Возвращение Томаса - Юрий Никитин

Больше всего, конечно, наживаются купцы, так как перепады цен просто дикие. Правда, торговля — занятие очень рискованное: каждый феодал, на чьи земли они вступали, считает вправе хоть купить товары по своей цене, хоть просто отнять товары, а купцов, этих проклятых торгашей, можно для потехи вздернуть над городскими воротами.

И только церковь сохраняет единство этих разодранных на клочья конгломератов: ни один епископ не теряет связи с Римом, все сведения доставляют быстро и оперативно. Это короли не знают, что делается у соседей: епископы знают, настоятели монастырей знают, даже знают не только, что у соседей, но и у соседей соседей, а также во всем остальном мире.

До полудня ехали, каждый погруженный в свои мысли. Дремучий лес сменялся легкомысленным березняком. Несколько раз выезжали на исполинские поляны, сплошь заросшие цветами, где воздух рябил от бабочек, стрекоз, жуков и шмелей, затем пошло разнолесье, часто попадались огромные валуны, похожие на заснувших баранов, которых укрыло толстым слоем зеленого мха.

Конские копыта то и дело вздымают брызги, ручьи чуть ли не через каждые сто шагов, мелкие птицы носятся с веселым писком, трижды встречали огромные дубы, из щелей которых вытекает мед, но не подступиться: воздух гудит от множества пчел. Олег, наконец, снял лук, и, когда дорогу перешло небольшое стадо оленей, грозно загудела тетива, молодой олень сделал прыжок и грохнулся оземь.

Томас нагнулся на ходу, Олег подивился, с какой легкостью рыцарь подхватил и привязал добычу к седлу. Из небольших лесных озер часто раздавалось предупреждающее кряканье, а когда как-то проехали слишком близко, целая стая жирных гусей взметнулась в воздух. Олег стрелять не стал, хотя Томас уже напрягся в ожидании щелчка и предсмертного вскрика летящего последним гуся, что выглядит самым толстым.

Когда ехали через дремучий лес, Олег начал присматриваться к деревьям, на лице появилось озабоченное выражение, конь под его рукой свернул в чащу. Томас крикнул в спину:

— Живот схватило?

— Ты можешь остаться, — ответил Олег, не оборачиваясь.

— Размечтался, — фыркнул Томас зло.

Олег ехал между огромными толстыми деревьями, конь осторожно переступал через вылезшие из земли корни, похожие на сытых змей. Иные зеленые бугры под копытами прорывались, обнаруживая те же корни, поднявшие на себе толстый ковер мха и прошлогодних листьев, конь боязливо фыркал на огромных белесых мокриц, никогда не видевших света.

Наконец деревья нехотя расступились, конь ступил на поляну, в центре которой настолько могучий дуб, что Томас, который выехал следом, ахнул и торжественно перекрестился.

— Это... это нечто языческое!

— Угадал, — ответил Олег, все так же не поворачиваясь. — А теперь помалкивай.

Томас обиделся, но смолчал, даже коня остановил, а Олег все так же шагом поехал к дубу. Томас перекрестился снова, чем ближе к дереву Олег, тем громаднее выглядит дуб, таких просто не может быть, это ж всем дубам дуб, как будто и среди деревьев есть такие, которых смерть избегает, но в отличие от людей они продолжают расти и матереть...

Олег объехал дерево чуть, на той стороне дупло, крикнул весело:

— По добру ли здорову?

Долгое время никто не отзывался, он хотел повторить призыв, но послышался шорох, скрежет, царапанье, затем глухой старческий голос:

— Снова... ты?

— Снова я, — ответил Олег жизнерадостно, — как дела? Как жизнь? Какие новости?

— Новости? — донеслось из темноты дупла. — Вот мокриц что-то в этом году многовато... В позапрошлом было гусениц нашествие, даже ко мне заползали...

— Да, — согласился Олег, — если даже к тебе, то не представляю, сколько их было. Но вообще как?

В дупле проворчало глухо:

— Плохо, но раз еще и ты появился, то будет еще хуже, знаю.

— Это точно, — согласился Олег. — Со мной не соскучишься. Либо лес спалю, либо наводнение устрою... шучу-шучу, не прячься. Ты что-то слышал о Черной Язве?

В дупле пошуршало, голос ответил осторожно:

— Едешь туда?

— А ты как думаешь?

В дупле вздохнуло.

— Можно было и не спрашивать, как же какая гадость в мире без тебя обойдется? Но вообще-то в плохое время едешь. Там страшноватые дела творятся. Старые боги, говорят, просыпаются...

Томас насторожился, а Олег вздохнул.

— Сколько раз я это слышал, — сказал он с тоской. — Ну почему ничего нового... всегда одно и то же... И что, черные маги обнаглели, уже в города заходят?

— Верно, — ответили из дупла.

— И тролли с гоблинами перестали воевать, теперь вместе на людей ходят?

— Точно, — ответили из дупла несколько озадаченно.

— И урочный час близок, — протянул Олег заунывным голосом, — скоро мертвецы выйдут из могил и будут пожирать живых...

В дупле зашуршало, появилась огромная лохматая голова. Грязные спутанные волосы закрыли лоб и все лицо, только крючковатый нос торчит, как лезвие изогнутого ножа. Томас ощутил, что житель дупла лишь бегло оглядел волхва, а вот его рассматривал настороженно и с большим вниманием.

— Насчет мертвецов не слышал, — сказал лохматый, — но похоже на правду. И еще похоже, ты знаешь больше.

Олег буркнул:

— Но все равно меняться с тобой не буду. Хоть ты и счастлив.

Конь под ним встал на дыбы, ржанул, Олег развернул его на задних ногах. Томас поспешно дал дорогу, Олег на резвом жеребце проскочил мимо, как выпущенная стрела. Красный хвост гуннского коня помахивал резво и задорно, Томас пустил своего вскачь, догнал между деревьев, Олег едет сосредоточенный, брови сдвинулись, зеленые глаза мечут молнии..

— Это кто? — спросил Томас.

— Лесовик, — ответил Олег безучастно.

— Лесовик, — повторил Томас. — Ах, так это сам Лесовик?.. Тот самый Лесовик? А кто такой Лесовик?

Олег отмахнулся.

— Да не забивай голову, тебе это надо? Один из местных богов. Правда, из мелких.

Томас торопливо перекрестился.

— Демон?

— Бог, — терпеливо сказал Олег. — Бог, а не демон.

— Все равно демон, — упрямо сказал Томас.

— Невежда, — бросил Олег раздраженно. — Демоны — это те ангелы, что взбунтовались против вашего Бога. Они были низвергнуты на землю, у них отобрали белые крылья и нимбы, и там, в аду, они стали демонами.

— Обратил, — буркнул Томас, — но все равно эти языческие боги — демоны.

Олег вздохнул.

— Да, в интересах дела так считать удобнее. Я тебе уже говорил, на самом деле дохристианские боги понятия не имели ни о каком великом расколе на небе, в результате которого часть ангелов была низвергнута и теперь в опале. Старые боги в драке не участвовали, и то, что сейчас их под одну гребенку с действительными бунтовщиками... несправедливо.