Падение Империи. Часть первая - Март

— Как я и говорил в самом начале, он решил порадовать дам у мониторов. Я сразу тебе ответил, просто не вдавался в подробности.

Тем временем капитан лежал на стене, и прислушивался. Очень скоро он услышал звук шагов. Еще совсем тихий, но звук приближался. Медленно он взвел курок. Первый выстрел будет простым, второй и третий надо будет делать сразу же, и за счет самовзвода усилие нажатия потребуется другое. Из-за этого ствол может повести в сторону. Лучшее решение — близкая дистанция.

Его не было видно снизу, однако капитан решил перестраховаться, и беззвучно отполз от края стены. Он не в первый раз в своей жизни устраивал засаду, пусть другие случаи и отличались. Корсаков сделал глубокий вздох и медленно выдохнул. Надо немного успокоить сердцебиение.

Пономарев зря пытался идти беззвучно, только замедлял себя и терял концентрацию. В то время как дворянин сосредоточился на своих шагах, он меньше концентрировался на окружении. Наконец, он вошел на нужный участок. Капитан лежал на стене ровно посередине десятиметрового коридора.Зрители у экранов напряглись. Развязка близилась.

«Ему бы наоборот, двигаться перебежками от угла к углу, а не медленно плестись», — придумал для своего противника тактику капитан. Он не прекращал слушать, и примерно понимал местонахождение Алексея Сергеевича. Сторонние размышления позволяли ему настроиться. Он сжал рукоять револьвера.

Алексей Сергеевич тем временем дошел до середины коридора, и резко остановился. Он не был мастером стрельбы из револьвера, но последние дни постоянно тренировался, и был уверен — на короткой дистанции он не промахнется. Ему показалось… или не показалось? Когда на кону жизнь, слова «кажется» не должно существовать. Он взял на прицел поворот коридора, и бесшумно, как ему казалось, начал красться в ту сторону.

Корсаков, лежащий на стене прямо над дворянином слушал сосредоточенное сопение Пономарева, и считал шаги. В хорошей засаде врага не встречают в лоб. Его или зажимают в клещи с двух сторон под углом, чтобы не перестрелять своих же, или пропускают мимо себя и бьют в спину. Леонид решил ударить в спину. Он точно успеет сделать два выстрела, а если Алексей Сергеевич окажется недостаточно расторопным, то капитан и точку в этой дуэли поставит.

«Что же ты замер», — недовольно подумал капитан, и задержал дыхание. Вряд ли дворянин обладает слухом летучей мыши, просто на всякий случай. Они оба с десяток секунд не дышали, не двигались, и старательно прислушивались. Капитан о Алексее Сергеевиче знал, тот же про него — нет, но начинал догадываться.Наконец, дворянин сделал еще несколько шагов. Корсаков одним плавным движением принял сидячее положение, показав всем пользу от упражнений для мышц пресса, и прицелился дворянину в спину.

В этот момент на другом конце города администратор кафе Анна вцепилась в Колю потными ладошками, и парень думал уже совсем не о дуэли. Рядом сидящая Наташа точно также прижалась к Саше, и тот улыбался, как дурак. На самой арене Елена Михайловна прикипела взглядом к монитору, сжав руки на подлокотниках так, что они заскрипели, а ее отец довольно улыбался своим мыслям, глядя на дочь.

Первый выстрел был поглощен амулетом. Корсаков целился в центр спины. Пономарев начал оборачиваться, но недостаточно быстро. Второй выстрел был менее удачным, но пришелся также в тело. Защита амулета была истощена, моргнула, и пропала окончательно. Капитан мог бы улыбнуться и прочитать целую речь, но он не был злодеем в классических фильмах. Поэтому он чуть тщательнее прицелился, чтобы не убить Пономарева, и нажал на спусковой крючок.

Дворяне не играют по правилам, если правила им не выгодны. Алексей Сергеевич отклонил пулю ветром, ударил заклинанием, и тело Корсакова в буквальном смысле сдуло со стены. Стадион замолчал, а сотни тысяч зрителей в гробовом молчании смотрели на изломанное тело капитана, которого показывали крупным планом.

Глава 21

Сознание возвращалось медленно. Корсаков открыл глаза, и уставился на мутный и расплывчатый потолок белого цвета.

«Что же, раз в больнице, значит уже не умру», — с облегчением подумал он. — «Скорее всего».

Странно, но боли не было. С другой же стороны, во рту было сухо, как в пустыне, и присутствовал яркий, ни с чем не сравнимый привкус химии. Он знал этот вкус. Вполне вероятно, боли и нет, потому что он по самые уши залит обезболивающим. Некоторое время Корсаков мысленно проклинал Пономарева, из-за которого он теперь вынужден смотреть на двоящуюся лампу и двигающийся потолок. Сил повернуть голову, или хотя бы поднять руку, у него не было. Еще некоторое время он полежал, пытаясь словить ускользающие мысли о подлости дворянина. Наконец, силы закончились, и он провалился в сон.

В такие периоды, когда ты то приходишь в себя, то вновь засыпаешь, и все это время проводишь без движения на больничной койке, очень сложно отслеживать прошедшее время. В следующий раз Корсаков пришел в себя… он не знал через сколько. Даже сколько часов или дней он находится в больнице, сказать не мог. Вряд ли долго, медицина творит чудеса, а медицина вместе с врачами из аристократии работают вдвойне эффективней.

В палате точно кто-то успел побывать. Он понимал, что есть и врачи, которые делают обход, и медсестры, которые всегда должны быть рядом. Но он был накрыт немного иначе, и сделал это не он сам. Корсаков скосил глаза в сторону и заметил столик с цветами.

Кто-то хотел сделать ему приятное. Кто-то, не знающий капитана достаточно хорошо. Он не любил цветы. Считал глупостью дарить красивый цветок, который будет стоять и медленно умирать. Лучше живой в горшке, но общество к таким переменам не готово. Или кактус, но это уже совсем революционно. Цветы были свежие и сильно пахли.

Леонид попробовал поднять руку, и у него что-то получилось. Частично. Он попытался скосить глаза в другую сторону, и чуть не заработав себе косоглазие увидел свою руку в гипсе, которая была… привязана к боковой части кровати.

«Не понял», — он принялся изучать обстановку в меру доступных возможностей.

Вторая рука тоже была привязана, и тоже в гипсе. Как и ноги. Боли все еще не было, и он попытался прикусить себе язык. Прикусил. Потом попробовал еще раз посильнее. Ровным счетом ноль болевых ощущений.

«Чем же меня таким накачали?», — удивился он. Его состояние не могло радовать. — «И что со мной?».

Он поискал глазами способ связаться с врачом, и очень быстро обнаружил пульт с кнопкой неподалеку от руки. Проблема была в другом —