В городе жестоких людей - Арина Александер

увидела керамическую вазу, но до неё не дотянуться. И тогда… извернувшись, укусила Александра за руку, чуть выше запястья. Не просто укусила, а со всей силой впилась зубами, словно хотела оторвать от него кусок. Почувствовала, как кожа под зубами хрустнула, и на губах появился металлический привкус крови.

Сожитель взвыл не своим голосом, матерясь на всю квартиру и привстав на колени, зажал между ними запястье. Тяжело дыша, Ксюша молниеносно вскочила с дивана и, спотыкаясь на скользком линолеуме, понеслась к дверям.

В чем была, в том и выскочила на площадку. В одних носках, без курточки, с обезумевшими от страха глазами. Сзади неслись тяжёлые шаги и такое же тяжёлое дыхание. Александр и не думал отставать.

— Стой, с*каааа! — хрипел в спину, хватая руками воздух.

«Только бы не упасть» — единственное, что волновало, пока бежала, перепрыгивала сразу через несколько ступенек и не сразу почувствовала, как на одном из поворотов ударилась боком о заостренные перила. Не обращая на вспыхнувшую боль внимания, продолжила бег, едва не сбив на первом этаже старшеклассника.

— Эй, смотри куда прешь, чокнутая, — заорал на весь подъезд, и тут же отлетел к стене, пропуская обезумевшего Александра.

Ксюша распахнула металлическую дверь, со всей силы ударившись о неё плечом и выскочила на улицу. Ни секунды не раздумывая, помчалась вдоль улицы в самый конец.

— Беги, беги, — горланил прилично отставший сожитель. — Всё равно вернешься! Слышишь?! Вот тогда и поговорим.

И только когда чуть не налетела на неожиданно выскочивший из-за угла Москвич, смогла перевести дыхание, прижимая ушибленный бок. Грудь ходила ходуном, горло першило от сбившегося дыхания, а во рту стоял солёный привкус.

Прихрамывая на правую ногу, прошла к детской площадке и осторожно присела на низенькую лавочку. Кажись, оторвалась. Как же её затрясло в этот момент. Закрыв лицо дрожащими руками, зашлась горьким плачем. Прохладная октябрьская ночь вперемешку с дождем хлестала по плечам, бросали в лицо пожелтевшее листья, норовила забраться под тонкий свитерок. Не обращала внимания. Ни на холодные капли дождя, ни на запачканные ноги и промокшую одежду. Давилась рыданиями, осознавая, что всё это время жила с озабоченным придурком. Оказывается, это он подглядывал за ней в тот день, а она-то думала… И сколько таких случаев было до этого?

Бо-о-оже, а ведь он мог запросто её трахнуть! То, над чем она так тряслась, в чем так упорно отказывала Антону могло запросто достаться пьяному быдлу, возомнившему из себя хрен знает кого. С ночной прохладой, которая забиралась под кожу, реальность ударяла всё сильнее и сильнеё, и всё громче стучало висках от осознания, что в итоге могло произойти.

Вытерев слёзы, достала телефон, чудом не выпавший из неглубокого кармана и посмотрела на время. Десять часов. О том, чтобы возвратиться в квартиру не могло быть и речи.

Не долго думая, набрала Антона. Каждый новый гудок приближал к истерике.

«Пожалуйста, ответь! Ну?!!!!»

Не отвечал. После нескольких провальных попыток поняла, что дозвониться к нему сейчас гиблый номер. К Ире звонить бесполезно — её нет в городе. Пойти к Соне? А вдруг её нет дома или того хуже, Александр никуда не ушел и остался караулить у подъезда?

Словно в довершение выпавших пыток, телефон протяжно запиликал, извещая о минимальном запасе зарядки. Но на этом её неприятности не закончились. Ксюша увидела, как рядом притормозила иномарка, обдавая промокшую фигурку ослепляющим светом фар.

— Кир, смотри, какая цыпа. Цып-цып-цып, — донеслось насмешливо из открытого окна.

Ксюша начала отступать вглубь площадки, оглядываясь по сторонам. Обычно в такое время ещё есть прохожие, но сегодняшний дождь разогнал всех по домам. Послышался стук дверцы, и неприятный, басовитый голос:

— Тоха, да ну её. Бомжиха какая-то. Поехали, давай.

— Да подожди ты… кис-кис-кисааа, иди к дяде, не бойся, не обижу.

Пока вышедший из машины мужик всматривался в темноту, пытаясь отыскать застывшую от животного страха девушку, его друг тоже покинул теплый салон, чертыхнувшись в сердцах.

Это стало той последней каплей, которая переполнила без того полную чашу. Ксюша сорвалась с места и, перепрыгивая через разноцветные скаты, побежала со всех сил, услышав в след громкий смех.

Никто и не думал бежать за ней, но её уже было не остановить. Обезумела настолько, что полностью потерялась. Страх… он не только способен придать силы, помочь бежать наравне с ветром, но и напрочь лишал адекватного мышления.

Забежала в такие края, что стало страшно вдвойне. Сорванное дыхание с хрипом вырывалось из горла, всё тело горело, несмотря на затяжной дождь и босые ноги. Стало жарко. Снова набрала Антона и снова он не ответил. Потом рискнула и набрала тёть Аню. У неё вообще телефон был выключен.

Расплакавшись от безысходности, хромая, прошмыгнула под небольшую арку. Кому звонить? Как быть? Нужно возвращаться, но как? Никогда не чувствовала себя такой беззащитной и никому не нужной. Окинув взглядом серые здания, блестящие в свете фонарей лужи, обхватила себя руками и сдерживая рвущиеся наружу всхлипы, в диком отчаянии позвонила тому, кому не должна была звонить ни при каких обстоятельствах.

Глава 16

Не прошло и двадцати минут, как её ослепил свет фар. Чёрная Тойота на бешеной скорости ворвалась в поглощенный сумраком двор и притормозила у самой арки.

Ксюша прокралась в глубь небольшого туннеля, боясь покинуть временное пристанище. Зная, что у Дениса мотоцикл, не спешила показываться, не будучи уверенной на все сто процентов.

Спустя мгновение хлопнула дверца, потом послышались решительные шаги, и уже знакомый голос сорвал тишину громким криком:

— Оксан!.. Окса-на!..

Видела, как Денис кружился вокруг своей оси, не зная, куда сначала податься и непроизвольно расплакалась. Снова. От давящей ситуации, в которой оказалась невольно; от нахлынувшей благодарности, что сразу приехал; от сковавшего все тело холода.

— Я тут, — прохрипела, боясь выйти на освещенный внедорожником участок. Стыдилась.

Денис бросился в проход и пришибленно уставился на её промокшую до нитки одежду и босые ноги. Не видела его взгляд, просто услышала, с каким шипением он втянул в себя воздух, и от этого захотелось провалиться сквозь землю.