Пиранья. Флибустьерские волны - Александр Бушков

– Спасибо, – запоздало спохватилась она. – Вы, правда, так лихо его скрутили... Я про вас обязательно расскажу папе.

– Майор Джонс, – сказал Мазур, лихо отдавая честь на американский манер. – Дэвид Джонс, рота «С».

«Пусть ищут, – подумал он, – пусть голову ломают. Всех, кто был на корабле, наверняка не менее суток будут допрашивать, вымучивая все, что они видели и запомнили – а что они, собственно, видели и запомнили? Да ни хрена почти, нескольких субъектов с испачканными рожами, болтавших на классической американской мове...»

– Оденьтесь, – сказал Мазур. – А я доставлю этого скота куда следует. И оставайтесь в каюте, ладно? Ничего не кончено...

Он развязал тот конец веревки, что спутывал ноги пленника, поставил его вертикально и подтолкнул к двери. Гнал по коридору, не церемонясь, пинками и подзатыльниками, поскольку это ничуть не нарушало инструкций далекой родины...

Викинг уже опускал большую спасательную шлюпку, повисшую вровень с бортом. Пеший-Леший гнал перед собой двух спутанных по рукам революционеров – ну вот, вся восьмерка в сборе, чтоб они сдохли еще маленькими...

Мазур посмотрел в небо. Вертолет надоедливо жужжал, прекрасно различимый в лунном свете, на фоне блистающего звездного неба – не та погодка, чтобы остаться невидимкой...

Оглянулся. Они достаточно уже удалились от города, чтобы надежно пропасть из пределов досягаемости любых ночных биноклей и ночных же оптических прицелов. Вертолет назойливо зудел, снизившись метров до трехсот, но от него особенных неприятностей ждать не приходилось: в такую птичку втиснется самое большее два-три человека. Там только наблюдатели, снайпера нет, один-единственный снайпер на такой вот пташке – совершеннейшая бессмыслица в данных конкретных условиях. Не исключено, что вслед теплоходу вышли моторные лодки, но их пока что не видно, так что и с этой стороны нечего опасаться.

Вот теперь можно было безбоязненно подняться в рубку, что Мазур и сделал. Хмурый капитан стоял у штурвала с видом человека, отчаявшегося что-либо понять.

– Ну, и что дальше? – спросил он не без сарказма.

– Подождите... – сказал Мазур.

Посмотрел на темный берег, на вертолет, быстренько проделал в уме последние расчеты. И сказал твердо:

– Пройдите еще полмили. Потом командуйте «стоп машина», отдавайте якорь и спокойно ждите, когда прибудут власти.

– А вы?

– А я повезу пленных.

– Ничего не понимаю...

– Простите, капитан, но вы сугубо штатский человек, – сказал Мазур. – И логику американского спецназа вам не понять, уж не посетуйте. Я просто не могу вам ничего объяснять... Скажете только, что на борту был майор Джонс с командой, рота «С». Этого достаточно. Все кончилось благополучно, зачем же вам что-то понимать, ломать голову? Удачи. Запомните, через полмили...

Когда теплоход остановился и заскрежетала якорная цепь, Мазур спокойно распорядился:

– Грузите этот сброд.

Его приказ выполнили практически моментально, орудуя прикладами захваченных автоматов и кулаками. На призывный свист из салона выскочил Лаврик, прыгнул в шлюпку. Мазур поднял свою «Беретту» и чесанул длинной очередью по назойливому вертолету.

Он вовсе не собирался никого сбивать, пули попали туда, куда он и целился – в длинные и широкие металлические полозья. От них веерами брызнули искры, вертолет шарахнулся в сторону, словно ворона, в которую шваркнули булыжником, помчался прочь над самой водой, и от соглядатая они избавились.

Шлюпка упала на воду, подняв скупой фонтан брызг. Викинг включил мотор, и они, описав широкую дугу, отвалили от борта, понеслись назад, к городу, возле самого берега. Мазур смотрел вперед во все глаза, но не увидел никаких моторок. Вертолет стрекотал едва слышно, держась на значительном отдалении.

– Стоп, – сказал Мазур. – Акваланги надеть!

Когда его команда была выполнена, он педантично побросал в море все захваченное оружие, надел баллоны, застегнул пояс, нацепил ласты. Скомандовал:

– Пошли!

Его товарищи попрыгали за борт, плавали рядом, держась за петли протянутого вдоль шлюпки троса. Подтянув к себе за локоть усатого – даже в полумраке видно было, как тот напрягся, ожидая чего-то нехорошего вроде незамедлительной расправы без суда и следствия – дернул узел, освобождая тому руки. Сказал спокойно:

– Развяжешь остальных. И можете проваливать к чертовой матери, я вам не нянька... – и, чтобы хоть чуточку себя побаловать, легонько приложил ему по физиономии на добрую память, наставительно сказал: – Девушек обижать нехорошо... Запомнил? Аста маньяна!

И прыгнул в воду спиной вперед, неглубоко погрузившись, поплыл вдоль берега, скорее чувствуя, чем видя, рядом остальных. На душе было приятно – оттого, что все прошло так гладко. А впрочем, ничего удивительного, так оно обычно и бывает: долго учишься на пределе сил, набираешься опыта, чтобы потом разрядиться в великолепной вспышке, в считанные минуты провернуть все ювелирно. Это и называется – профессионализм...

Дальнейшее не представляло особых трудностей – всего-то выйти на берег в безлюдном месте и бездорожьем добраться до города, сложить акваланги у себя в домике и как ни в чем не бывало заявиться в дом на холме, где под присмотром Крошки Паши тревожилась Кимберли. Легенду ей преподнесли нехитрую: мол, они под покровом ночи должны встретиться с людьми, которые помогут достать новое суденышко, чтобы, если карантин продлится еще несколько дней, все же выйти завтра в море с противоположной оконечности острова. Кое-какими намеками он натолкнул девушку на мысль, что дело, в общем, чистое, вот только продавцы нового суденышка, как бы это деликатно выразиться, предпочитают проворачивать иные сделки ночной порой. Кимберли вроде бы скушала. Вряд ли она что-то заподозрит – кому, в здравом уме и твердой памяти, в голову придет, какое именно дельце провернули безобидные кладоискатели?

А, в общем, все складывается прекрасно: карантин, конечно же, снимут, Аугусто со товарищи будут старательно ловить, но вряд ли в этом преуспеют, учитывая специфику острова. Кроме сил правопорядка, все должны быть довольны: Москва, пассажиры теплохода, сенаторская доченька, сберегшая добродетель. Пусть до скончания веков ищут загадочного майора Джонса – британцы будут подозревать в происшедшем какие-то хитрые выкрутасы янки, последние от всего отопрутся, чем только укрепят подозрения... Истина столь невероятна, что до нее никто не докопается...

Глава восьмая,

где события вроде бы стоят на месте, но тем не менее несутся вскачь

Он сделал последнее движение, медленное и сильное, и Кимберли забилась у него в руках, что-то бормоча сквозь стоны, вцепившись ногтями в спину, потом расслабленно вытянулась, замерла, разбросав руки, тяжело дыша. Мазур лежал рядом, медленно ее поглаживая, и это продолжалось долго. «Рассказать кому – не поверят, – подумал он лениво, – звездочка с обложки «Плейбоя»... Восходящая, ага... А в общем, славная девочка... пока… Если верить циничному Лаврику, а верить ему, увы, придется, всякая профессия уродует человека, мы тоже все поголовно были когда-то славными, ясноглазыми курсантами в необмятых форменках...»

– Джонни…

– А?

– Мне, правда, неудобно, – сказала Кимберли, повернув к нему лицо.

– Это почему?

– Потому что тебе от меня ничего не надо.

– Ну, кроме...

– Вот именно, ничего, кроме... А я тебя использую – вашу экспедицию, ваш галеон...

– Это не ты, – сказал Мазур, привычно ее обнимая. – Это старый циник Билли Бат. Самая деловая акула в Голливуде. Ты-то при чем? Тебе надо подняться...

– И все равно, неловко как-то...

Мазур усмехнулся:

– Это в тебе говорят остатки старомодной, провинциальной порядочности. Влияние незатейливого и сурового папы-капитана. Мисс Кимберли Стентон, дочь капитана...

– Если честно, мисс Пегги Харди, – сказала Кимберли, уютно расположившись в его объятиях. – Но ты сам подумай: можно ли чего-то добиться в кино, если тебя зовут Пегги Харди? Кимберли Стентон звучит гораздо утонченнее, явный намек на былой плантаторский Юг...

– Ах, вот оно что... – сказал Мазур. – Ну, у меня просто нет слов, чтобы описать всю глубину и трагизм разочарования. Я-то полагал, что делю постель с Кимберли Стентон – и вот, изволите видеть, оказался рядом с Пегги Харди... Всего-то… Я безутешен и лишен веры в человечество... Ох! – он отшатнулся, почувствовал крепкий щипок за бок. – Больно же!

– А что, тебе не нравится то, что позволяла Пегги?

– Да ладно, – сказал Мазур. – Все я понимаю. Норма Джин Бейкер – ну что это за имя, в самом-то деле. Вот Мерилин Монро... Это Билли придумал? Новое имя?

– Ага.

– Смотри-ка, а у него получилось...

– Джонни…

– А?

– Поехали со мной, когда все кончится. Когда ты найдешь свой чертов галеон...

– А если не найду?

– Все равно, – сказала Кимберли. – Поехали, а? С тобой спокойно и уютно, я себя за каменной стеной чувствую... И у нас все вроде бы недурно складывается, правда? Я от тебя криком кричу, да и ты, я же вижу, меня считаешь не самым худшим приобретением.