Гагарин: дорога на Марс - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

— Не носила бы твою фамилию, её бы утвердили первой. Грамотная, самостоятельная, решительная. Но ты знаешь мнение: слишком много Гагариных. Может, пусть на Масютину фамилию поменяет?

— Не хочет. И говорит: дети тоже будут Гагарины. Саша дуется, но молчит.

— Спасибо моим дочкам, ни одна в космос не рвётся. Ты же волнуешься за своих?

— Ещё как.

— Вот! Помни, инфаркт — он не от чего-то одного. Накопилось. «Энергия» стала всего лишь последней каплей. Болело-то сердце и до неё, так?

— Всё ты знаешь.

— Юра, давай так. Я обещаю — на Марс твоя не полетит, чтобы не случилось. Не в это окно. В худшем случае поговорю с медиками, чтоб нарисовали ей воспаление плоскостопия, Алла Маратовна не откажет в помощи.

— Нет! Аллу и не думай привлекать. Она порой непредсказуема даже для меня. Лучше решай с начальством её института.

Затем Юрий Алексеевич прошёл к тренажёру, имитирующему одну половинку «карусельки» с постоянной силой тяжести. Там занимались мужчины. Харитонов вытянулся и отрапортовал по-военному. Переговорили, Гагарин пожелал руку каждому и пожелал успехов.

Павел догнал уходящего генерала и шепнул:

— Лучше бы мне Ксеньку дали в напарники. У нас взаимопонимание лучше, чем у брата с сестрой.

Гагарин вздрогнул. Сказал себе — стар становлюсь, на всё реагирую слишком непосредственно. Может — и правда пора на покой? Но дети не перестанут летать, и тревога за них никуда не денется.

— Паша, полетишь с той, кого дадут. Психологи подтвердили — у вас нормальная совместимость со всеми тремя женщинами, как и у них с вами. А американцев будешь терпеть, даже если возникнет желание пристрелить. Всё ясно?

— Есть!

— Свободен!

Ксению не стал отвлекать, с ней достаточно откровенный разговор случился ближе к Новому году. Как раз в «Известиях», в один день с сообщением в программе «Время», был опубликован репортаж спецкорреспондента Гусаковой об обнаружении на Луне строения, оставленного иной высокоразвитой цивилизацией. Этот газетный номер стал бестселлером номер один, позже расхватывались и другие газеты, перепечатавшие статью. Для Гагарина снятие секретности вылилось в нешуточную домашнюю головомойку. Подозревая неладное, он прихватил дочь в Звёздном и повёз в Серебряный Бор, полагая, что в её присутствии Алла придержит коней. Просчитался. Обе набросились на него, стоило лишь бросить газету на стол и раскрыть тайну, впервые столь агрессивно с летнего сердечного кризиса, раньше голос боялись повысить.

— Как ты мог! — причитала Алла Маратовна. — Такое скрыл… И Андрюша тоже хорош. Дней десять как с ним говорила. Ни полслова! За все выделенные три минуты: у меня всё нормально, как вы все, как Лариса с Юрочкой, пока.

— Свинёныш! — подтвердила Ксения.

— Девочки! Вы же обе — военные! Как же не понимаете: никто до определённого момента не должен был знать. Ни министр обороны, ни председатель КГБ.

— Я тебе не министр обороны, и он за тобой не замужем, — Алла от обиды отбросила любые доводы здравого смысла. — Артефакт инопланетян! И ты молчал…

— А что бы изменилось? Пустотелый кирпич.

— Кирпич? — теперь уже взвилась дочка. — Рассказывай, чего нет в ларискиной статье… Чёрт! Даже она узнала раньше.

— Хорошо. Расскажу. Конечно, Лариса не знает всего и, тем более, не имеет права публиковать некоторые подробности. Барышни! Растопим камин, с вас — грог и лимон. До этого не скажу ни слова.

Он стянул костюм-тройку и переоделся в тренировочный. Плеснул на дрова жидкость для розжига, какую-то смесь, результат космических технологий, не поступающую в продажу. Либо, как он подозревал, просто болтушку из лабораторных отходов.

Дрова занялись, грог поспел. Неторопливо потянув терпкую жидкость, Гагарин поставил стакан и вытащил из конверта цветное фото тринадцать на восемнадцать.

— Противоположная от входа стена. Американцы сегодня впервые зашли в саркофаг, этого не видели. И, конечно, в «Известиях» нет ни слова. Рисунок виден только в полной темноте, если подсвечивать сбоку.

Что там изображено — предполагай что угодно, напрягая воображение. Хаотическое с первого взгляда, но, скорее, подчинённое определённой гармонии нагромождение ломаных линий, многоугольников, эллипсов, дуг. В лучах фонаря отливает синим на тёмно-сером фоне стены.

— С остальных сторон…

— Абсолютно гладкая поверхность и никаких художеств. Шероховатости в пределах двух миллиметров. Точность геометрии и симметричность феноменальные, достижимы нашими технологиями только с лазерной обработкой. Толщина стен почти три метра, потолок сводчатый, выдержит посадку спускаемого аппарата в лунной гравитации массой в сотни тонн.

— Что вы собираетесь делать с находкой? — Ксения чуть успокоилась.

— Как ты уже поняла, это просто кирпич. Ни оборудования, ни материалов. Кроме высеченного на стене рисунка вообще ничего. Под ним — монолит, вероятно, из природных лунных пород. Поэтому объект «Саркофаг», как мы его называем, послужит помещением для следующей станции. Объём около десяти тысяч кубов, удобный вырез под шлюзовой портал. Идеальное качество стен, покроем герметом изнутри, но лишь для перестраховки. Толщина крыши достаточно защищает, фон практически нулевой — примерно как на «Засядько». Вокруг сплошной лёд. Подарок судьбы и инопланетного разума, экономящий нам миллиарды на колонизацию Луны.

— Вдруг это был чей-то храм? А мы там поставим промышленный аппарат для гидролиза, — задумчиво произнесла Алла.

— Храм инопланетных богов… Вспомнил старый анекдот. Сын-динозавр спрашивает папу-динозавра: папа, а бог есть? Тот отвечает: нет пока, люди ещё не появились и его не придумали.

Смеха у обеих женщин он не вызвал. Ксения усомнилась только, что американцы раньше не обнаружили возню около саркофага.

— Пробовали. Летал беспилотник. Ковалёнок как увидел, сразу приказал вырубить электропитание американской станции. Они запитаны от нашего генератора. Какие-то аварийные аккумуляторы у них есть, но, похоже, на телеуправление не хватило. Обождали четверть часа, он повисел-повисел, выработал ракетное топливо и грохнулся.

— Разбился? Я когда в Хьюстоне в сентябре стажировалась, они так гордились надёжностью!

— Не совсем разбился. Андрей на всякий пожарный его ещё кувалдой приложил. Потом погрузил на ровер и отвёз хозяевам: гайз, это не у вас что-то упало? Чтоб сами не шастали по кратеру и не искали.

— Узнаю брата. Ломать — не строить, — несправедливо упрекнула его Ксения. — Ну а американцы?

— Про аппарат если что-то и подозревают, то держат при себе. Что же касается саркофага, мы им честно показали: вот такая хрень. И поставили перед фактом: самую важную находку в истории человечества отдаём под заводик и склад. Русские варвары, что с нас возьмёшь? Не нравится, ищите