Почувствуй это снова - Ольга Вечная

в каком ты был состоянии после драки с Костей. Из–за нее! И в каком она была состоянии, после вашего разрыва. Этот ребенок не спасет ваши отношения. Он ошибка.

Матвей поднимает глаза. В них непроглядная ночь. Эта его темнота всегда привлекала, а сейчас от нее мурашки. Я бы хотела, чтобы он поцеловал меня. Но вместо этого он проговаривает с нажимом:

– Еще раз такое ляпнешь, я не посмотрю, какого ты пола.

В груди яма. Он всё еще ее любит. Всё еще о ней думает. Берусь за ручку двери. Слезы на глаза наворачиваются.

– Что ж тогда вы его скрываете ото всех?! – кричу на эмоциях. Дверь распахиваю и выпрыгиваю на улицу, проваливаюсь в снег по колено. – Почему радости на твоей физиономии нет? Ты несчастный! И она тоже! И оба вы сотворили нового несчастного человека!

Матвей тоже выходит из машины.

– Я тебя услышал, но ты всё не уймешься. – Подходит ближе, смотрит в упор. – Юля сказала, что ты влюбилась в меня. Я тогда еще подумал, какой бред. Сейчас вижу и точно бред. Когда любят — не причиняют боль.

Моргаю.

– Да неужели?! Вы с Юлей только этим и занимались, разве нет? У вас же училась.

– Есть границы, которые переходить нельзя.

– Ты очень сильно пожалеешь, что возвращаешься к ней. Вы не сможете быть вместе. Я всю жизнь о тебе думала. Я бы сделала тебя таким счастливым, ты даже не представляешь! Никогда бы не обижала, не мучила. Не смотрела бы в сторону других! И уж точно я бы не повесила на тебя дите на втором курсе! Но ты, блин, не мужик! Ты тряпка! Она об тебя ноги вытирает раз за разом, а ты и рад!

– Юле много раз угрожала опасность, которую ты могла бы предотвратить. Я всё думал, что ты просто тупая, и ничего не замечала. Теперь же мне кажется, что ты просто шлюха, – перебивает он. Взгляд спокойный, но от этого еще хуже. Он полный немой решимости. – Обычная шмара, ничего из себя не представляющая. И любовь твоя, во имя которой ты подругу подставила, – тухлая. Она воняет. Чтобы я тебя не видел рядом ни с Юлей, ни с собой никогда.

Он окидывает меня презрительным взглядом.

– Надеюсь, этот ребенок вообще не родится, – выпаливаю. Следом пугаюсь сама! Закрываю рукой рот.

Он плюет мне на куртку.

Я вцепляюсь ему в рукав, подпрыгиваю, чтобы ударить. Матвей толкает. И я падаю прямо в снег, больно ударившись.

Он не помогает мне встать. Садится в машину и уезжает.

А я плачу! Боже, всё стало намного хуже.

Бегу домой. Во мне так много злости и обиды, что я никак не могу успокоиться. Я ведь ему в чувствах призналась, а он меня ударил.

Обвинил в страшном! Я никогда не желала Юле зла. Просто хотела, чтобы... не знаю, чтобы она перестала быть в центре внимания.

Поднимаюсь по лестнице пешком, пытаясь хоть как–то справиться с эмоциями, но не могу. Никак не могу! Чувствую одиночество. Оно гигантским ледяными кракеном обнимает так крепко, что ни вдохнуть ни выдохнуть. Ни Юли. Ни Матвей. Я совершенно одна. Точно также было, когда от нас съехал папа. Но сейчас еще хуже. В то время меня не били.

Вспоминаю глаза Матвея, когда он попросил извиниться перед Юлей. Как они блестели. Как и каждый раз, когда он о ней говорит. Придурок привороженный.

Сил нет ни на что. Он ведь и на меня так смотрел, когда предлагал сыграть пару.

Я поверила!

В квартире, едва раздевшись, я фотографирую цветы, которые недавно подарил маме какой–то мужик с работы. Выкладываю в соцсеть. Следом «Мурано». Пишу: «Та–ак приятно! Спасибо, М!»

Пусть им тоже будет плохо. Не только мне одной.

Проходит пять минут: Юля не смотрит истории. Отписалась от меня, наверное. Тогда я бросаю фотки в чат танцевальной группы. Жду. Жду. Прочитано и Юлей тоже!

Удаляю и пишу:

«Простите, ошиблась!»

Юля выходит из чата. Молча.

Следом чувствую горечь. Такой силы, что тошно. Ну что же я делаю! Ей ведь так плохо! Я вовсе не мечтаю о том, чтобы она потеряла ребенка. Жалею, что сказала ему это. Жалею обо всем, что сделала ей.

Если бы только было возможно отмотать время! Падаю на кровать и зажмуриваюсь. Она никогда меня не простит. Никогда не свете.

Это Матвей виноват во всем. Я беру телефон и пишу:

«Пап, привет! Можно приеду к тебе на пару дней?»

«Что–то случилось, Любаша?»

«Меня... парень обозвал шлюхой и ударил. Мне плохо».

Телефон тут же вибрирует от входящего вызова.

Глава 32

Юля

Римма Владиславовна объяснила, что Матвей обычно приезжает позже десяти, иногда за полночь. Я поначалу думала, что дождусь его, но потом не удержалась и задремала прямо в его постели.

В его спальне.

Хотя в планах такого не было. Особенно после фотографий, что скинула Люба.

Римма Владиславовна предложила постелить в гостиной, я с радостью согласилась. Вместе мы достали из шкафа одеяла, подушки, простыни. Но потом бабуля ушла спать, а я... заглянула одним глазком к Матвею. Открыла его шкаф, осмотрелась. Как всегда порядок, всё на своих местах. Только вот моих вещей больше не было. Он или убрал куда–то запасное белье и майки, или выбросил.

Но и чужих шмоток тоже не нашла. Та самая полка была пустой. Поэтому я решилась и прилегла в его кровать, обняла подушку. Буквально на минуточку.

Очень трудно держать с ним дистанцию. Чувства подогревают физическое влечение. Бороться с ними — ежедневная пытка. Все выходные Матвей готовился к экзаменам, зубрил. В понедельник работал. Сегодня написал контрольную работу и поехал на завод. Я ужасно соскучилась.

Мы, конечно, безумные! Друзья, решившие закопать топор войны, чтобы родить и воспитывать ребенка.