«Зефир» и «Эльза». Разведчики-нелегалы - Елизавета Мукасей

— Ваше поведение нас очень беспокоит, — продолжал я. — Не случилось ли с Вами чего? Вы понимаете, о чем я говорю? О нежелательном исходе для Вас и для нас.

Лев повторил:

— Вы мне не нравитесь.

— Пусть я Вам не нравлюсь, но представьте себе, что я Ваш друг.

Откуда это видно, что Вы мой друг?

— Хотя бы из того, что я в числе других беспокоюсь о Вашей судьбе. Разве это не доказательство?

— Все равно Вы мне не нравитесь.

— Нравлюсь я Вам или нет, расскажите об истинных причинах Вашего невыхода на встречи и давайте обусловим новую дату встречи.

— А Вы знаете, когда я должен был выйти на встречу?

— Мне это неизвестно. Да это и не имеет значения. Я Вас понимаю. Возможно, на Вашем месте я поступил бы точно так: был бы недоверчив и осторожен. Ну, чем я смогу Вас убедить, что я Ваш друг?

— Назовите мне имя человека, с которым я встречался.

Я не знал имени этого человека, но мне было известно, что агент немного знает русский язык и что он преданный нам человек, поэтому я решил продолжать разговор по-русски. Однако реакция оказалась обратной. Русский язык у меня оказался таким ломаным, что я сам не поверил, что это мой родной язык. Тем более этому не мог поверить агент, который заявил, что ему пора возвращаться на работу. Я удержал его.

— Но, дорогой Лев, я Вас не отпущу до тех пор, пока Вы мне не назначите следующую встречу.

Неожиданно Лев разговорился:

— Если хотите знать правду, то на встречи я выходил, но ко мне никто не являлся. Человек, которому было поручено встретиться со мной, неаккуратный. Я этого не люблю.

Я почувствовал, что в настроении агента произошел перелом, словно он чего-то испугался, и решил закончить разговор:

— Хорошо, давайте назначим очередную встречу, определим место и время и на этом дружески расстанемся.

Лев принял предложение, и мы разошлись.

Как выяснилось впоследствии, связь Льва с работниками «легальной» резидентуры оборвалась из-за допущенной неточности о времени встречи. Агент и «соседи» выходили к месту встречи в разное время.

Я был очень доволен не только тем, что восстановлена связь с нашим агентом, но и тем, что Лев принял меня за человека, совершенно не похожего на русского не только внешне, но и своей речью. «Значит, можно работать спокойно», — подумал я.

Мы были довольны, что очередное задание по установлению связи было выполнено, и Лев продолжал свою работу.

Нами придавалось исключительное значение соблюдению правил конспирации. Никто из тех, с кем мы были связаны по работе в резидентуре, не знал нашей фамилии, а также адреса и места работы. В то же время, мы знали об этих людях-разведчиках все. Но был случай, когда мы не выполнили всех условий конспирации. И об этом стоит рассказать.

Нам приходилось неоднократно встречаться с нелегалом 3. Каждый раз он проявлял большой интерес к нашей фамилии. Я отказывался называть ее, объясняя, что это будет нарушением правил конспирации. Однажды мы провели встречу с 3. в своей машине. Он, как обычно, попросил, чтобы мы назвали свою фамилию. Не добившись ответа, он вынул из кармана свой паспорт по легенде и сказал: «Я от вас не скрываю, кто я. Смотрите, вот мой паспорт. Ведь мы советские люди, зачем нам скрывать друг от друга?» Мы отказались смотреть его паспорт и ответили, что не следует интересоваться вопросами, противоречащими конспирации. Разведчик воспринял это как личную обиду, выразил недоверие и с горячностью сказал: «Я сижу в вашей машине, номер которой я знаю. По номеру я легко могу получить все данные о вас». Каково было наше удивление, когда позже мы узнали, что нелегал действительно установил нашу фамилию по номеру нашей автомашины.

3. был советским человеком, и с этой стороны нам опасаться было нечего. Но если 3. арестуют? Выдержит ли он? Не назовет ли других нелегалов? После этого случая мы никогда не проводили больше встреч в своей машине.

Вообще автомашина, при всех удобствах пользования ею, имеет большой недостаток — номер. Шаблон, недооценка взаимосвязи его и владельца может привести к нежелательным последствиям. Мне известен случай с нелегалом М. Обычно он приезжал к месту встречи на своей машине, оставлял ее всегда в одном переулке. Время тоже не менялось. Автомобиль был редкой модели, нетипичный для того города, где проводились встречи. Это привлекло внимание контрразведки, которая установила владельца машины и организовала за ним наблюдение. Он был арестован и осужден. Впоследствии его обменяли на иностранного разведчика.

В Центре возникла необходимость подготовить условия за кордоном для организации двусторонней радиосвязи. Если для приема радиограммы достаточно иметь отдельную квартиру с антенной в сторону Центра, то для обеспечения двусторонней радиосвязи этого мало. В интересах безопасности нужен отдельный домик, удовлетворяющий ряду требований.

В то время в европейских странах строительство одноквартирных домиков еще не носило массового характера. Строительство собственного домика в Швейцарии было целым событием, причем в каждом случае происхождением средств начинали интересоваться финансовые органы. К тому же строительство обычно затягивалось на долго, а Центр торопил. Предстояло купить домик, так как на покупку Центр санкционировал определенную сумму.

Несмотря на все старания, на покупку дома и завершение всех формальностей ушло более полугода. Кому-то в Центре это показалось «медлительностью, граничащей с нежеланием работать». Обидно было принимать такие упреки от товарищей, которые плохо знали условия приобретения строений за границей.

Прежде чем купить или построить дом, нам необходимо было изучить местные условия, местные законы купли-продажи недвижимого имущества. Нужно помнить, что в Европе земельный участок, на котором стоит дом, не всегда принадлежит владельцу дома. Иногда дополнительно приходится платить за земельный участок. Домики стоят немалых денег, и торопиться с покупкой нельзя, необходимо выяснить в адвокатской конторе, какой порядок оформления купли, кто правомочен на такое оформление, как получить ссуду.

Мы осмотрели много построек, выставленных на продажу, пока не остановили свой взор на маленьком двухкомнатном домике, расположенном за городом. Беглый осмотр показал, что он подходит для радиоквартиры. Домик стоял на возвышенности, в окружении лесопарка. Большой фруктовый сад, обнесенный забором, летом скрывал его от посторонних лиц. Осматривая чердак, мы обратили внимание на множество проводов. Хозяин охотно рассказал, что в годы войны здесь жила фашистская семья, глава которой был старшим группы, организовавшей на чердаке дома радиоцентр.