Война морей - Эльхан Аскеров

– Не держи меня за идиота, мут, – фыркнул в ответ шериф. – У твоей кошки появились котята, и она не отходит от них. А машина… Ты наверняка спрятал её где-то в пустыне. Что молчишь? Пытаешься понять, откуда мне известно про котят? Отвечу. Их видели кочевники. А то, что знали кочевники, известно мне. Трудно молчать, когда твоего ребёнка собираются разорвать мотоциклами пополам. Верно?

– И зачем тебе всё это? – мрачно спросил Ли. – Люди в долине хотят только одного. Жить своей жизнью и забыть о войне. Никто из них и понятия не имеет о вашем существовании. Чего ты добиваешься?

– Эй! Повежливее, – рыкнул в ответ Чак, ткнув своим факелом в сторону Ли.

Недолго думая, Ли извернулся на спине и, сжав зубы, чтобы не застонать от резкой головной боли, пнул связанными ногами Чака в лицо. Отлетев в сторону, бородатый охотник рухнул на спину, неловко взмахнув руками. От этого жеста факел в его руке вспыхнул, и разлетевшиеся искры подожгли ему бороду.

Взвыв, Чак принялся молотить себя по груди и лицу руками, пытаясь сбить пламя. Один из сидевших неподалёку бандитов развернул одеяло и, накрыв им голову охотника, принялся хлопать его по лицу, гася пламя. Подождав несколько минут, он сдёрнул одеяло с головы Чака и, посмотрев на него, не удержался от хохота.

Пышная борода охотника была сильно повреждена огнём. В итоге от благообразной растительности на лице охотника остались жалкие клочки, торчащие в разные стороны, как взъерошенные перья у ободранного петуха. Вскочив на ноги, Чак передёрнул затвор своего дробовика и, шагнув к лежащему Ли, визгливо покричал:

– Ну, молись, животное!

В ту же секунду раздался выстрел, и пуля ударила у ног охотника.

– Чак, разве я приказывал убивать его? – вкрадчиво спросил шериф, поигрывая никелированным револьвером.

– Но, шериф! Это животное осмелилось…

– Я всё видел, Чак, – оборвал его шериф, не убирая оружия. – Ты спросишь с него за свою бороду. Но только после того, как я тебе разрешу. Ты всё понял, Чак?

– Конечно, шериф, – пробормотал охотник, разом растеряв весь свой запал.

– Тем более что ты сам виноват. С таким зверем нужно быть осторожнее, чем с весенним скорпионом, – продолжал говорить шериф, не обращая внимания на слова своего прихвостня.

– Как прикажете, шериф, – закивал Чак, ставя дробовик на предохранитель.

– Привяжите его к колесу грузовика. Утром мы с ним пообщаемся плотнее.

– Ты так и не ответил на мой вопрос, – напомнил шерифу Ли.

– Кажется, ты спросил, зачем мне это надо? – переспросил шериф, явно наслаждаясь ситуацией. – Что ж. Я отвечу тебе. Тем более что такого противника нужно уважать.

– Издеваешься? – мрачно спросил Ли.

– Ну что ты! – развёл руками шериф. – Наоборот, горжусь.

– Чем же это?

– Что не позволил тебе обвести себя вокруг пальца. Теперь твоим бойцам останется только сложить оружие или вечно винить себя в твоей смерти. А что касаемо того, зачем мне это нужно, так я отвечу прямо. В этой пустыне будет мой порядок. Место мутов в рабском ошейнике. И я надену на них этот ошейник.

– Откуда ты вообще взялся, такой умный? – презрительно фыркнул Ли.

– Из железного города, – усмехнулся в ответ шериф. – Вот уже полтора года мы колесим по этой проклятой пустыне, наводя здесь мой порядок. И мы его наведём. Осталась только ваша долина. Самое большое поселение мутов. Мы вычистим его, и тогда пустыня будет нашей. От края до края.

– Сделав это, вы погубите все ремёсла, которые удалось сохранить людям из долины. А убив ремёсла, вы превратитесь в обезьян. Рано или поздно ваши запасы товаров закончатся. И что тогда? Что вы будете делать? Возьмёте вместо ружей и кинжалов палки? А ездить будете друг на друге, вместо мотоциклов?

– Мы не так глупы, как ты думаешь, – презрительно произнёс шериф. – Я же сказал, мы наденем на мутов ошейники. А это значит, что все, кто умеет делать что-то полезное, останется жить.

– Так не лучше ли начать торговать, чем терять людей, начиная очередную войну? – спросил Ли.

– Торговать с мутами? За кого ты меня принимаешь, длинноухий? Даже то, что я говорю с тобой, унижает меня. Вы все будете рабами. Все. Вот ваше место, и вы займёте его, – заорал шериф, неожиданно придя в ярость. – К колесу его, – приказал он, и полдюжины бандитов бросились к Ли.

Подхватив Ли на руки, они подтащили его к колесу грузовика и, пропустив верёвки сквозь отверстия в диске, притянули торс пленника к ободу. Отступив в сторону, они оценивающе осмотрели свою работу и, удовлетворённо покивав головами, дружно отправились к кострам.

Дождавшись их ухода, Ли осторожно пошевелился и, немного сместившись, принялся осторожно перетирать верёвку о край диска. Толстые верёвки, свитые из нескольких, разной толщины нитей оказались прочнее, чем он ожидал. Голова болела, очень хотелось пить, жутко саднил ожог на шее, но Ли упорно продолжал работать.

В лагере прекратили орать и ругаться, костры начали затухать, и вскоре в ночной тишине зазвучали только шаги расставленных часовых. Внимательно оглядываясь, Ли удвоил усилия. До рассвета оставалось всего несколько часов. Ему нужно было успеть добраться до машины и предупредить своих ребят. Сейчас это было самое главное. Все остальное – боль, жажда, усталость – могло подождать.

Неожиданно рядом с машиной, к которой был привязан Ли, раздался тихий шорох, и из ночной мглы на него уставились два огромных горящих глаза. В следующую секунду Ли узнал Кали. Огромная кошка бесшумно подошла к нему и, тихо заурчав, ласково лизнула его в щёку.

– Девочка моя. Как же я рад тебя видеть, – тихо прошептал Ли, целуя её в холодный нос.

Тихо фыркнув, Кали забралась под грузовик и, обнюхав верёвки, впилась в них зубами. Несколько движений мощных челюстей, и Ли почувствовал, как верёвка, стягивавшая ему грудь, ослабла. Быстро повернувшись, Ли подставил ей запястья.

Неожиданно рядом с грузовиком раздался шорох, и Ли, быстро развернувшись, занял исходное положение. Кали, словно уловив его настороженность, тут же скрылась за колесом. Из-за передней части машины вынырнула коренастая фигура, и на фоне светлеющего неба Ли узнал клочки бороды Чака.

Похоже, охотник решил не дожидаться разрешения шерифа на компенсацию ущерба бороды. Подойдя к пленнику, Чак всмотрелся в верёвки и, закинув дробовик за спину, тихо сказал:

– Что-то ты тут больно шибко шевелишься. Удрать задумал?

– Удерёшь тут, – мрачно проворчал Ли. – Вы же сволочи руки мне так перетянули, что я уже пальцев не чувствую. Обрадовались, что я без сознания. Да ещё и голова болит.

– Ничего. До утра доживёшь, а больше и не надо, – гнусно усмехнулся Чак, медленно опускаясь на корточки. – А голова к утру пройдёт. Да только боюсь, ненадолго, – продолжал издеваться он, одновременно проверяя верёвки.

Ли ждал, когда он потянет за перегрызенную верёвку, и уже напряг руки, чтобы хоть как-то помешать ему поднять шум, но в это время в игру вступила Кали. Бесшумной тенью выскользнув из-за колеса, пантера одним взмахом огромной лапы сбила охотника на песок. Метнувшись вперёд, она сомкнула челюсти на горле человека, и Чак судорожно засучил ногами.

Из разорванного горла на песок лилась кровь, маслянисто отсвечивая в свете луны. Отступив в сторону, пантера облизнулась и, подойдя к Ли, принялась грызть уже надорванные верёвки. Вскоре руки Ли были свободны. Быстро развязав ноги, он метнулся к телу охотника и, сняв с него свой пояс с оружием и забрав дробовик, присел рядом с пантерой.

– Не знаю, как ты меня нашла, но тебе просто цены нет, – прошептал он, крепко обнимая мохнатую подругу.

Поднявшись, Ли быстро сориентировался и, выбрав нужное направление, пустился бегом в сторону скальной гряды. Теперь ему нужно было успеть приготовить всё к приёму незваных гостей. Спустя полтора часа он вывел из пещеры свой вездеход и, круто вывернув руль, понёсся к въезду в долину.

К воротам он подкатил с первыми лучами солнца. Услышавшие привычный гул мотора караульные кинулись открывать ворота, как только увидели знакомую машину. Влетев в долину спятившим метеором, Ли резко затормозил и, не выключая двигатель, проорал:

– Запереть ворота! Посыльного в обитель! Поднять всех, кто может держать оружие! Запас новых ракет на скалу. Быстро!

Сообразив, что это не шутка и не тренировка, подростки моментально заперли ворота и, подперев их дополнительными опорами, разбежались по местам, с тревогой вглядываясь в пустыню. Паренёк, которому выпало в этот день быть посыльным, запрыгнул на свой мотоцикл и, одним движением запустив двигатель, понёсся в сторону обители.

Сорвав с креплений пулемёт, Ли взбежал на скалу и, заняв удобную позицию, приготовился к стрельбе. Треск мотоцикла затих вдали, и Ли, приподнявшись на локтях, принялся вслушиваться в рассветную тишину пустыни. Рядом раздался тихий шорох и царапанье металла о камень.

Обернувшись, Ли увидел старшину группы охраны. Подобравшись к нему, паренёк выглянул в пустыню и, помолчав, тихо спросил: