Проклятый эксперимент. Магиня - Вера Чиркова

— Я совершенно с этим согласен, — поддержал бывшую ученицу Сайден, — пора переставать делить существ по внешнему виду. Главным должен быть уровень его разумности и умение ладить с разумными существами других видов.

— Этот зелёный здорово поладил с шестилапым, — фыркнул кто-то из молодых магов.

— Да, он отомстил своему мучителю и убийце своего друга, — сухо отчеканил Тайдир, — и этим поступком очень похож на людей. Но есть и разница между ним и теми, кого мы осуждаем за самосуд. Зелен не стал копать ему яму, и не насыпал в чашку яд… он просто не стал помогать тому выбраться из ловушки. По человеческим меркам это тоже некрасивый поступок, но Зелен тогда стоял перед более сложным выбором, кто из них ценнее для дальнейшего существования убежища.

— Именно так, — подтвердил Экард, появление которого увлечённая разговором Лиарена прозевала, — я беседовал с Зеленом, и он именно так и сказал. И даже больше, это Миттен категорически запретил ему подходить к ловушкам, потому-то несчастное существо так долго мучилось, решая простой вопрос, можно или нет собрать магию выдохшихся ловушек и охранок, и есть рыбные потроха. Так вы за этим меня сюда позвали?

— Зелен, — погладила прижавшегося к ней малыша дорина, — расскажи им тот разговор… который ты сегодня вспомнил.

— Зелен помнит всё, — тихо поправил её лохматый прислужник, — только не говорит. — Помолчал, как бы собираясь с силами, и утомлённым женским голосом повторил так поразившую магиню фразу.

В зале наступила такая тишина, какой дорина еще никогда тут не замечала, молчали, спрятав взгляды, помрачневшие магистры, не мог выговорить ни слова схватившийся за горло побелевшими пальцами отшельник. Задохнулась от внезапности обрушившейся на неё догадки и сама Лиарена, только теперь осознавшая, чей именно голос она слышала.

— О чем еще она говорила? — Сел прямо на ковёр перед Зеленом Экард, и его сразу охрипший голос показался дорине дребезжанием треснутого горшка, — повтори… ты же все помнишь…

— Мне надо про кого… — завиноватился лохматый повар, — все сразу будет долго.

— Скажи про отступников… про магов, про монстров… про колбу… — обступили его маги.

— Сначала про туманный путь, — твердо постановил Ильтар.

Зелен поглядел на него, на кивнувшую ему Лиарену и тоже сел. Положил рядом сладко сопящего щенка, и глуховатым мужским голосом зло произнёс: — Не говори глупости, Фирнс! Ты же знаешь правило установки таких ловушек, они открываются только в одну сторону. Поэтому уходить можно было бы только через убежища… а этот путь, как ты знаешь, для нас отрезан. И даже если мы сумели бы собрать все запасы и поставить щиты, пройти успело бы не больше трети. Кем из нас ты готов пожертвовать?

— Собой, — ответил звонкий молодой голос, — всё равно это не жизнь. И другие найдутся… пусть хоть женщины выйдут.

— Ты их плохо знаешь? Кто пойдёт первой, Илга, Рис или Далла?

— Если любят своих детей, то возьмут и уйдут.

— И потом им всю жизнь будет сниться, как на нас оседает этот проклятый купол.

— Он может выдержать один прорыв, — пытался спорить молодой узник.

— Но даже если он и устоит, серые отберут у вас все камни и выдоят всех подчистую в колбах… — тихо прозвучал уже знакомый Лиарене женский голос, — а потом выбросят в болота десятки запасных капсул, чтобы удержать равновесие. Ты же понимаешь… чем это обернётся…

Зелен смолк и съёжился, испуганно поглядывая на магов, но все молчали, обдумывая услышанное и пытаясь построить собственное внятное объяснение совершающейся под горами трагедии.

— Зелен, а что они еще говорили про детей? — Лиарена тоже опустилась на ковёр рядом с мохнатым, погладила его по голове, и удручённо вздохнула, — чем больше я их слушаю, тем безнадёжнее мне кажется их жизнь.

— Малышам надо побольше мяса, — ворчливо сообщил Зелен, и на этот раз он, похоже копировал старую женщину, — слишком они чахлые и бледные.

— В этот раз дичи было совсем мало, — теперь голос был явно мужской, — серые отдали всё шестилапу. Он уже еле двигается… хотя мы и отдали для него пару камней.

— Пусть ест слизней, — едко буркнула старуха.

— Хорошо, что не ест… ходить за завал никто не согласится. А детям дай рыбы, она полезнее. Мы вчера большую принесли.

— Телас, — произнёс Зелен юным, взволнованным голосом, — тебя зовут. В колбе новички… есть раненые.

— Идиоты, — зло рыкнул тот, кого назвали Теласом, — когда уже они поймут, что нужно держаться подальше от капсул?

— Мы называли их — каверны, — печально сказал мохнатый голосом Инриссы, — а догадаться почти невозможно… я сама никогда и не подозревала, что пути могут иметь закрытые выходы. Идем, я помогу их лечить… пока силу не слили.

— Кто-нибудь это записывает? — оглянулся на магов Экард, — я, конечно, всё запоминаю, но лучше, чтобы точно.

— Зелен еще скажет, — польщённо засопел повар, — только это было давно. Потом Зелен съел заклинание… ему было страшно.

— Ты не хотел, чтобы они вышли оттуда? — попробовал догадаться Сайден.

— Нет… — маленькое существо снова задумалось и вдруг сказало строго и важно, — Это трудно принять сердцем… но сейчас нужно решить разумом. И пусть каждый, кто хочет приходить сюда в надежде увидеть когда-нибудь своих родных или знакомых… даст клятву… не открывать рта и не подавать знаков. Они не должны ничего понять… иначе попытаются устроить спасательную операцию и добавят ленте энергии. Как повернётся тогда эксперимент — предсказать не сможет никто. Но лучше не рисковать… тайком сделаем простые амулеты молчания с постоянной подпиткой… серым такие бесполезны.

После этих слов на зал снова упала глухая, тягостная тишина, каждый обдумывал услышанное и пытался примерить к себе такое решение узников. Обречь себя на вечное заключение в неприютных пещерах, полуголодное и нищее существование под постоянным надзором каких-то серых. Лиарена тоже пыталась представить себе, смогла бы она прожить вот так, в постоянной тревоге за тех, кого судьба выбрала тебе в спутники на весь оставшийся путь, в заботах о бледных, анемичных детях и потерявших всякие надежды стариках.

— Теперь я, наконец, понял… — первым нарушил тишину Ильтар, — почему их так мало в этом зале, и отчего, когда мы пришли в столовую, некоторые из них так поспешно бежали туда или открывали пути. Это были те, кто решил дать клятву и получил за это право молча смотреть на появившихся в зеркале.

— Они ждали этого случая много лет… — горько выговорил Тайдир, — а я не знал… отчего они так упорно молчат… решил на время закрыть зеркало…