Куропаткин. Судьба оболганного генерала - Андрей Гургенович Шаваев

и наличие подготовленного запаса «заставляют ожидать не быстрого завершения будущей войны громовыми ударами на полях сражений, а наоборот, долгой, упорной и продолжительной борьбы».

2. Основных целей войны предполагалось достичь одним мощным стратегическим усилием. По содержанию война представлялась военным теоретикам и прогнозистам как ряд непродолжительных по времени, многоэпизодных боестолкновений преимущественно пехотных и кавалерийских соединений при обоюдном для сторон артиллерийском сопровождении.

3. Доминировала идея генерального сражения – перед армией ставилась цель добиться решающего успеха в первом же боестолкновении с главными силами противника.

4. Основным признавался европейский театр военных действий, далее по значимости следовали кавказское и туркестанское стратегические направления. Таким образом, приоритетным считалось мобильное стратегическое развертывание основных сил русской армии на западной границе.

5. На Кавказском театре военных действий главным объектом начальных действий определен Эрзерум.

6. Планировалась Босфорская десантная операция силами объединенной сухопутной и флотской группировки в количестве 170 тысяч человек.

Программа модернизации

31 декабря 1897 года Ванновский официально попрощался с высшими чиновниками военного ведомства – членами Военного совета и чинами канцелярии военного министерства.

4 января 1898 года в залах министерства созвали начальников Главных управлений, их помощников и начальников отделений. Строго в течение часа от 13.00 до 14.00 собравшихся обходил, прощаясь и находя для каждого из бывших подчиненных теплые слова, Ванновский, после чего генералы и офицеры Главного штаба и аппарата военного ведомства представлялись новому министру.

Обращаясь к присутствующим, Куропаткин сказал: «Сознавая огромность и ответственность предстоящей мне деятельности, я нахожу утешение и поддержку в том глубоком убеждении, что мне, в особенности в первое время, предстоит не созидать, а поддерживать и развивать уже созданное в течение многих поколений. Наша военная система получила определенность, устойчивость и законченность за последние 37 лет, во время управления Военным министерством высокочтимых всею Россией государственных работников: графа Дмитрия Алексеевича Милютина и только что простившегося с нами бывшего отца-начальника Петра Семеновича Ванновского».

Отдав на словах должное предшественникам, Куропаткин начал действовать самостоятельно, так, как считал нужным, нисколько не ОГЛЯДЫВАЯСЬ НАЗАД.

Позднее, характеризуя Ванновского и Куропаткина, генерал-фельдмаршал Милютин придет к мнению, что преемники его в должности военного министра

«не только не захотели идти по протоптанной уже тропе, но нередко принимали даже меры в противоположном направлении».

После вступления в должность министра, по инициативе, под руководством и при непосредственном участии Куропаткина военным ведомством и Главным штабом на основе стратегического плана ведения боевых действий, а также всестороннего исследования и непредвзятого анализа состояния армии разработана пятилетняя программа модернизации и усиления боеготовности Вооруженных сил Российской империи, которую Алексей Николаевич неукоснительно, с присущей ему настойчивостью и энергией неуклонно проводил в жизнь.

Как всегда, при любой модернизации, все упиралось в БЮДЖЕТ, где затраты на оборону регулировались исключительно сухими, арифметическими, цифровыми, финансовыми соображениями, игнорирующими подчас жизненно важные потребности поддержания армии в боевой готовности на уровне соседних европейских вооруженных сил.

Вспоминая о первых месяцах исполнения должности военного министра, Куропаткин в отчете о Русско-японской войне в 1906 году напишет:

«Вступив в управление Военным министерством 1 января 1898 года, я получил… весьма тяжелое наследие: огромные нужды армии вполне ясно определились, средства же к их удовлетворению были совершенно недостаточные. Требовалось особо внимательное рассмотрение всех нужд, чтобы определить, какие из них могли быть удовлетворены, какие приходилось вновь отложить на неопределенное время».

При отпуске кредитов военному ведомству незадолго до Куропаткина начал применяться так называемый предельный бюджет, по которому средства на расходы военного ведомства не отпускались ежегодно, а распределялись по смете на пять лет. Последняя в своем окончательном виде неизбежно подвергалась секвестированию Министерством финансов. Так, на пятилетие 1899–1903 годов сверхсметный расход на наиболее неотложные мероприятия исчислялся предшественником Куропаткина, генералом Ванновским, в 455 миллионов рублей, а было предложено к отпуску всего 160 миллионов рублей.

Вступив в управление министерством, Куропаткин нашел много начатых и незаконченных мероприятий, а также новых, вполне подготовленных, но не проведенных за недостатком средств. Таким образом, собственно по военной части имелась масса ценного материала, достаточного для составления плана дальнейшей деятельности Военного министерства. С другой стороны, общей политической программы, для согласования с ней программы деятельности Военного министерства, не существовало; напротив того, между военным ведомством и его коллегами по другим министерствам имелись существенные разногласия во взглядах на очередные задачи военного ведомства. Общности программ Военного и Военно-морского министерств также не было.

При таком положении Куропаткин признал необходимым при постановке задач для дальнейшей работы министерства опереться на историческое исследование деятельности русских вооруженных сил в XVIII и XIX веках, определив, как выводы из этого исследования, задачи, выпадающие на Российскую армию в XX веке.

Сделанные таким образом заключения легли в основу составленного Военным министерством плана мероприятий по дальнейшему усилению сухопутной армии в пятилетие 1899–1903 годов. Ввиду ассигнования на сверхсметные расходы этого пятилетия всего 160 миллионов рублей вместо исчисленных 455 миллионов, Военное министерство должно было проявить особую осторожность при финансировании многочисленных нужд армии, и потому весьма естественно, что удовлетворение многих потребностей первостепенной важности не могло продвигаться с желаемой быстротой.

Стратегический план обязывал ставить на первый план скорейшее усиление военного положения на западной границе Российской империи. Однако нельзя было не считаться с изменениями оперативной обстановки на Дальнем Востоке, сложившейся после Японо-китайской войны 1894–1895 годов, что требовало дополнительного наращивания военного сухопутного присутствия России в Забайкалье, Приамурье и Приморье, а также значительного усиления военно-морской группировки на Тихом океане.

На Западном, передовом театре военных действий военный министр Куропаткин на основании оперативно-аналитических выкладок направленцев Главного штаба планировал создание огромного, недоступного вторжению неприятеля, оборудованного фортификационными сооружениями, глубоко эшелонированного укрепленного района, обороняемого силами трех фронтов:

• Северного: на операционной линии река Нарев – Новогеоргиевск – Зегрж – Пултуск – Ружан – Остроленка – Ломжа – Брест-Литовск;

• Западного: на операционной линии Новогеоргиевск – Варшава – Ивангород по реке Висла;

• Южного: на операционной линии Ивангород – река Вепш – Коцк-Влодавский озерно-болотистый район.

По причине недостаточного финансирования и начавшейся в 1904 году войны с Японией план создания охватывающего тысячи квадратных километров стратегического оборонительного укрепленного района, могущего быть одновременно и плацдармом для наступления в направлении Германии и Австро-Венгрии, до конца ОСУЩЕСТВЛЕН НЕ БЫЛ.

Благодарная память

Укрепляя и преобразовывая армию, Куропаткин смотрел не только в будущее, но и, как БЛАГОДАРНЫЙ потомок великих русских полководцев, пристально вглядывался в историю, считая боевые традиции отечественных вооруженных сил и примеры героической и бескорыстной службы российских воинов, независимо от рангов и званий, сильнейшим стимулятором формирования и поддержания боевого духа