Фабрика рака. Промышленные химикаты, корпоративный обман и скрытая смерть американских рабочих - Джим Моррис

пишут Ландау и Арора, почти половина органических химикатов в стране была основана на ископаемом топливе, а к 1960 году - почти 90 процентов.

Компании, получавшие прибыль от этого перехода, знали о цене человека; они просто не афишировали это. В 1948 году появился печально известный (в кругах судебных адвокатов) токсикологический обзор бензола, подготовленный для Американского института нефти (API) Филипом Дринкером из Гарвардской школы общественного здравоохранения, в котором оспаривалась безопасность действовавшего в то время предела воздействия в 100 частей на миллион. "Настоятельно рекомендуется ограничение в 50 частей на миллион, особенно в тех случаях, когда воздействие повторяется", - советует Дринкер. Однако "поскольку организм не вырабатывает толерантность к бензолу, а индивидуальная восприимчивость сильно варьируется, принято считать, что единственной абсолютно безопасной концентрацией бензола является нулевая".

В 1950 году К. Х. Хайн, врач и консультирующий токсиколог, написал для компании Shell Development Company конфиденциальный меморандум, который спустя годы обнаружился в ходе судебного разбирательства. Она называлась "Некоторые проблемы экологического рака в нефтяной промышленности". Хотя он не видел "причин для немедленного беспокойства", писал Хайн, "мало сомнений в том, что происходит количественное расширение спектра канцерогенов окружающей среды".

Многие из них были вызваны "воздействием неопределенных смесей органических химикатов, канцерогенные компоненты которых известны не полностью". API начала опрос членов компании, которые ведут хорошие медицинские карты, с целью получения данных о раковых заболеваниях среди рабочей силы. "До меня дошла информация сугубо конфиденциального характера о том, что компания Esso провела такой опрос и получила сведения, вызывающие серьезное беспокойство", - заметил Хайн, не став уточнять. К служебной записке прилагалась таблица с перечнем подтвержденных и предполагаемых канцерогенов, обнаруженных в промышленности, а также органов, на которые они воздействуют, как известно или предполагается. В другой таблице перечислены вещества, вызывающие предраковые реакции. "Лишь в относительно редких случаях происхождение рака в окружающей среде может быть связано с контактом с четко определенными химическими агентами, обладающими установленными канцерогенными свойствами", - писал Хайн. "К таким соединениям относятся мышьяк, бензол (бензол), ароматические амины, а также радиоактивные элементы". Пройдет еще семь лет, прежде чем Goodyear начнет использовать один из аминов, орто-толуидин, на своем заводе в Ниагара-Фолс. Изучали ли члены медицинского персонала Goodyear литературу об этом дьявольском семействе химикатов? Читали ли они, например, статью 1934 года в Journal of Industrial Hygiene, в которой Хьюпер предсказывал волну рака мочевого пузыря на заводах, где использовались эти вещества? Видели ли они статью 1949 года в British Journal of Industrial Medicine, в которой М. В. Голдблатт пришел к выводу, что "существует такая вещь, как рак от ароматических аминов"? Если и видели, то никто не сказал об этом рабочим из отдела 245.

На типичном американском заводе 1950-х годов незнание химических опасностей было нормой. Для многих рабочих оно оказалось фатальным. Недооцененной фигурой той эпохи был Герберт Абрамс, врач из Чикаго, работавший в Службе общественного здравоохранения США и Департаменте общественного здравоохранения Калифорнии. Работая в последнем, он на месте наблюдал последствия отравления пестицидами среди работников ферм и предложил радикальную по тем временам идею заставить производителей маркировать свою продукцию не бессмысленными торговыми названиями, а перечнем химических веществ, используемых для производства этой продукции, и их воздействием на организм человека. Абрамс также считал, что работники, изучавшие воздействие токсичных веществ, имеют такое же право ознакомиться с результатами исследований, как и их работодатели. Это тоже было весьма необычно для того времени. Администрации по охране труда не существовало, и основными регуляторами рабочих мест были штаты. Во многих штатах "действовали законы или юридически обязательные постановления, запрещающие государственным служащим раскрывать кому-либо, кроме работодателя, информацию, полученную в ходе проверок и расследований, или запрещающие приобщать результаты проверок к делам о компенсации работникам или судебным искам", - пишет Алан Дериксон в очерке об Абрамсе, опубликованном в American Journal of Public Health. Абрамс стал консультантом Международного профсоюза работников химической промышленности и в 1953 году в колонке для профсоюзной газеты заметил, что "если вы промышленный рабочий с низким уровнем дохода, и особенно если у вас не белая кожа, ваши шансы на здоровье и долгую жизнь не так велики, как у ваших коллег с более высоким уровнем дохода". Узнав о скоплении случаев рака мочевого пузыря на заводе Monsanto в Сент-Луисе, которые скрывались от рабочих предприятия, Абрамс "организовал для Национального института рака выставку [на съезде профсоюза], посвященную профессиональному раку, которая включала большой запас брошюры Вильгельма Хупера, посвященной этой проблеме", - пишет Дериксон. Абрамс призвал работников обращаться в комитеты по охране труда своих профсоюзов с любыми проблемами, связанными со здоровьем, а если это не помогает, подавать жалобу с требованием провести расследование на уровне штата. Он сетовал на то, что "многие тысячи опасных химических веществ сегодня не подпадают под действие законов", и утверждал, что "если сам рабочий не знает, что он делает, с чем обращается и как себя защитить, все остальные меры будут безуспешны". Его учения предвосхитили разработку стандарта OSHA по информированию об опасности, начавшуюся в 1974 году и ставшую реальностью для производственных рабочих в 1983 году. К 1987 году под действие стандарта попали работники всех отраслей промышленности.

Герберт Абрамс прошел мимо внимания американской общественности. Иначе обстояло дело с биологом Рейчел Карсон, чья апокалиптическая книга о распространении ДДТ и других пестицидов "Безмолвная весна" вызвала взрыв негодования после ее публикации в 1962 году. "Если мы собираемся жить в тесном контакте с этими химикатами, есть и пить их, впитывать их до мозга костей, нам лучше знать кое-что об их природе и силе", - писала Карсон. Президент Джон Ф. Кеннеди прочитал выдержки из книги в журнале New Yorker и был настолько потрясен, что создал специальную комиссию для расследования страшных предсказаний Карсон. Доклад комиссии, опубликованный в мае 1963 года, подтвердил ее выводы и укрепил ее авторитет, подвергшийся яростным нападкам со стороны химической промышленности. ("Если бы человек неукоснительно следовал учениям мисс Карсон, - говорил один из руководителей компании American Cyanamid, - мы бы вернулись в Темные века, и насекомые, болезни и паразиты снова унаследовали бы землю". Компания Monsanto распространила пародийную брошюру "Безмолвный источник" под названием "Опустошенный год").

Книга Карсон пробудила зарождающееся экологическое движение. В 1963 году Конгресс принял первую версию Закона о чистом воздухе. В 1965 году Линдон Джонсон предупредил о зловещем накоплении углекислого газа в атмосфере; в следующем году в Сенате прошли слушания о вреде этилированного бензина. В 1969 году произошли две катастрофы: масштабный разлив нефти в Тихом океане у Санта-Барбары, штат Калифорния, и пожар