом-то деле. Нервы на пределе, погорячился. А ты пойдешь с нами? Кстати, оружие у него есть?

– Он сам оружие. Никаких вывертов – массированный огонь! И голову мне принесете. Голову, обязательно! Вперед! Пошел!

Фигура в черном комбинезоне скользнула в предутренний сумрак, и он будто ожил, выплюнув на свет фонаря еще несколько своих «детей».

Глухо хлопнул выстрел, лампа фонаря разлетелась, стало совсем темно. Человек, сидевший за кустом прямо на траве, злобно выругался и сделал несколько пассов, отправляя шипящие в воздухе огненные шары к остальным фонарным столбам. До них было довольно далеко, но шары будто притягивались к лампам, чувствуя их так, как чувствует близкую родню член стаи. Через минуту в округе на расстоянии нескольких сотен метров не осталось ни одного целого фонаря. И это хорошо. Тайные дела требуют тишины и мрака.

Со стороны врага движения пока не было. Маги, которые приехали вместе с броневиками спецназа, сидели в своем микроавтобусе и не двигались, вероятно, наблюдая за происходящим. Спецназовец, видимо старший группы захвата, говорил о чем-то с генералом, вырядившимся едва ли не в парадную форму. Маг усмехнулся – фуражка с высокой тульей становилась все более смешной год от года, напоминая собой шляпку невиданного гриба.

Показуха! Нет бы придумать нечто менее экстраординарное и более практичное – нет, им надо вырядиться, как клоунам! Впрочем, если уж по-честному, полевая форма вполне достойна, отвечает всем требованиям.

– А что так тихо? – шепнул молодой парень справа от главного, парень лет двадцати пяти. Он и на самом деле был двадцатипятилетним парнем, попавшим в тело носителя одного с ним возраста пять лет назад. После перехода обрел способности к магии, подвизался на арене какого-то заштатного цирка да мошенничал на рынке, собирая дань с околдованных торговцев, пока его не заметил Магистр. Конечно, не сам Магистр, а его наблюдатели, разбросанные по всему миру, но какая разница? Все наблюдатели подчиняются Магистру, так что можно сказать – он заметил.

Хороший маг получился из парня, сильный. Глупый только. Но и это хорошо. Наплети ему с три короба, дай денег, поставь задачу – он что угодно сделает. Исполнительный и глупый подчиненный – счастье командира.

Трудно стало работать в России. Говорил Магистру – пора сваливать! А он все морду кривит!

Доморщится! Зажали, совсем зажали! Это тебе не лихие девяностые, когда можно было творить что угодно – лишь бы бабки были. Теперь и бабки не все решают! Окрепла страна, увы. Давно пора было сворачивать деятельность, уходить за бугор, а этот старый дурак: «Успеем! Мы еще не все сделали!»

Все. Последняя операция. Убрать лекаря, и можно валить.

– Тихо всегда перед бурей, – одними губами, едва слышно. – Молчи. Как только начнется – держите спецназ. Скажи своим, пусть энергии не жалеют. Спецназ – это вам не бандитов валить, эти вас раскатают, как соплю по тротуару!

Захлопнул рот, поняв, что словоблудит, выдавая свое беспокойство. Младший Магистр не должен ни о чем беспокоиться, бояться, переживать. Он небожитель, человек с Марса! Не такой, как все! И не дай бог, поймут, что он всего лишь обычный человек, волей богов научившийся колдовать – растопчут! Сомнут! Это объективная реальность, и тут ничего не поделаешь.

Подчиненных нужно держать на отдалении, они должны бояться, а не понимать. И еще – всегда находиться в состоянии неудобства.

Знания – вот главная ценность. Обладаешь информацией – владеешь миром. Дурак Магистр, с такими умениями, с лекарем, можно было бы такого наворотить! А он плавает у берега, боится пойти в неизвестность! Нет, пора бы ему и на покой…

– Идут! – пискнул кто-то из магов, Младший Магистр выбросил силовые сети, они вздрогнули, зацепив объекты, и он увидел силуэты людей с оружием, прочесывающих сквер.

– Огонь! – приказал он негромко, не боясь, что его не услышат. И его на самом деле услышали – ночь расцветилась нитями-бусинами автоматных очередей, гирляндами «фейерверков», «грозовыми молниями» – зелеными, будто их раскрасили неоновой краской. Началось!

Тут же застрочили, забухали автоматы и пистолеты группы зачистки – лучшие орки, какие были в распоряжении «Ковчега». Лучшие боевые маги. Весь цвет организации. И все ради того, чтобы убить одного-единственного человека – лекаря! Глупость полнейшая. Ей-ей глупость! Нет, надо менять этого Магистра! Он недостоин своего места. Есть гораздо более достойные кандидатуры…

Он вынырнул из сумрака – худой, угловатый, похожий на огромного черного паука. И двигался тоже, как паук, или как насекомое – рывками, невероятно быстро, так, что силуэт размывался в пространстве. Обычный человек не смог бы уловить его движения, тем более в полумраке! Но то человек! Орки могли.

Старший группы выстрелил тут же, как только «паук» нарисовался на фоне светлеющего неба – длинная очередь из короткоствольного автомата, посланная твердой, недрогнувшей рукой, должна была распороть нападавшего на две половинки, как нож распарывает тугой, спелый арбуз. Красные клочья, ароматный сок, хрустящие косточки… и нет арбуза! Есть только ломтики, лежащие на тарелке. Или в помойном ведре.

Но человек-паук не хотел участи арбуза. Он метнулся с такой скоростью, что все пули, посланные орком, ушли куда-то в пространство, чтобы рикошетом уйти от стены дома прямо в борт здоровенного «Лендкрузера», ожидавшего хозяина возле дверей подъезда. «Лендкрузер» давно уже пережил свою молодость и двух хозяев, но был еще крепок – до тех пор, пока стальной град не вспорол бок, сделав из него подобие дуршлага. Но никто из участников схватки этого не знал. Им было совсем не до того. Каждый из них превратился в машину смерти, отбросив прочь все мысли, кроме одной – убить того, кто пытается убить тебя.

Орк допустил ошибку. Он вырвался вперед, забыв, что перекрывает сектор обстрела для своих подчиненных, понадеявшись на свою скорость, которая превышала скорость тренированного человека как минимум раза в два. Но человек-паук не был человеком – уже не был человеком. Он был еще быстрее, чем орк. Он мог двигаться так, как двигаются насекомые, уворачиваясь от безнадежно медленной, совсем не опасной руки человека, пытающейся прихлопнуть наглое насекомое.

Перезарядить автомат времени уже не было. Подчиненные перекрыты широкими плечами командира. Остается только одно – ближний бой, рукопашная – пистолет, который лежит в кобуре, слишком далеко от руки. Ближе всего нож, закрепленный на предплечье.

Но орк не успел выдернуть и нож. Широкая ладонь уцепилась за его подбородок, другая – за затылок, резкое движение – на ходу, не теряя скорости – хруст!

Готов!

Тело орка еще не успело упасть, когда Охотник добрался до второго орка, выцеливающего его из автомата и пытающегося что-то крикнуть широко открытым ртом.

Автоматная очередь оглушила, пройдя мимо уха, отправив пули куда-то в сторону Венеры. Охотник с ходу выдернул автомат из рук боевика, как выдернул бы копье, и мгновенно, с сокрушающей силой воткнул раскаленный срез в глаз владельца оружия. Ствол погрузился в череп орка сантиметров на двадцать и остался торчать, расклинив глазные кости.

И Охотник пошел дальше, убивая, ломая, круша, уничтожая все, хоть немного походившее на опасный объект.

У него не было сомнений – убивать или нет. В таких обстоятельствах сомнений быть не может. Засомневался – умер!

Действие должно опережать мысль. Инстинкт – вот кто руководит процессом выживания. А он говорил – убей!

Убей всех! Уничтожь! Сломай! Разорви!

И не было тут места магии. Магия – это осознанное действие, это продукт сознания. Охотник, которым руководил инстинкт, не мог и не хотел думать, полностью отдавшись под его власть. Сверхбыстрые рефлексы, огромная сила, способность на ходу резко менять направление – как это делают насекомые – и никто из тех, кто был сильнее и быстрее обычного человека, не мог противостоять мутанту. Мутанту, созданному их злой волей.