Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник) - Андрей Константинов

Вера Васильевна, убедившись, что слов раскаяния от мальчиша-плохиша в очередной раз не добьётся, тяжело вздохнула и толкнула дверь своего кабинета:

– Ну что ж, ты сам понимаешь, что я не могу оставить твой проступок без наказания?

Подросток, не поднимая головы, молча кивнул и для пущей убедительности жалобно шмыгнул носом. Молоденькая завуч, попавшая на интернатовскую каторгу прямиком из института по распределению, не заметила, как в его в хитрых глазёнках вспыхнули и заплясали радостные огоньки: «Вот оно! Сейчас начнётся!»

– Входи. Ты знаешь, что надо делать.

В педагогическом вузе Веру Васильевну, конечно же, не учили антигуманным методикам перевоспитания учеников посредством применения телесных наказаний. Но директриса интерната, пятидесятишестилетняя Амалия Антоновна Глухих, сразу по прибытии нового завуча к месту службы доступно разъяснила, что на здешнем контингенте теории Сухомлинского, Ушинского и доктора Спока исторически не приживаются и не работают: «Эти мерзавцы признают только силу! А потому – пороть и ещё раз пороть! Нормальные дети впитывают этические нормы и правила поведения через голову, через мозг! А вот наши – исключительно через жопу! Посредством ремня! Так что не тушуйтесь, милочка. К вашему сведению, постановление об отмене телесных наказаний в школах министерство образования Великобритании приняло только в 1999 году. Причём сию сомнительно гуманную инициативу палата общин одобрила с перевесом всего лишь в три голоса! „Пожалеешь палку – испортишь ребенка!“ Не доводилось слышать? Сказано, между прочим, в Библии!»

Между тем подросток уже спустил казённые брюки с казёнными же трусами и привычно взгромоздился на кушетку, явив взору завуча свой тощий костлявый задик. Вера Васильевна снова вздохнула, закрыла дверь и сняла с вешалки ремень, предназначавшийся специально для экзекуций.

– Может быть, на этот раз ты всё-таки возьмёшься за ум и публично извинишься перед своими товарищами? – предложила она последний спасительный шанс.

Со стороны кушетки не раздалось ни единого звука.

– Ну, тогда извини. Я со своей стороны сделала всё что могла.

Щёлкнул с неприятным свистом ремень, и последовавший за ним удар лёг аккурат поперёк мальчишеских ягодиц. Нестерпимая боль волной накрыла подростка, но, вместо ожидаемого крика, он лишь сильнее стиснул зубы. Успев перед этим прошептать блаженно: «Я люблю вас, Вера Васильевна!..»

Затем последовал второй удар, третий…

Ленинградская обл.,

лес в районе дер. Ляды,

11 июля 2009 года,

суббота, 04:15

…Гронский застонал во сне, дёрнулся и упал на руль, неслабо шарахнувшись об него лицом. Нелучший, надо сказать, способ пробуждения. Потирая ушибленную переносицу, он распрямился и, чертыхаясь, вылез из машины. Затёкшие ноги требовали разминки, и Константин Павлович, кряхтя, сделал несколько приседаний. Только теперь ощутив дискомфорт в области паха, он обнаружил, что регулярно повторяющийся, давно ставший привычным сон вызвал у него поллюцию. Впрочем, ничего удивительного: женщины у Гронского не было уже целый месяц. Если быть совсем точным – 29 дней.

Часы показывали начало пятого, а значит, до восхода солнца оставалось всего ничего. Так что проснулся Гронский очень вовремя, поскольку место для новой стояночки правильнее было приискать ещё до того, как окончательно рассветёт. Тем более что наступала суббота, выходной день, а следовательно, сюда, на широкую просеку, пробитую для опор ЛЭП, неминуемо попрутся местные и дачники – малина в окрестных кустах уродилась на загляденье. Конечно, с учетом известной неповоротливости областных ментов, едва ли его физиономия уже была растиражирована и расклеена на каждом столбе и на каждой сосне, но всегда лучше перестраховаться. В его ситуации на одно только везение рассчитывать было нельзя, хотя пока Гронскому везло. Достаточно того, что вчера оперативники подъехали буквально за несколько минут до его возвращения из редакции. Эти дебилы не придумали ничего лучшего, как прибыть на задержание на фирменно-оперативной машине. Да ещё и поставить её прямо у подъезда! Так что, подъезжая к дому, Гронскому не составило особого труда сообразить, по чью душу заявились незваные гости. Засим он совершил небольшой круг почета, объезжая двор, и незамеченным убрался восвояси. Похоже, на тот момент менты даже не располагали информацией о наличии у него машины. А когда узнали, наверняка решили, что искать пустившегося в бега убийцу следует на основных трассах, а он меж тем зарулил в лес, где и отсиделся вплоть до сегодняшнего утра. И будет отсиживаться еще почти сутки. Чтобы, дождавшись вечера, покончить с самым главным на данный момент делом. И только потом, со спокойной («хотя, какое тут к чёрту спокойствие?») душой начать пробовать прорываться: сначала – в братскую Белоруссию, а уже оттуда…

«Ладно, не стоит наперёд загадывать: куда именно оттуда! Сейчас самое важное – это максимально аккуратно и осторожно перебазироваться поглубже в лес, подальше от случайных глаз… Э-эх, жаль что у меня „опель“, а не какой-нибудь, пусть даже самый паршивенький, „УАЗ-Патриот“!»

Ленинградская обл.,

дер. Даймище,

учебная база Гидромета,

11 июля 2009 года,

суббота, 13:50

После обеда студенты и большая часть преподавателей – в одиночку, парочками и группками – гуськом потянулись через территорию базы в сторону покосившихся ворот. Наступала полуторадневная выходная сиеста, и народ торопился успеть на идущий в Сиверскую трехчасовой автобус.

А вот Ольга, как обычно прокопавшись, на этот автобус, похоже, уже не успевала. Правда, в отличие от остальных, собиралась она не в Питер. Нет, конечно, безумно хотелось добраться до дома, а главное – до ванной комнаты и блаженно покайфовать в горячей воде: с пенками, маслами и шампунями. Ибо местный ежедневный холодный душ, хотя и пользителен для здоровья, но совершенно не годится для обретения телесного, равно как душевного, отдохновения. Но, «давши слово – крепись». А уезжая в среду вечером от Дениски, она обещала, что обязательно приедет к нему в субботу.

Кто-то деликатно побарабанил пальцами по стеклу. Прилепина отодвинула занавеску: за окном стоял Миша Супонин.

– Иоланта Николаевна! Ксюха просила узнать: вас до Сиверской подкинуть? – спросил он через открытую форточку.

– Ой, спасибо! – обрадовалась Ольга, прикинув, что при таких раскладах она сумеет добраться до лагеря гораздо быстрее, нежели трехчасовым автобусом. – Это было бы просто здорово!

– Тогда мы ждем вас. Подходите к машине.

– Спасибо, Миша. Через пару минут буду.

Ольга скоренько собрала продукты-пожитки, судорожно оглядела комнату на предмет «ничего не забыла?», мысленно укорила себя за оставленный повсюду бардак, после чего закрыла форточку и с двумя набитыми пакетами вышла из комнаты.

Серебристый «пыжик» Синюгиной, уже под разведенными парами, стоял возле спортивной площадки. Ольга направилась было к нему, но тут из барака выскочила Раечка и отчаянно заголосила:

– Иоланта Николаевна! Подождите!

Пришлось притормозить. («Ну, что там еще стряслось?»)

– Иоланта Николаевна! – жалобно затянула запыхавшаяся староста. – А вы что? Вы тоже уезжаете?

– Да. Мне надо в лагерь съездить, сына навестить. Вечером вернусь.

Рая облегченно выдохнула:

– Уф-ф! Слава богу! А то мне так страшно здесь одной оставаться… Иоланта Николаевна, а можно я сегодня у вас в комнате заночую?

– Можно, – улыбнулась Ольга, подумав, что настенная живопись Кирилла все-таки сумела впечатлить отдельных зрителей.

– Спасибо. Я тогда нам на ужин чего-нибудь вкусненькое приготовлю. Кстати, мальчишки вчера плотвы на Оредеже наловили. Вы рыбу любите?

– Люблю.

– Вот и отлично. Тогда сегодня у нас с вами на ужин будет средиземноморская кухня.

Довольная Раечка, заметно повеселев, пошла в барак, а Ольга, подхватив пакеты, заторопилась к машине. Подгоняемая нетерпеливым ржанием клаксона застоявшегося в стойле «пыжика»…

Санкт-Петербург,

11 июля 2009 года,

суббота, 16:42

– …Да что там говорить – дебилы конченые! Выехали в Сиверскую на служебной машине с надписью по борту. Они бы еще сирены с мигалками включили! Понятно, что при таком параде Гронский быстро сориентировался и вовремя соскочил. Ищи теперь – ветра в поле, а Костю – на воле!

В то время, когда весь трудовой люд прожигал свой законный выходной либо на шашлыках, либо на грядках, в душном начальственном кабине конспиративной квартиры Мешечко и Жмых, давясь никотином, обсуждали текущие стратегию и тактику. Хотя какая тут на фиг стратегия, когда от щедрот душевных они сдали областникам подозреваемого в серии зверских убийств (бери его тёпленьким!), а те в ответ, выражаясь новорусским, «просрали все полимеры»[2]?