Куропаткин. Судьба оболганного генерала - Андрей Гургенович Шаваев

«На 50-м году службы, на 68-м году жизни мне не следовало и думать об ответственном несении более тяжких обязанностей. Молодому государю нужны и молодые силы…

Выбор Куропаткина всё же хорош; думаю, что он отлично справится со своей задачей…».

Получив 100 тысяч рублей выходного пособия, Обручев направит свой путь во Францию, где в провинции Дордонь располагалось имение его жены; будет, почивая на лаврах гения русской военно-стратегической мысли, ревниво отслеживать все подробности деятельности нового военного министра и своего преемника по посту начальника Главного штаба – генерал-лейтенанта Виктора Викторовича Сахарова.

ШЕСТНАДЦАТИЛЕТИЙ рекорд генерала Обручева по сроку руководства высшим органом военно-стратегического управления Вооруженными силами государства – Главным (позднее – Генеральным) штабом не удастся превзойти никому из отечественных военачальников: ни в период монархии, ни во время существования Советского Союза, ни в постсоветской России.

Надо отдать должное Николаю Николаевичу Обручеву-в конечном счете он смог переступить через собственное величие и, не теряя достоинства, по мере возможности, эпизодически наезжая в Россию из Франции, не отказывать военному министру Куропаткину в доверительном общении, ненавязчивых советах и консультациях, ориентировать относительно внешней и оборонной политики западных держав, откровенно делясь мыслями и наблюдениями о стратегических замыслах, развитии военной доктрины и использовании вооруженных сил, как отечественных, так и вероятных противников Российской империи.

30 июня 1898 года должность начальника канцелярии Военного министерства покинет Лобко. Как вспоминал принявший у него должность генерал А.ф. Редигер, «с назначением Куропаткина положение Лобко стало весьма неудобным, так как первый не только был годами моложе его по службе, но был его слушателем в академии; скрашивалось это положение назначением в члены Государственного совета, создававшим ему более независимое положение и возможность с почетом уйти из Военного министерства».

Стратегическое планирование

Масштабный государственный деятель обязан иметь четкое представление ОБРАЗА БУДУЩЕГО вверенного ему политического или хозяйственного направления.

Образ будущего для армии – это СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ, находящее законченное выражение в военной доктрине государства.

Стратегический план – основа деятельности Военного министерства, в котором, исходя из общего замысла и основных доктринальных идей и положений, планируются, дробятся и реализуются обеспечивающие решение поставленных ЗАДАЧ, подчиненные основным военно-политическим ЦЕЛЯМ, организационные МЕРОПРИЯТИЯ.

Основная угроза военной безопасности России до и после того, как она стала ИМПЕРИЕЙ, на протяжении веков традиционно исходила с Запада: Королевство Польское, Великое княжество Литовское, Речь Посполитая, шведские крестовые походы, Ливонская война, Русско-шведские войны, наполеоновское нашествие – менялся противник, не менялось угрожаемое направление.

Мало что изменила Крымская война 1853–1856 годов: пусть рельефно не позиционировался по обыкновению привычный, центральный, западный вектор агрессии, но все равно отчетливо присутствовал вектор юго-западный.

К концу 1870-х годов расклад военно-политических игроков на европейской арене поменялся коренным образом: на витке пассионарности расправили крылья, начали обрастать броней, оружием, территориальными амбициями, претензиями на неограниченную ведущую роль, господствующее влияние и демоническое право окончательного удара молотка мирового судьи при РЕШЕНИИ ВОПРОСОВ на континенте изрядно экономически и финансово проголодавшиеся Германская и Австро-Венгерская монархии, безвозвратно далекие от средневековой рыцарской романтики династические кланы Гогенцоллернов и Габсбургов-Лотарингских.

В начале 1880-х годов российским Главным штабом под руководством его начальника Н.Н. Обручева применительно к Западно-Европейскому региону разработаны «Соображения о планах ведения войны», основные положения которых сводились к тому, чтобы, сдерживая противника на одном театре военных действий, готовиться к решительному наступлению на другом. При этом согласованное управление и координацию действий отдельных армий на различных операционных направлениях предписывалось поручить единому верховному командованию.

По мнению Обручева, в начале кампании выгоднее придерживаться оборонительного образа действий против Германии, а наступательного – против Австрии.

Главные силы русских войск следовало развернуть по правому и левому берегам реки Вислы, где имелись три крепости: Новогеоргиевск, Варшава и Ивангород. Обеспечивая свободу маневра, эти крепости представляли собой плацдарм для наступления русских войск и в то же время труднопреодолимую преграду при агрессии противника в случае форсирования им Вислы.

Правый фланг Привислинского района со стороны Восточной Пруссии планировалось обеспечить естественным оборонительным рубежом – линией рек Бобр и Буго-Нарева, усиленный крепостями Осовец, Ломжа, Остроленка, Рожаны и Пултуск.

Левый фланг обеспечивался крепостью Брест-Литовск.

Стратегическое развертывание и сосредоточение русских войск намечалось прикрыть в основном силами армии мирного времени, дислоцированной в западных пограничных округах – Виленском, Варшавском и Киевском.

Все последующие стратегические планы военных действий Вооруженных сил России принципиально от первоначального, обручевского, разработанного на заре царствования императора Александра III, отличались лишь корректирующими деталями непринципиального характера, связанными, как правило, с изменением дислокации частей и соединений, как своих, так и противника, и строительством новых железнодорожных и автомобильных дорог, пригодных для передвижения войск.

При военном министре Куропаткине план военных действий рассматривался и принимался вновь в 1900 году.

В докладе на имя императора военный министр писал:

«Таким образом, изучение сил и средств наших ближайших соседей привело меня к выводу, что наша западная граница находится еще в небывалой в истории России опасности в случае европейской войны и что поэтому главное внимание Военного ведомства в первые годы нового столетия должно быть обращено… на усиление нашего военного положения на Западе».

Еще раз стратегический план уточнялся в 1902–1903 годах.

Общее видение главного противника и представление о конфигурации мобилизационного развертывания армии на западноевропейском театре военных действий оставались прежними, однако в связи с изменившейся на Дальнем Востоке обстановкой в построение группировки войск на территории страны пришлось внести некоторые изменения.

Предусматривалось для действий против Германии развернуть Северный фронт в составе трех армий, против Австро-Венгрии сформировать Южный фронт из четырех армий. Помимо Северного и Южного фронтов создавался общий резерв, а также отдельные соединения для совместной с флотом обороны Балтийского побережья.

Помимо этого, рассматривался возможный вариант образования Западного фронта, предназначенного действовать в операционном промежутке между зонами ответственности Северного и Южного фронтов.

Стратегический план использования Вооруженных сил Российской империи исходил из следующих концептуальных положений:

1. Характер будущей войны виделся коалиционным и представлялся как столкновение России с союзом двух и более государств: например, Россия в союзе с Францией против Тройственного союза – Германии, Австро-Венгрии и Италии.

Война должна носить непродолжительный период; для защиты определяющего подготовку войск и объемы резервов тезиса о «непродолжительности» как аргумент приводилось мнение экспертов и аналитиков о финансово-экономической неспособности государств выдержать длительную войну.

Данная позиция справедливо подвергалась сомнению: так, сотрудник Военно-ученого комитета Главного штаба, экстраординарный профессор Николаевской Академии генерального штаба Арсений Анатольевич Гулевич полагал, что массовость армии