Гений Одного Дня - Алиса Плис

 Настала очередь Вингерфельдта делать из себя ангела. Но на вопрос он так и не ответил, сославшись на поедание пищи. В мыслях его бушевали самые разные идеи, укоры. В глазах отражался отблеск молний – и всё по этой же причине, в которой был повинен он сам, чувствуя на себе всю эту вину.

 После этого памятного вечера Бариджальд действительно исчез из поля зрения компании, когда дядя Алекс мягко указал ему на дверь. Он никогда не церемонился особо со своими подчинёнными, какими бы хорошими знакомыми они бы ему не были. Он одинаково и без жалости мог выставить за дверь любого. Вингерфельдт распоряжался судьбами людей, как пешками, порой не чувствуя никаких угрызений совести. В этот раз у него проснулась совесть. Но сделать он ничего не мог. Зато смогла его правая рука – Гай Гезенфорд.

 Валлиец знал все закоулки в этом городе, пригороде. Для него не составляло ровным счётом никакого труда найти человека здесь. Гай обладал довольно интересным мышлением – он ставил себя на место человека, который ему нужен, думал как он, предполагал, куда он мог пойти. Подобный метод ещё ни разу его не подводил. Тоже самое случилось и здесь. Бариджальда он нашёл достаточно быстро, практически не петляя по улицам и переулкам. Голландец сидел на тротуаре, явно ушедший в себя. Через плечо была перекинута тощая сумка. Шагов своего босса он не узнал, и подпрыгнул от удивления, услышав знакомый голос Гая:

 - И куда ты дальше-то собираешься пойти?

 - Гай?! – голландец обернулся, не веря своим глазам. – Разве дядя Алекс не выгнал меня прочь?

 - Дядя Алекс, дядя Алекс. У него своя башка на плечах, а у меня своя. Что мне до него, когда я сам волен принимать решения, какие захочу? Ты чего тут расселся-то, не боишься простудиться?

 Бари вдруг прорвало на дикий кашель, несколько минут он откашливался, его буквально выворачивало наизнанку. Он вынул дешёвую сигарету изо рта, которую несколько минут назад курил, пытаясь уйти от своих проблем. Но получилось так, что проблемы всё равно пришли к нему, как бы он не старался от них уходить.

 - Ты ещё и куришь, - прищурился Гай. – Хотя, в твоём положении не только закуришь. Ты хоть где ночевал этой ночью?

 - На улице, - вновь закашлял Бари. Гай поморщился.

 - Не друг, вставай, я не позволю тебе залить кашлем городской тротуар. Да друг, ну и вид у тебя, если честно, - Гезенфорд с некоторым сочувствием взглянул на голландца. Бари был в данный момент такой беспомощный и жалкий, что чем-то напоминал птенца, выпавшего из гнезда. Он помог встать ему на ноги, но Бариджальд держался неуверенно на ногах. – Что, прямо на улице?

 - Да, - ответил он, смотря ему в глаза. – Зачем ты сюда пришёл, Гай? Это ведь мои проблемы…

 - Когда человек видит раненое животное, будь то птица или зверь, он проходит мимо? Нет, он останавливается хотя бы из чувства человеческой жалости. Так и тут. Я не позволю погибнуть человеку только из-за того, что какая-то оса больно ужалила Вингерфельдта. Пойдём со мной.

 - Пойдём, - поддался гипнозу Бариджальд, немного воспрянув духом.

 В глазах голландца засветилась жалкая надежда, он полностью отдал власть над собой валлийцу, который удерживая его на ногах повёл куда-то вперёд. Они шли медленными шагами, но спокойно и уверенно. Гай даже стал распевать небольшое четверостишие, неожиданно пришедшее ему на ум из далёких закоулков памяти:

 Ветер в тростниках. Идём же. Тростников шуршащий говор Заглушает крик утиный. Ветер в тростниках. Идём же.

 Мерно, и казалось, медленно, стучали часы в маленьком магазине на углу улицы. Здесь, несмотря на многообразие самых различных часов, время уже давно остановилось. Да и атмосфера здесь царила тихая-тихая, умиротворенная. Хотя, казалось, достичь подобного в центре города невозможно. На стене висел большой портрет Рудольфа Дизеля. Задумчивый, полный загадок взгляд. Это был человек, усовершенствовавший двигатель внутреннего сгорания, и тем самым запечатлел себя в историю на долгие-долгие годы.

 О чём он думал в этот момент? Что за идеи пришли ему на ум? Феликс не мог дать точный ответ на этот вопрос. Его левая рука держала перо, стучащее быстро по бумаге. Кроме стука часов и скрипа пера больше не было никаких шумов. Время было тихое – да и часы сутками в очередях никто покупать не собирается. Разве что утром зашёл какой-то статный господин, да прикупил себе достаточно дорогие по тем меркам карманные часы. Он отметил вслух тишину этой комнаты, но увидев портрет Дизеля, как-то поник и вышел вон.

 У Феликса были потные руки. От волнения наверное. Ну ещё бы, он писал письмо не кому-то там, а именно этому загадочному дяде. Феликс тщательно выбирал слова, фразы, боясь допустить даже малейшую ошибку. Он написал полстраницы уже, приступал ко второй половине, исписывая лист своим каллиграфическим шрифтом, как вдруг кто-то вошёл.

 Он мгновенно спрятал письмо под стол и невинно принялся изображать, что он занимается в данный момент своими часами. Феликс взглянул искоса вперёд и увидел Гая. Что-то недовольно пробурчал себе под нос, будто бы его отвлекали от очень важной работы, он убрал в сторону часы и сел готовым слушать своего друга.

 - Значит так, друже, - Гай сделал паузу, и поспешил войти Бари. – Вот у этой буйной головы совсем нет ночлега. Нет дома. Он не знает куда идти. Дядя Алекс погорячился и выставил его за дверь. Мне надо, чтобы к вечеру эта проблема была решена. Ты понимаешь, о чём я, друже?

 - Ну, наверное, не о том, что на солнце есть пятна? – Феликс улыбнулся и быстро пробежался глазами по магазину, мысленно измеряя его помещение.

 - Да уж, - усмехнулся Гай, и присел на стул для дальнейшего продолжения делового разговора. – Я бы приютил его у себя, но кроме как спать под боком у Тима вакантных мест в моей квартире нет. Кризис. Половичок, конечно, лучше улицы, но мы же люди в конце-концов, пусть и в зверином обличье. Я займусь Вингерфельдтом, а на тебя возлагаю ответственность за Бари.

 - Какая честь! Я так рад, я так рад! – ещё больше улыбнулся Феликс.- Так и быть, я такой жестокий и коварный продавец из маленького магазинчика, лишу его сегодня ночлега прямо на улице.

 - Криво он что ли ночевать там будет? – Гай сдвигал кепку на лоб, готовясь к выходу.

 - Разберёмся сами. Ты главное, про дядю Алекса не забывай и сочиняй, что ты ему скажешь, ага?

 Гай коротко кивнул и поспешил удалиться. Феликс, как хозяйственный человек, поставил руки в боки и взглянул на Бари с выражением лица: «Ну-с, что мы с тобой будем делать?». Он быстро сообразил, что в его квартире имеется в точности такой же половичок, и туда Бари естественно, не бросишь, значит, оставался один вариант – магазин. Здесь и тихо, и квартира Феликса рядом, так что можно присматривать, да и всяко получше улицы будет. Часовых дел мастер поспешил спросить у голландца:

 - А разве ты не ночевал сегодня у Бекинга?

 - Нет, - рассеяно произнёс Бариджальд. – После моего изгнания, я уже не думал ни о каком ночлеге, тем более у того, кто имеет хорошие связи в компании. Я был подавлен, расстроен.

 - Ну, это ты просто не знаешь характер неугомонного дяди Алекса! Сейчас Гай всё уладит, и всё будет прекрасно. Так, сейчас я найду, куда тебя пристроить, и жизнь наладится. Да, вот ты ещё чего мне объясни, куда ты дальше собирался идти после того, как тебя выгнали? Ты ведь даже не сопротивлялся.

 - Какое там сопротивляться, - вздрогнул всем телом Бари. – Я уже не соображал, что делал. Меня переполняли всякие плохие эмоции. Я просто шёл, куда глаза глядят.

 - Ну, от Гая всё равно не скроешься. Он тебя из-под земли достанет, это да. Никто не может так, как он, находить людей, абсолютно не зная их месторасположения. Он мастер во многих областях. Вот что. Я сейчас в квартиру, ты пока сиди тут, да разгребай вон в том углу себе место, там я тебя пристрою, если ты не против.

 Феликс выбежал из магазина, оставив Бари одного. В голове у него метались самые различные мысли по поводу только что свалившегося ему на шею товарища, однако он не отчаивался. Подобный вихрь идей витал и у оставленного голландца. Он подошёл к углу магазина, который был несколько углублён куда-то в сторону, что входя в магазин, его нельзя было сразу увидеть. Стена слегка прерывалась, создавая небольшое углубление, которое и было тем самым углом. Бариджальд сильно удивился, когда увидел там не что иное, как раскладушку. Причём, судя по всему, используемую. От посетителей её как раз скрывал этот закоулок в магазине. Судя по всему, здесь Феликс и отдыхал.

 Через несколько минут пришёл и сам часовых дел мастер с подушкой и покрывалом под подмышками. Он несколько странно взглянул на Бари, отодвинул его в сторону и устроил место ночлега по всем правилам. Затем усмехнулся.

 - Располагайся как дома! – голландец бросил сумку на раскладушку и сел, счастливый. Феликс порылся у себя в столе, извлёк незавершённое письмо, прижал его к себе, как зеницу ока, достал ключи и кинул Бари. – Держи! Я пойду домой, а магазин оставляю на тебя. Да, и не забудь перевернуть таблички на двери: магазин закрыт.