Гость из будущего. Том 3 (СИ) - Порошин Влад

«Пора делать ноги, — подумал я, выйдя из зала, чтобы немного освежиться. — Теперь кино точно доедет до товарища Брежнева, и произойдёт это не позднее завтрашней субботы. А значит, будет спасён труд многих хороших людей и мой собственный. И сейчас главное…».

— Куда? Стоять! — преградил мне путь невысокий сотрудник КГБ. — Я вам что приказал? Спели одну песню и растворились в тумане. А вы что устроили?

— Не выступай, капитан, — хмыкнул я, назвав должность кагэбэшника наудачу. — Или тебе захотелось из благоустроенной Москвы переехать в солнечную Караганду? Я тебе этот перевод устрою, прямо сейчас.

— И что ты, щенок, мне сделаешь? — осклабился он.

— Шепну Галине Леонидовне, что ты к местным АПээНовским девчонкам «клеишься», и полетишь ты даже не в Караганду, а в Магадан, — пробурчал я с такой уверенностью, что улыбка товарища из КГБ медленно превратилась в глупую гримасу.

— Хитрый жучара, — прошипел сотрудник КГБ. — Жаль не раскусил я тебя сразу. Ладно, гуляй пока, режиссёришка.

— Не заносись, а то пролетишь и мимо Магадана, — рыкнул я, — очнёшься пьяный, больной и никому не нужный, на золотых приисках Индигирки. Или ты думаешь, что у меня нет в КГБ «крыши»? Пораскинь мозгами, а случайно ли я здесь появился?

Все мои последние слова являлись полнейшим блефом. Никакой «крыши» в КГБ у меня, конечно же, не имелось. Зато с подобными людьми я пересекался в той своей жизни. Меня всегда забавляла их маниакальная жажда видеть во всём подвох, заговор и происки врагов, которая с годами полностью деформировала личность. Поэтому я, подбросив кагэбэшнику маленький невинный ребус, отделался от него надолго.

— Посторонись, — прорычал я на второго квадратного напарника, который вырос словно из-под земли, и тот, сделав шаг в сторону, чтоб пропустить меня в уборную, выполнил приказ.

Однако если вопрос с КГБ на сегодня сам собой полностью закрылся, то спустя 15 минут, вдруг раскапризничалась сама «хозяйка» вечеринки. «Час от часу не легче», — подумал я, когда Галина Брежнева вдруг заявила, что никакого нашего фильма она своему папе не покажет.

— Это подарок мне, поэтому кому хочу, тому и показываю, — захихикала она, откровенно забавляясь, видя наши вытянутые лица. — Вот ты, Феллини, почему не пьёшь? Я вас, мужиков, насквозь вижу! Надумали споить девушку, а потом провернуть своё грязное дело, так? Ха-ха.

— Галя, ему пить нельзя, у него непереносимость, — заступился за меня Олег Видов.

— Я тебе, красавчик, не Галя! — Брежнева неожиданно стукнула кулаком по столу. — Я пока что для тебя — Галина Леонида. Леонида Галина. Галя Галина…

— Галина Леонидовна, — подсказал я, трудно произносимое для выпившего человека имя и отчество. — Олег прав — я с одного глотка алкоголя теряю сознание. У меня и справка из больницы есть, — проворчал я и, вытащив из кармана какие-то квитанции, предъявил их Брежневой.

— Значит, слушай меня сюда, Филимон, — пророкотала Галина Леонидовна, — если хочешь, чтобы я сегодня же показала фильм своему папе, то выпей фужер шампанского. Иначе катитесь оба туда, откуда пришли.

— В общагу, — поддакнул немного пьяненький Видов. — И потом он не Филимон, а Феллини.

— Да хоть Фенимор Купер, пей! — гаркнула Брежнева и пододвинула ко мне полный фужер газированной сладко-алкогольной бурды, которая к настоящему французскому шампанскому не имела никакого отношения.

Я покосился по сторонам, чтобы призвать на помощь АПНовскую общественность, но те усилено делали вид, что всё нормально, всё в полном порядке. Закидоны «придворной дамы» их не касались и не волновали. Моя хата, которая была с краю, не мешала сотрудникам агентства в данный момент беззаботно веселиться.

«Да гори всё синим пламенем! Чем хуже, тем лучше!» — рявкнул я про себя и одним большим глотком отпил почти половину, предложенного мне шампанского.

— А говорил, что у тебя непереносимость, ха-ха, — загоготала Галина Леонидовна. — Ты, Феллини, просто маленький лгунишка. Ха-ха.

На этих словах перед моими глазами всё стало расплываться в разные стороны, лицо дочки товарища Брежнева превратилось в один широченный блин, а люди вокруг стали казаться обычными черточками на детском рисунке. А затем наступила тьма.

Сколько продлилось моё беспамятство, судить было крайне сложно. Отрубился я в зале, где было полно народу, где звучала музыка и на столах стояли бутылки, тарелки, фужеры и прочая посуда. А очнулся от того, что меня кто-то толкнул в бок и я в прямом смысле слова выкатился из дверей автомобиля на зелёную лужайку пригородного дома. Солнце либо клонилось к закату, либо только-только собиралось взойти. Спортивная сумка с коробками, где хранился мой детектив и рекламный ролик с полётом «Сокола тысячелетия», лежала перед моим носом. Вокруг суетились какие-то люди. А Олег Видов стоял в трёх метрах и держался обеими руками за ствол берёзы. И судя по всему его заметно «штормило». Кроме того кто-то женским голосом истошно вопил: «Отпустите меня, сволочи! Отпустите, козлы!».

— Я в последний раз спрашиваю, что это такое? — гнусаво пророкотал какой-то человек, смутно напоминающий товарища Леонида Брежнева. — Ты меня слышишь?

— Кажется, слышу, но плохо вижу, — прохрипел я.

— Может его из шланга окатить холодненькой водицей? — предложил кто-то из-за моей спины.

— Погоди со своим шлангом, — опять произнёс человек похожий на Брежнева. — Отвечай, если слышишь, — сказал он мне.

«Если человек выглядит как молодой Брежнев, если он говорит гнусавым голосом похожим на брежневский, а вокруг бегают, послушные словно слуги, люди, то стало быть передо мной самый настоящий дорогой товарищ Леонид Ильич», — подумал я и, собрав всю волю в кулак, заговорил:

— Дорогой Леонид Ильич Ульянов Брежнев, это кинопленки с новейшим детективом, который специально для вас сняли на «Ленфильме», — я сделал один шаг на четвереньках и вытащил из сумки верхнюю жестяную коробку. — А вот это самое главное, — я погрозил Брежневу указательным пальцем. — Секретная космическая киносъёмка американского летательного аппарата, который уже сейчас может перенестись на Венеру, на Марс и к поясу астероидов, который кружиться там за Марсиком, за этим, за МарсОм.

— Какой ещё космический аппарат? — проплетал Леонид Брежнев, и его изумлённое лицо стало более отчётливым.

— «Сокол тысячелетия», — ответил за меня Олег Видов. — Это звёздная война, товарищ Брежнев. Империя наносит ответный удар.

— Пьяные студенты, бредят, — брякнул чей-то голос из-за пределов моего поля зрения.

— А если это не бред? — усомнился Леонид Ильич.

— Ясное дело, что не бред, — я попытался усмехнуться, но кроме поросячьего хрюканья у меня ничего не вышло. — Это самая настоящая космическая гонка вооружений. Но! — почему-то выкрикнул я. — Выход есть! Есть «Меллер»! Поэтому, дорогой Леонид Ильич Ульянов Брежнев, давайте поступим так: вы сначала посмотрите кино, а потом пригласите меня для общей консультации. И я вам такое расскажу и до того красиво, что не дай Бог, кто-то попадётся в лапы Тель-Авива.

— Пора точить световые мячи, — поддакнул Видов. — А ещё мы вас, товарищ Брежнев, всем ВГИКом очень сильно уважаем. Приходите к нам в гости, в общагу. На чай.

— С тортиком, — пролепетал я. — А пока я с вашего позволения ещё чуть-чуть посплю.

— Может, их всё-таки водицей окатить? — опять вмешался в разговор чей-то неприятный голос, который я услышал сквозь сон. — Враз протрезвеют, черти.

— Погоди со своей водой! — рявкнул голос Брежнева, и моё сознание вновь погрузилось в кромешную тьму.

«Боже мой, какой странный сон, — подумал я, разлепив один глаз. — Брежнев, загородная дача, Олег Видов пьяный в хламину, и я ещё что-то бредовое нёс про секретную космическую киносъёмку. Боже, а вдруг это был не сон? Мне же пить нельзя. У меня непереносимость. А вдруг это было всё на самом деле? Стоп-стоп-стоп-стоп. А кто это рядом лежит, прижимаясь обнажённой женской грудью к моему правому боку? Галина Леонидовна? Не может такого быть! Только не это!».