Создатели искусственного гения. О бунтарях, которые наделили интеллектом Google, Facebook и весь мир - Кейд Метц

еще по Кембриджу, и Айя Хуан, еще один сотрудник DeepMind, уже работали над го, и вскоре к ним присоединились Илья Суцкевер и стажер Google по имени Крис Мэддисон, который ранее начал свой собственный исследовательский проект в Северной Калифорнии. Четверо исследователей опубликовали статью о предварительных результатах своей работы317 примерно в середине года, после чего интенсивность усилий значительно возросла, и их кульминацией стала победа в следующем году над Фань Хуэем, чемпионом Европы по го. Этот результат взволновал как мировое сообщество игроков и любителей го, так и мировое сообщество разработчиков ИИ, но анонсированный матч AlphaGo против Ли Седоля обещал стать еще большей сенсацией. Когда в 1997 году суперкомпьютер IBM Deep Blue в одном из манхэттенских небоскребов обыграл чемпиона мира Гарри Каспарова, это стало важной вехой в области компьютерных наук и широко и с огромным энтузиазмом освещалось мировой прессой. Но по сравнению с предстоящим матчем в Сеуле это было ничтожное событие. В Корее – не говоря уже о Японии и Китае – го является национальной игрой. Ожидалось, что за игрой AlphaGo против Ли Седоля будут наблюдать в прямом эфире более 200 миллионов человек318 – а это вдвое больше аудитории Супербоула.

На пресс-конференции накануне первой из пяти партий матча Ли хвастался, что победит с легкостью – 4:1 или даже 5:0. Большинство специалистов по го соглашались с ним. Хотя система AlphaGo победила Фань Хуэя безоговорочно – так что не оставалось сомнений в ее превосходстве, – все же по уровню мастерства между Фань Хуэем и Ли Седолем была пропасть. По рейтингу Эло, позволяющему сравнивать потенциальную силу игроков, Ли был гораздо выше319. Но Хассабис не сомневался в том, что все эти прогнозы ошибочны и исход игры будет совсем другой. Когда на следующий день, за два часа до первой партии, он встретился за ланчем с несколькими репортерами, у него в руках был номер Korean Herald, местной англоязычной газеты, печатающейся на бумаге персикового оттенка. На первой странице красовались он сам и Ли Седоль. Он не ожидал такого внимания. «Я ожидал, что интерес будет большой, – говорит этот сорокалетний англичанин, хрупкого мальчишеского телосложения, но с лысиной на макушке, – но не настолько». За ланчем, где подавали манты, кимчи и жареное мясо – которое он не ел, – Хассабис сказал журналистам, что он «сдержанно уверен» в успехе. Выступающие со своими прогнозами специалисты, пояснил он, не учитывают того, что система AlphaGo продолжала оттачивать свои навыки после октябрьского матча. Он сам и его команда изначально научили машину играть в го, загрузив в глубинную нейронную сеть 30 миллионов ходов320. После этого система AlphaGo играла матч за матчем против самой себя321, каждый раз тщательно отслеживая, какие ходы оказались успешными, а какие нет. Это все очень похоже на те системы, которые лаборатория обучала старым аркадным видеоиграм. За месяцы, минувшие после победы над Фань Хуэем, машина успела сыграть сама с собой еще несколько миллионов раз. Она продолжала учиться играть и обучалась быстрее, чем это под силу любому человеку.

Во время этого предматчевого ланча на верхнем этаже отеля Four Seasons напротив Хассабиса сидел председатель совета директоров Google Эрик Шмидт и высокопарно рассуждал о достоинствах глубокого обучения. В какой-то момент кто-то назвал его инженером. Он поправил их. «Я не инженер, – сказал он. – Я компьютерщик». Он вспомнил, что в 1970-е годы, когда он еще только учился на компьютерщика, искусственный интеллект казался весьма многообещающим направлением, но потом наступили 1980-е, а затем и 1990-е, а обещания так и оставались обещаниями. И вот теперь они выполнены. «Это невероятно могущественная технология», – сказал он. Это ведь не просто средство обработки фотографий. В ИИ заложено будущее интернет-бизнеса Google стоимостью 75 миллиардов долларов322, а также бесчисленных других отраслей, включая здравоохранение. Позже, когда они отправились наблюдать за игрой, проходившей несколькими этажами ниже, к Хассабису и Шмидту присоединился Джефф Дин. Само присутствие Шмидта и Дина показывало, насколько важен этот матч был для Google. Через три дня в Сеул прилетел и сам Сергей Брин323.

На протяжении первой партии Хассабис метался между приватным смотровым залом и аппаратным помещением в конце коридора, где размещалась система AlphaGo. Аппаратная была заполнена компьютерами, ноутбуками и дисплеями324, и все они были подключены к программе, запущенной одновременно на нескольких сотнях компьютеров в центрах обработки данных Google на другой стороне Тихого океана. За неделю до этого команда инженеров Google проложила в аппаратную собственный сверхскоростной волоконно-оптический кабель325, призванный обеспечить надежное подключение к интернету. Как оказалось, аппаратная не нуждалась в таком уж пристальном контроле: после нескольких месяцев тренировок система AlphaGo научилась играть совершенно самостоятельно, без участия человека. Да и не то чтобы Хассабис и его команда могли ей помочь, даже если бы захотели. Никто из них не играл в го на гроссмейстерском уровне. Им оставалось только наблюдать. «Не могу передать, какое это было напряжение326, – говорит Сильвер. – Трудно было понять, чему верить. С одной стороны, слушаешь комментаторов, с другой – смотришь на эволюцию AlphaGo. Да и среди комментаторов согласия не было».

В тот первый день матча они вместе со Шмидтом, Дином и другими важными персонами из Google стали свидетелями победы машины. На послематчевой пресс-конференции, сидя перед сотнями репортеров и фотографов, как местных, так и западных, Ли Седоль во всеуслышание заявил, что он в шоке327. «Я не представлял, что система AlphaGo будет играть в эту игру с таким совершенством», – сказал тридцатитрехлетний чемпион через переводчика. Игра продолжалась более четырех часов, и за это время машина доказала, что способна победить лучшего игрока мира, на что не была способна никакая другая машина. Ли сказал, что игровой талант AlphaGo застал его врасплох328. Во второй партии он изменит тактику329.

Примерно через час после начала второй партии Ли Седоль встал, вышел из игровой комнаты и вышел во внутренний дворик покурить. Пока он отсутствовал, Айя Хуан, тайваньский сотрудник DeepMind, который сидел в игровой комнате напротив Ли Седоля и физически делал ходы от имени AlphaGo, поместил черный камень в еще слабо заполненное пространство330 в правой части доски рядом с одиночным белым камнем, немного ниже его. Это был тридцать седьмой ход игры331. В расположенной по соседству комментаторской Майкл Редмонд, единственный западный игрок в го, достигший девятого дана, то есть самого высокого ранга в этой игре, признался, что он в растерянности332. «Я правда не знаю, хороший это ход или плохой»333, – сказал он,