Защитница - Любовь Черникова

— Сегодняшняя ночь одними поцелуями не ограничится, — усмехнулся Мордан, передавая чашу брату.

— Сколько добавил? — тихо спросил Харила.

— Тройную дозу, — хихикнул старший тин Шноббер.

Чаша вернулась к Пасите, и он поставил её у ног каменной статуи, а затем одним лишь взглядом разжег огонь, сложенного подле костра.

— Славься Керун! Мы — твои сыновья! — провозгласил он.

— Кер-р-ра! — отозвалось пять десятков глоток.

Пасита запел. Голос Защитника был мелодичен и чист. Беленая простая рубаха подпоясанная широким кушаком, шли ему не хуже всех тех дорогих нарядов, к которым он так привык в столице. Коротко стриженые волосы уже немного отросли, а на щеках красовалась легкая щетина. Небывалое дело!

Интонации стали грозными, деревенские парни с охотой вторили, повторяя слова ритуальной песни. «Кер-р-ра!» — похожий на рык, боевой клич, услыхали даже ожидающие на берегу девушки. Мало у какой из них по рукам не побежали мурашки, столько первобытной мощи прозвучало в нем. Это была и угроза, и обещание, и своего рода сигнал.

Ратмара, самая старшая из незамужних девок, повернулась к остальным.

Скороговоркой с переливами запела. Её звонкий голос разнесся далеко над водой.

Трелью откликнулись ночные птицы — добрый знак. Киалана слышит. К ней постепенно присоединялись и другие. Пели нарочно не в лад, но от того только ещё лучше выходило. Песня славила природу, созидание, женское начало, несла в себе скрытую между строк мольбу о здоровье, надёжном спутнике, легких родах и мире. Девушки взялись за руки и медленно направились друг за другом, постепенно сомкнувшись в кольцо хоровода.

Сумерки сгустились, и многочисленные костры залили берег Широкой золотым светом. Плавно двигались девы в беленых, расшитых по подолу цветами, сарафанах с распущенными волосами и венками на головах. Под ногами, вторя им, плясали тени, а за всем этим наблюдали многочисленные звезды во главе с полную луною.

Хоровод разомкнулся и, извиваясь, вполз на ближайший холм. Туда же из рощи, что находилась на соседнем, уже поднималась цепочка парней. Шли они широкими шагами, развернув плечи, высоко подняв головы. Шли найти и забрать свое, как воины древности когда-то. Шли, и летела впереди них песня. Вскоре мужские и женские голоса переплелись в шуточной подначке-перебранке, где куплетом на куплет отвечать принято.

Кире казалось, будто она во сне, или же в том самом трансе, о котором говорил Защитник, и вот-вот потеряет себя. Голоса будто отдалились, происходящее завораживало и немного пугало, до шума в ушах. Может это из-за меда, что без счета чарок ей подносила Ламита, пытаясь прогнать тоску, развеселить? А может дело вовсе в том, что она мало ела? Стоящие напротив парни выглядели, как на подбор. Хотелось смотреть на них во все глаза, подойти, обнять каждого, поцеловать… А и забыл, верно, она уже, как недавно зло говорил Федунька?

Сердиться отчего-то расхотелось — в ночь Киаланы полагалось быть счастливой.

На душе стало легко и немного тоскливо и от этого мечтательная улыбка сама собой озарило лицо. Внезапно Кира столкнулась с одобрительным взглядом Паситы.

Защитник смотрел, не отводя от неё жадных глаз. Смотрел с предвкушением, как кот на сметану. Ощущение минутного счастья исчезло, на смену пришла тревога, и мир будто прояснился, скинув пелену странного очарования.

Пропели про ястреба и горлинку. Кира, погрузившись в свои мысли, все пропустила, и лишь по визгу, да рассыпающимся в стороны девчонкам поняла, что пора бежать, но ещё несколько мгновений не могла заставить себя сдвинуться с места, будто прикованная.

Вид бегущих навстречу парней, глаза которых сверкали азартом, привел в чувство, и Кира легконогой косулей сорвалась с места, без труда настигнув самых медлительных. Она неслась не оборачиваясь, обходя непривычных к долгому бегу девчонок одну за другой, неслась так, будто за ней гонятся все твари Излома. Надо же, а раньше шла бы себе не спеша, поддразнивая Микора и наблюдая, как не вокруг снуют другие парни, делая вид будто бы её и нет.

К лесу Кира добралась первой, даром что трава и камешки кололи босые ноги, а сарафан путался, грозя повалить на землю. Куда дальше? Или надо бы спрятаться? За всеми переживаниями продумать этот момент она попросту забыла. А скорее, по привычке, не посчитала нужным.

«А может измазать лицо грязью, да затаиться?» — да только вот не потайной костюм на ней, а заботливо вышитый матерью сарафан. Его и пачкать жалко. «Или, может, на березу влезть?» — эту мысль прогнала сразу. То-то будет потеха, если кто-нибудь увидит. Хотя, чего она так испугалась? Отчего колотится в груди сердце? Или все из-за слов Федула? Или же она попросту боится столкнутся с Паситой?

Лес наполнился криками и смехом, но все звуки пока доносились от опушки.

Похоже, парни уже рядом. Догнали. Ищут, ловят. Для прочих начиналось самое интересное. Кира направилась дальше, углубляясь в лес. К утру все девушки должны будут собраться у купален. Можно засесть неподалёку и выждать, пока закончится праздник, хорошо если ещё и вздремнуть удастся. Решено.

Кира, теперь особо не спеша — тут пока ещё безопасно, направилась по знакомой тропинке, обратив внимание, что шум и крики «загонщиков» сместились немного влево, как раз в противоположную от купален сторону. Правильно. Девчонки тоже веселились, показываясь преследователям из-за деревьев, дразня, завлекая и совершенно не торопясь идти к месту сбора. Да и нечего там пока делать.

Близко хрустнула ветка. Кира мгновенно юркнула за ствол ближайшего дерева, коим оказалась старая береза. Толстая, с могучими корнями, между которых образовалась ямка, в неё-то она и спряталась, пригнувшись и затаив дыхание. Впрочем, беспокойство было напрасным. Из-за деревьев появилась Ламита. Она залилась звонким счастливым смехом и шутливо прянула в сторону, убегая. Следом с кушаком наготове шёл Лютобор.

— Попалась!

Смех резко оборвался, когда парень набросив пояс девушке на талию, притянул к себе. Ламита развернулась, шагнула навстречу, положив руки любимому на грудь.

Откинула голову, не отводя взгляда. Кира не разобрала, что именно она шептала, но видела блестящие в темноте глаза Лютобора. Он почти зарычал, подхватывая невесту на руки, а та и не думала противиться. Напротив плотнее прижалась. Парень отпустил её на землю как раз рядом с укрытием, где притаилась охотница. Впился в пухлые, сладкие от выпитого меда губы Ламиты поцелуем собственника. Двинулся, вынуждая отступить, и прижал любимую спиной к дереву.

Теперь Кира четко слышала не предназначенные для чужих ушей слова, произносимые приглушенным шепотом, и горячее, будто после быстрого бега, дыхание. То и дело из-за ствола мелькали то край подола, под который рвались жадные руки, то обнаженная нога, бесстыдно обвивающая мужское тело.