Предателей (не) прощают (СИ) - Суботина Татия

– Таких, как мы с тобой, Саня, жизнь бьет с детства. Эти удары делают тебя только сильнее, но губят доверие. – Мужчина прикрыл глаза. Он говорил мальчику, а по факту чувствовалось, что самому себе. – Иногда стоит снять броню, чтобы впустить в свою жизнь что-то хорошее и вновь научиться доверять людям.

– У тебя получилось?

– И близко нет, – не стал врать Давыдов. – Из-за этого я боюсь, что теперь в нужном шансе мне тоже откажут.

– Настоящие мужчины не умеют бояться, – нахмурился пацаненок.

– Они попросту отлично умеют скрывать страх, чтобы никто не уличил в слабости.

Саня кивнул, пожевал губы.

– Я тоже боюсь, – признался он. – Боюсь ей опять поверить…

– Я знаю, Саня, – похлопал Иван его по плечу. – Поверь, я знаю.

Пацаненок скривился, отвернулся, а потом вдруг с размаху влетел в Давыдова, крепко того обняв.

Сомкнув руки за хрупкой спиной парня, Иван на мгновение замер.

Гораздо позже он решил все формальности с управляющей, пообедал вместе с детьми в общей столовой и уехал обратно в город.

В лофте его ждал невыносимо тихий вечер, наполненный воспоминаниями и образами. То мама в тени за окном почудится, то не по годам взрослые глаза Сани вспомнятся, то двойняшки разочарованно вздохнут где-то в сгущающихся сумерках кухни. И татуировка короны его жгла, под сердцем, символично как-то…

Ночью он подогнал все хвосты по документации, которую должен был просмотреть, несколько часов забытья без сновидений, и… Давыдов уже выжимал из своего тела все возможное тренировкой. Потом был холодный душ, завтрак на скорую руку и поездка в «Арену». Если уж дорога в центральный офис «Гранда» ему пока заказана, чтобы не было соблазна украсть Машу и поспешить расставить все точки над «и», мужчина метнулся к другу.

«Этой истории уже десять лет, – думал он. – Несколько дней, пока я не получу нужную информацию, должны стать страховкой от глупостей…»

Рядом с принцессой у него настолько башню сносило, что тянуло лишь на безумства. А они, как показывала практика, ни к чему хорошему не приводили.

– Ты какими судьбами здесь? – удивился Пашка его появлению в клубе.

– Нужно голову занять и руки. Хочу поработать на благо общему бизнесу. Пустишь?

– Не вопрос, – хмыкнул Вавилов. – «Арена» полностью в твоем распоряжении.

Давыдов провел четыре тренировки со взрослыми группами, одну с детской и к концу дня чувствовал себя приятно выжатым.

– Махнем в какой-нибудь бар? – зашел он к Вавилову в конце рабочего дня.

Ивану хотелось провести вечер в дружеской компании, расслабиться, в кои-то веки позволить себе пива…

– Прости, друг, но сегодня никак, – скривился Павел. – У меня занятой вечер.

– Лизка?

– Нет, Лизку с племяшом мама с отцом сегодня нянчить будут, – усмехнулся Вавилов. – А у меня встреча с одной обворожительной блондинкой. Надеюсь, за ней последует продолжение.

– О как, – удивился Иван.

Оба его друга – и Вавилов, и Грач – не были обременены семейными узами и вели довольно свободный образ жизни. Грач любил разнообразие женщин и не спешил  остепениться с одной, а Пашка после неудачного опыта на любовном фронте к серьезным отношениям не стремился. Невеста тут же его бросила, как только узнала о травме. Инвалидность оказалась несовместима с любовью.

– Удачи тебе, друг, – искренне пожелал Давыдов.

Не в пример ему Вавилов уходил из клуба окрыленным, предвкушающим встречу, а Ивану предстояло решить, чем убить время до ночи.

Впрочем, судьба сама подкинула ему решение. Давыдов только в машину сел, как зазвонил мобильник.

– Пляши, – сразу заявил Грач.

– Неужели Матюша нашелся? – нутро Ивана обожгло злой радостью.

– Ты во мне сомневался, брат? – хмыкнул Дима. – Жду тебя через час на перекрестке Пушкинской и Соловьевой.

– Что значит «ждешь»? – удивился Давыдов.

– Ты правда думал, что я пропущу самое интересное, просиживая за бугром? Я и место под труп подсмотрел, вдруг тебе понадобится… Сечешь?

ГЛАВА 18

Давыдов мне не звонил.

Он не ждал меня и мальчишек под подъездом или у квартиры. Да Иван вообще будто забыл о нас!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И почему-то это осознание не приносило мне должной радости.

Не то чтобы я ожидала, что Давыдов будет ночевать у меня на коврике и уговаривать не увольняться, дело-то уже решенное, но…  Вот это пресловутое но чертовски мешало мне жить.

Светлана битый час показывала мне новое рабочее место, знакомила с коллегами, расписывала перспективы карьерного роста, а я нет-нет и ловила себя на мысли, где Иван, а главное, с кем. Как так получилось, что он женился на Лёле десять лет назад? На минуточку, моей тогда лучшей подруге.

Ха! Вот какой женская дружба бывает.

С некоторых пор я искренне радовалась, что теперь моя лучшая подруга – Широкий. Уж он-то точно никогда у меня мужчину не уведет.

Даже хорошо, что правда вскрылась именно сейчас. Не знаю, смогла бы я ее пережить в прошлом, а сейчас… Болело, да, но вполне терпимо.

С высоты сегодняшнего полета, пройдя столько испытаний, что уже случились, теперешние удары судьбы мной не воспринимались чем-то драматично-смертельным. Все, что нас не убивает, да?

– Ты меня не слушаешь, – ворвался в мои размышления голос Светланы.

И под ее рентгеновским взглядом даже юлить смысла не было.

– Прости, – поморщилась я. – И правда не слушаю.

Боброва склонила голову набок и неожиданно улыбнулась.

– А знаешь, мне нравится, что ты меня не боишься, Маша. Не лебезишь, не пытаешься подстроиться, не юлишь. Мы сработаемся.

Я еще раз осмотрелась в новой студии, в которой предстояло творить. Условия работы у Бобровой были хорошими, перспективы тоже, но полноценно насладиться переменами у меня пока не получалось. Я все еще мысленно находилась в «Гранде». Столько лет работы на одном месте не проходят даром, дело привычки.

– Посмотрим, – не спешила с выводами я.

Такой ответ брюнетку явно удивил.

– Остались сомнения насчет выгоды моего предложения? – изогнула брови женщина. – Или, может, командировок за границу?

– Остались сомнения насчет постоянства директора компании, – с легким сердцем сказала я. Хотелось бы тревожащие вопросы решить сразу, пока они не переросли в проблемы. – Откуда я могу знать, может, завтра твоему Боброву еще что в голову взбредет, вы помиритесь, а меня ты решишь выкинуть на обочину жизни с волчьим билетом.

– Разве я похожа на истеричку, Князева? – Она подбоченилась и зыркнула на меня своим «только попробуй со мной поспорить» взглядом.

– Ну-у… тот благотворительный вечер оставил у меня неизгладимые впечатления о нашем знакомстве, – таки попробовала смелая я.

Светлана поморщилась.

– Забудь, спиши на временную неадекватность обиженной женщины и прояви великодушие наконец, Маша! – фыркнула она. – Перестань уже сыпать мне соль на незажившую рану.

– Прости, – устыдилась я. – Что-то я действительно позволила себе лишнего…

– Совсем нет, – внезапно строго резюмировала Светлана. – У тебя дети, после того неприятного эпизода мне вполне понятно твое желание иметь конкретные гарантии.

– Да, но это никак не повод язвить и переступать черту субординации. Все же ты мое будущее начальство.

– А я думала, что мы подружимся, – хмыкнула женщина.

– Подружимся?

– У нас схожие взгляды на жизнь, вдвоем за одного мужика мы уже успели поцапаться, а одинаковые снаряды в одно место дважды не падают, – улыбнулась Света. – Делить нам нечего, мне нравится наше общение, поэтому никакой субординации, Маша, иначе я разочаруюсь.

– Ну хорошо, – ответно расслабилась я. – Сама напросилась, Света. Я за словом в карман не лезу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– А не нужно слова в карманы заталкивать, не сдерживайся, Князева. – И она мне совершенно бессовестно подмигнула.

Признаться честно, эта загадочная непредсказуемая женщина становилась мне глубоко симпатичной с каждой минутой общения. А в конце первого рабочего дня, который Светлана провела в моей студии, оценивая творческий процесс, я уже не могла не влюбиться в ее харизму.